Хусаинова Ольга - Академия Зла. Испытание ведьмой

Земля в углу задрожала и оттуда появился сначала любопытный носик кротика, а потом и он сам. Затем он забегал взволнованно, засуетился у получившейся норки и вытянул оттуда большую коробку в подарочной упаковке с красным нарядным бантом.

— Ого, посылку принес, — удивленно взглянул на него Фаня. — Видишь, какой он полезный.

Я забрала посылку, повертела ее в руках, но ничего, кроме мелких букв КМВ в уголке не заметила. Пока я ее рассматривала, кротик принялся резвиться в рыхлой земле, зарываясь туда, а потом резко выпрыгивая, кувыркаясь в воздухе и снова ныряя в землю. Ловкий посыльный, хоть и подслеповатый. Ладно, пусть остается, вон ему как здесь нравится. Всяко лучше, чем в столе у гоблина.

Я присела на краешек кровати и сорвала упаковку. Внутри оказалась моя новая брючная форма, которую я тут же разложила на кровати.

— Это что за срамотень такая? — выглянув из-за моего плеча, спросил Фаня.

— Форма. Новая. Меня без нее на занятия куратор не пустит…

— Я бы тебя в ней из дома не выпускал.

— А может не все так страшно? — понадеялась я, с сомнением разглядывая черные кожаные штаны, такие же, как у парней, но женского фасона, черную куртку с заклепками по краю и тремя рядами шипов на запястьях и красной надписью КМВ на груди. А красная блузочка с немаленьким таким вырезом убивала все сомнения, что моя природная красота останется незамеченной. А еще я нашла плащ. Антистихийный, как гласила бирка. Ему я обрадовалась и повесила в шкаф.

Кротик опять засуетился у норы, достал пакет побольше и с усилием перекинул его через оградку. Мы озадаченно переглянулись с Фаней и я забрала очередную посылку.

Там оказались ботинки. На высокой платформе, с глубоким протектором, грубые и тяжелые на вид ботинки.

— Хм… — озадаченно взвесила я их в руке.

— Выброси, — посоветовал домовой.

— Форма… — протянула я, еще раз прикинув их вес.

— Тогда примерь, а потом выброси.

Я переоделась, посмотрела на себя в зеркало и выбросила. Платье свое рванное выбросила, потому что ходить в нем — позор. А новая форма села по фигуре и мне не захотелось ее больше снимать. И вырез мне понравился, и ботиночки на ногах не ощущались. И сразу захотелось на учебу, покрасоваться.

— Срамотень, — снова фыркнул Фаня, оглядев облегающие штаны и подчеркивающую талию куртку.

Спорить не стала, но и не согласилась. Так и осталась в ней.

Остаток дня изучала книгу по приворотным зельям. "Вкус поцелуя", которым я напоила декана, был из кратковременных приворотов и должен был давно пропасть даже без нейтрализатора. Придется пытать Индиру — явно же что-то запрещенное добавила. Только — что именно?

К вечеру мне пришло письмо от коменданта. Невеселое такое письмо, в котором мне напоминали о десяти часах отработки. Даже читать до конца не стала, порвала его, и легла спать, думая, какую бы гадость сделать Фергюсу, чтобы думать забыл, про наказанных ведьмочек.

А посреди ночи меня разбудил шум, хохот и дружное мужское пение.

Над палатками туман — это курит комендант,

Домовой и леший хлещут самогон.

Слышим мы мат-перемат, гоблин тот лежит в умат

И завален отказными весь немытый пол.

И пока спокоен враг, все палатки на ушах,

Мы упьемся самогона, всем смертям назло,

Но если вражеский урод отработку приберег,

Староста, веди вперед! Шашки наголо!

Я торопливо встала, оделась, накинула на плечи антистихийный плащ и выглянула наружу. Закутанные в плащи мужские фигуры маршировали и распевали песню, кто во что горазд. Кто-то отделился от толпы и подошел ко мне.

— Не спишь, ведьмочка? — улыбаясь, спросил Джай, выглянув из-под капюшона.

— Сплю, разве не видно? — огрызнулась я, рукой придерживая на груди полы плаща. — Вы куда на ночь глядя?

— Как куда? — искренне удивился он. — Жечь палатку Фергюса, конечно!

— Так он же уверял, что она не горит, — подозрительно посмотрела я на толпу. Каждый что-то нес. Кто бутылку с зажигательной смесью, кто ведро с краской, а кто — просто самогонку.

— Не горит — это еще не значит, что мы откажемся от традиции. По вторникам — сжигаем палатку, а по пятницам — взрываем деканат, — а после паузы добавил. — Пытаемся. Пять лет уже пытаемся.

— Так ты — выпускник? — догадалась я.

Он кивнул.

— Ну так что? Присоединишься?

Я подумала, вспомнила по порванное письмо и решила сначала спросить и взвесить все за и против.

— А какую отработку он обычно назначает?

— Грязь подметать под градом или дождем — мокро, холодно и бесполезно. Или ошметки зомби убирать с полигона после практики у боевых магов. Мерзость та еще… — его ощутимо передернуло, меня тоже и я решительно вступила в их ряды. Мне в руки тут же дали жестяную банку и палку, которыми я стала отбивать ритм, а парни снова громко и весело продолжили петь, шагая почти в ногу.

А в ночи упырь орет и бухло рекой течет,

Не устанет никогда адепт бухать,

Литр, два, четыре, пять, мало наливай опять

Самогон давно устали черти гнать.

И пока спокоен враг, все палатки на ушах,

Мы упьемся самогона, всем смертям назло,

Но если вражеский урод отработку приберег,

Староста, веди вперед! Шашки наголо!

Мы шли вперед, к нам из каждой палатки присоединялись адепты, подпевали, гремели чем попало и я заряжалась этой опьяняющей решимостью, проходя сектор за сектором и чувствуя себя частью чего-то большого и живого, требующего справедливости.

Когда шли через первый сектор, я заметила и Касси, и Аскара, и всех своих однопоточников, включая вампиров. Комендант не угодил всем. Последний куплет пропели, остановившись прямо перед красной палаткой, но не понизив громкости.

Но если вдруг придет беда, если гоблинов орда

Пожелает вдруг в отместку сделать нам подляк,

Не проснется Фергюс так, мы сожгем палатку в прах,

Заклинанья, зелья, вспышки бросятся вперед.

— Разбудите же! — шепнула я Джею.

— Кого? Фергюса? — засмеялся он. — Да он специально на себя сонное заклятие накладывает, чтобы от наших воплей не просыпаться, надоели ему уже. И палатку даже не закрывает защитой, чтобы мы время не тратили, поджигали и уходили, матерясь.

— Нет, ну вы явно как-то не правильно поджигаете, — засомневалась я, оглядывая хрупкое на вид строение.

Он не ответил. Повернулся к факультету Контроля, почти в полном составе выстроившегося перед палаткой коменданта, и как гаркнет:

— Огонь!

В несчастную палатку одновременно полетели огненные шары, бутылки с самовоспламеняющейся жидкостью, факелы, заклинания возгорания… А она стояла, не дрогнув, и языки пламени затухали, едва коснувшись стен.

— Убедилась? — усмехнулся он, глядя на меня.

Нет, конечно, вряд ли я смогу лучше них развести костер из палатки, но не уходить же просто так!