Марина Козинаки - По ту сторону реки. Ярилина рукопись

– Да? И чем же? – на его лице мелькнула заинтересованная улыбка.

– Мы с тобой одиночки. Я всегда замечала, как тебе одиноко и неинтересно в обществе тех колдунов, с которыми тебе приходится общаться, я все читаю по твоему лицу, не забывай, – она кокетливо улыбнулась.

– Нет, погоди, – запротестовал Сева, – с теми, с кем мне неинтересно, я не общаюсь.

– И когда ты играешь на флейте… м‑м‑м… я всегда думаю, что моя скрипка поет о том же самом, – словно не слыша его, продолжала Варвара. – Это настоящая магия музыки… Орфей Добрыньевич так и сказал нам с тобой, помнишь? Что у нас отличный дуэт.

– Ну… да, вроде бы помню.

– Ах ты, хитрец. Ну конечно же ты помнишь! – она поймала рукой поток ветра, и свободолюбивая стихия музыкально загудела в ее пальцах. – Ах, до сих пор поверить не могу, что теперь мы с тобой вместе. Вот прекрасно, да? А я ведь долго не могла понять, нравлюсь тебе или нет. Мы вместе уже три дня, представляешь?

– Да? Ну и срок, – в голосе юного мага прозвучала не то ирония, не то удивление.

– Все так быстро закрутилось… Прошло три дня, а мне кажется, что я знаю тебя вечность.

– Вечность, – эхом повторил Сева и повернулся к своей подружке. Взгляд той стал влюбленно‑пустым.

– Я много думала о нашем сходстве… Ты не гонишься за славой, как все эти потомки древних родов. Мне слава тоже ни к чему. Все только и делают, что стараются отыскать в книгах и вызубрить побольше боевых заклинаний. А нам с тобой боевая магия не интересна. Я, правда, еще не знаю, каким именно магом стану, уж точно не целителем – для этого нужны твои мозги…

– Нет, мне интересна боевая магия. Просто у меня нет таких способностей, – вяло отозвался Сева. – Не то что у Муромцев.

– Но твой выбор такой благородный! В миллион раз лучше быть лекарем! А Муромцы! Мне с детства твердили, какая распрекрасная колдунья эта Анисья. Но что за магия у нее? Куда применить ее – разве что в бою? Но мы же цивилизованные чародеи.

– Анисья Муромец обладает очень редкой силой. Магия такого рода подвластна очень малому количеству колдунов.

– Я знаю! – оборвала его Варвара, недовольно сверкнув глазами. – Кристаллы и камни подчиняются ей. Хваленый дар Муромцев! Но и что с того? Разве это делает ее лучше нас? Скажи, разве она лучше меня?

– Нет, не это делает человека лучше или хуже…

– Конечно, тут всем все понятно. Анисья Муромец была бы самой блистательной женой с самым большим приданым. Я знаю, твоя семья питает надежду… Ты мой бедненький! Они просто еще не знают, что мы любим друг друга!

– Кстати, – Сева поспешно отвел взгляд и посмотрел на часы. – Ты знаешь, мне пора идти.

– Как? – Варвара всплеснула руками и отпустила поток музыкального ветра. – Куда? А разве ты не пойдешь со мной на чаепитие к «невестам»?

– Нет. – Сева встал и прямо с верхней ступеньки, служившей им своеобразной скамейкой, спрыгнул на землю. – Я обещал кое в чем помочь Анисье.

Что она там недовольно говорила ему вслед, он уже не слышал – послушный ветер уносил слова в другую сторону.

«Всегда одно и то же, – думал он, шагая широко и резко, – всегда одно и то же, всегда одно, одно, одно».

Думать об этом он перестал, когда в условленное время подошел к избушке на курьих ножках, из которой тотчас выбежала белокурая Анисья, а вслед за ней ее рыжеволосая соседка.

– Спасибо, Сева, что согласился мне помочь, – с порога крикнула ему сестра его лучшего друга.

– Не стоит. Я знаю, что на первых порах Целительство дается не всем, – ответил он, стараясь быть вежливым, хотя после общения с Варварой настроение его было не самым хорошим.

– Ты знаешь, можно потренироваться на Василисе! – заявила Анисья.

Сева взглянул на будущую тень ослепительной Анисьи Муромец; он мог поспорить, Анисья даже не спросила у нее, согласна ли та, чтобы на ней тренировались. Он пожал Василисе руку, и на душе немного потеплело.

Они направились вдоль улицы Гроз, свернули в Енотов тупик и затем вышли на тропку, вьющуюся под сенью темных еловых ветвей. Пахло хвоей и осенью.

– Густав Вениаминович, – щебетала по дороге Анисья, не зная о мыслях своего спутника, – сказал, что мы должны научиться чувствовать оболочку каждого живого существа. Но я так поняла из собственных наблюдений, что это не та самая оболочка, которая отвечает за защиту, и не та, которая связывает колдуна со стихией. Знаю, конечно, что оболочек может быть целая тысяча, но мне никак не удается нащупать ту самую, понимаешь?

– Да, – сказал Сева, остановившись посреди узкого прохода между несколькими пушистыми елками. – Ты права. Я постараюсь тебе помочь.

В Заречье у каждого колдуна было свое особенное любимое место, куда он приходил медитировать, отдыхать, проводить время с книгой или свирелью. Этот пятачок среди еловых лап таким местом для Севы не являлся, но был вполне подходящим – спокойным и не очень популярным среди других магов – для сегодняшней встречи.

– Сядем? – предложил Сева, опускаясь на многолетний ковер из еловых иголок.

– Я только не понимаю, почему Ква не объяснил нам, как именно это делается, – капризно продолжила Анисья. – Я перепробовала все! А эти бедняжки потусторонние? Представляешь, как им тяжело приходится? Они вообще не знают ничего, ни про какие оболочки… Хотя додумались попросить помощи у домового.

– И он помог? – удивился Воздушный Колдун.

– Принес им толстенный талмуд, написанный на глаголице. Хороша помощь! – усмехнулась Анисья. – Но только вот что! Обещай не помогать им, – она лукаво подмигнула Севе. – Только нам с Василисой.

Сева кивнул.

Василиса сидела молча, смущенно улыбаясь, но не сводя с Севы глаз. Он чувствовал ее взгляд, но не отвечал на него и старательно избегал даже простого поворота в ее сторону. Он уже давно заметил, что его подсознание каким‑то образом делило всех знакомых колдуний на тех, кому можно и нужно смотреть в глаза, и на тех, кому – нет.

– Густав Вениаминович никогда не объясняет, как нужно действовать, – сказал он.

– Тоже мне наставник! – возмутилась Анисья.

– Нет, он хороший наставник. В Целительстве все так – если не почувствовал сам, не сможешь исцелять. Эта сила приходит в твое тело словно через фильтр твоей стихийной магии. С другой стороны, – Сева призадумался, – вы с ним одной стихии, вам он мог дать какие‑то подсказки. Но давайте начнем.

– Василиса, сядь здесь, – сказала Анисья. – Пожалуйста. Ты будешь моей подопытной.

– Закройте глаза, – сказал Сева и, когда та выполнила его просьбу, наконец поглядел на Василису. Веснушки на ее круглом личике были нежные и оранжевые, не то что у него самого.

* * *

На следующую свою встречу с Лисой Полина пришла подготовленная – с целым списком вопросов. Наставница ждала у реки, чуть дальше песчаного пляжа. Она сидела на самом краю берега, закутавшись в длинный темный плащ, ее серебристые волосы спадали чуть ли не до самой земли. Она не мигая смотрела на воду, и Полина, приблизившись, просто встала рядом, ничего не говоря.