Макс Фрай - Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо

— Разумеется, ее нет, — подтвердил призрак. — Об этом мы с вами сегодня уже говорили. Впрочем, невежество и образованность — понятия весьма относительные; люди склонны считать первое пороком и преувеличивать ценность последней. На самом деле, современное образование вовсе не способствует развитию наиважнейшей для исследователя способности — оказаться в нужное время в нужном месте. У вас же она, похоже, врожденная.

— Пожалуй, — невольно улыбнулся я.

— Иногда этого, как видите, совершенно достаточно. А у современных ученых практически нет шансов получить доступ к нашей Незримой Библиотеке, где хранится единственный, специально для нас написанный и собственноручно уничтоженный автором в этом самом подвале экземпляр мемуаров Магистра Чьйольве Майтохчи, известного также под именами Белого Гостя и Лихого Ветра.

— Ну надо же. Однажды меня тоже назвали лихим ветром, — вспомнил я.

— Это был очень серьезный комплимент, — заметил Гюлли Ультеой. — Примите мои поздравления. Даже не представляю, что вы сделали, чтобы заслужить такую похвалу. Сейчас это выражение почти не употребляют, а еще лет шестьсот-семьсот назад оно было в ходу. Лихим ветром принято называть не просто умелого, но остроумного и оригинального колдуна, способного по-настоящему удивлять и даже сбивать с толку свидетелей своих деяний. Это устойчивое словосочетание закрепилось в языке в память о Чьйольве Майтохчи, сравнение с которым всегда считалось чрезвычайно лестным.

— Получается, он был большой знаменитостью?

— Совершенно верно. Если и жили в ту эпоху более могущественные люди, в чем лично я сомневаюсь, значит они употребили немало сил, чтобы обеспечить себе безвестность. А Чьйольве Майтохчи всегда был на виду. Не то чтобы он к этому стремился. Просто быть на виду — это такой особый талант, если уж он у тебя врожденный, то и под землей от людского внимания не спрячешься. Вот и Магистру Чьйольве пришлось смириться с таким своим свойством и научиться получать от него удовольствие. Но речь сейчас не о его бесчисленных выходках, попеременно пугавших и веселивших все Соединенное Королевство. А об удивительной способности путешествовать между Мирами — зачастую помимо собственной воли. В своих мемуарах Чьйольве Майтохчи признается, что ему приходилось прилагать специальные усилия, дабы, свернув за угол, оказаться на соседней улице, а не в очередной незнакомой и зачастую вовсе не существующей реальности, которые, можно сказать, охотились на него, только и ждали возможности заполучить такого гостя.

— Какая интересная жизнь! — невольно восхитился я.

Справедливости ради следует заметить, что когда несколькими годами позже я сам очутился в сходном положении, такая жизнь вовсе не показалась мне интересной. Сейчас вспоминать страшно, какие титанические усилия мне тогда приходилось прикладывать, чтобы просто оставаться на месте — то есть, в одной и той же реальности. Начать путешествовать между Мирами оказалось несоизмеримо проще, чем научиться этого не делать. Впрочем, в конце концов я освоил и эту хитроумную науку. Я вообще довольно способный, хоть и редкостный балбес. И всегда таким был.

— Однако для нас с вами, — говорил тем временем призрак, — особенно важен тот факт, что Чьйольве Майтохчи, помимо прочего, питал пристрастие к чтению и обладал лучшей в столице личной библиотекой, где, в частности, хранилось немало древних уандукских книг, включая единственный в Соединенном Королевстве экземпляр «Записок Хебульриха Укумбийского о некоторых необычайных происшествиях». Собственно, именно он и содержится в нашей Незримой Библиотеке с тех пор, как прежнему владельцу наскучило ежедневно читать длинные заклинания, чтобы уберечь ветхую бумагу от разрушительного воздействия времени. Кстати, ходили слухи, что Чьйольве Майтохчи и колдовству-то выучился сам, по книгам; в мемуарах Магистр Чьйольве косвенно подтверждает эту версию, ни слова не написав о своем наставнике. Принято считать, что обучаться магии самостоятельно невозможно; начинающему, сколь бы велики ни были его способности, необходим учитель, готовый буквально за руку ввести его в живую традицию. С другой стороны, от Чьйольве Майтохчи можно ожидать чего угодно, такой уж он был удивительный человек.

— Ну да, Лихой же Ветер, — невольно улыбнулся я. — Так что, он прочитал записки Хебульриха Укумбийского и отправился проверять, правду тот написал или нет?

— Совершенно верно. И действительность превзошла его самые мрачные ожидания. Когда Чьйольве Майтохчи после долгих поисков нашел первый из Миров Мертвого Морока — это не моя, а его терминология, — он вернулся в Ехо потерявшим разум от горя. Говорят, запах его безумия был столь силен, что жители ближайших кварталов сбежали на другой берег Хурона и ночевали там в шатрах, любезно предоставленных обеспокоенным сложившейся ситуацией Королем. К счастью, могущественный колдун вполне способен, если пожелает, исцелить себя от любой болезни. Чьйольве Майтохчи справился с безумием, но еще долгое время был столь печален, что его не окрестили Унылым Магистром лишь из уважения и в надежде на грядущие перемены в его настроении.

— Страсти какие. Интересно, что он там увидел? Чтобы вот так сразу с ума сойти?

— Примерно то же самое, что и его древние уандукские предшественники.

— Невменяемых персонажей, беспрестанно бормочущих фрагменты собственных монологов? Неприятное зрелище, кто бы спорил. А все-таки даже я вряд ли от такого свихнулся бы, хотя считается, будто я чересчур впечатлительный. Хотите сказать, Чьйольве Майтохчи был еще хуже?

— В каком-то смысле, так оно и есть, — согласился призрак. — Самым слабым местом Магистра Чьйольве оказалась его феноменальная способность к сопереживанию, которая прежде служила ему превосходным оружием.

— Разве сопереживание может быть оружием? — окончательно растерялся я.

— Разумеется, может. Впрочем, вполне вероятно, что мы с вами называем этим словом разные вещи. Когда я говорю о сопереживании, я подразумеваю способность на краткий миг оказаться в шкуре другого человека и испытать все его эмоции и ощущения, как собственные. Это бывает чрезвычайно полезно в схватке с любым противником — всегда наперед знаешь, чего ждать. Гораздо эффективней, чем обычное чтение мыслей, поскольку контролировать свой ум способны многие, а вот обуздать чувства мало кому под силу.

— Ясно, — сказал я. — Получается, Магистр Чьйольве оказался в шкуре этих… персонажей? И там было настолько невыносимо, что он спятил?

— Совершенно верно. Позже Чьйольве Майтохчи написал в своих мемуарах, что в человеческом языке нет слов, способных хотя бы отчасти выразить кошмар, который ему пришлось пережить. Ничего удивительного, что он принял решение положить конец зыбкому существованию Миров Мертвого Морока и рьяно взялся за дело.