Сергей Лукьяненко - Печать Сумрака

Веденеева либо не знала этого, либо отчаялась настолько, что предпочла плену бегство сквозь портал. Что, в свою очередь, означало одно — она вовсе не так невинна, как пыталась нам показать. Во всяком случае, допрос в Круге Правды пугал ведьму куда больше сумеречного холода.

Я вызвал тень. Шаг вперед — и кафедра превратилась в пещеру. Краем глаза я уловил рябь. Кажется, Алексей сообразил, что подследственная убегает, и бросился в погоню. Только куда ему с пятым уровнем.

Я снова вызвал тень, шагнул еще глубже, на третий слой… и невольно выругался. Черная воронка танцевала и здесь. Она изменилась и больше походила на агонизирующую каракатицу, но не утратила силы и вела дальше, на четвертый слой. И вот это мне совсем не понравилось. Не потому, что пугало столь глубокое погружение — я бывал на четвертом слое и раньше, — просто Веденеева не производила впечатления сумасшедшей авантюристки. Попытку побега в случае неудачи она еще могла списать на нервный срыв, но сумеречный портал на четвертый слой — другое дело.

Сумрак не обманешь. Ведьма пятого уровня комфортно чувствует себя на первом слое и при значительном усилии способна подняться на второй. Третий ей недоступен, хотя она смогла бы продержаться там несколько минут. Четвертый убьет ее практически мгновенно. Веденеева об этом наверняка знала. И тем не менее портал вел именно туда.

Пальцы сжались на рукояти сая. Правой рукой я коснулся амулета силы. Тень выползла из ниоткуда, нехотя потекла к моим ногам, прокладывая путь на четвертый слой. Я шагнул вперед…

Накатило подобно волне. Высокой волне, врезавшейся в тебя при попытке войти в море. Я потерял ощущение верха и низа. Я отчаянно барахтался, пытаясь вернуть равновесие, найти хоть какую-то опору, а стихия безжалостно била и швыряла меня из стороны в сторону. Щит полыхал и кусался, раз за разом отражая прямые выбросы энергии, но полностью поглотить столь мощный выплеск Силы не мог.

Среди безумного разноцветия внезапно возникло удивленное лицо Алексея. Я почувствовал еще один удар, и вдруг все закончилось. Мы лежали на полу кабинета рядом с превратившимся в труху шкафом. От кресел мерзко тянуло паленой кожей.

— Что… — Алексей попытался встать на ноги, не преуспел и остался стоять на четвереньках. — Что произошло?

— Портал. — Я стиснул зубы и не без труда выпрямился. Каждый вдох давался с трудом. Под сердце точно вогнали раскаленный гвоздь. — Портал сдетонировал.

— Портал… — тупо повторил Светлый. — Какой портал?

— Сумеречный.

Я протянул руку и помог ему подняться. Смотреть, как тщеславный слюнтяй корячится в бесплодных попытках разогнуться, было выше моих сил.

Алексей поймал меня на выходе из офиса два дня спустя. Выглядел он неважно, на скуле лиловел удачно оставленный моим локтем синяк. У меня слегка побаливали ребра, хоть Леночка и срастила кости.

— Я разослал слепок ауры по Дозорам и сообщил в Инквизицию, — поведал дозорный и голосом прокурора добавил: — Если она ушла, ее рано или поздно поймают.

Я пожал плечами. Убеждать других — занятие неблагодарное. Особенно если эти другие имеют свою непоколебимую точку зрения по всем вопросам.

Ведьма не имела ни единого шанса. Такой взрыв не пережить даже Высшему. Несмотря на то что я стоял на другом пласте реальности, ударная волна почти пробила мою защиту, протащила через три слоя Сумрака и вышвырнула в обычный мир. Что творилось в эпицентре, страшно представить. Однако Алексей в гибель Веденеевой не верил, а меня считал чуть ли не соучастником побега. Я не стал его разубеждать. В конце концов, я не психолог и не психиатр. Если человек склонен безотчетно верить своим фантазиям — его личное дело.

— И все-таки не пойму, — пробормотал дозорный, — зачем эти штучки с трамваем? Неужели она и правда думала, что собьет нас со следа? Могла бы придумать что-нибудь более правдоподобное…

— Хорошо, что шуба тебя не беспокоит.

— А? — Алексей вырвался из плена собственных дум и посмотрел на меня. — Какая шуба?

— Дорогая.

Я отмахнулся от новых вопросов и, держась за бок, сел в машину. Алексей, гордо вздернув нос, зашагал прочь. Назад, в офис Светлых, где ему самое место.

Мягко заурчал мотор. Я вырулил на шоссе и постарался выкинуть весь бред из головы. Не стоило упоминать про шубу, но, кажется, я заразился от Светлого недоучки мнительностью. Даже смешно.

Факты лежали передо мной. Факты неоспоримые. Факты, которые я прочувствовал на собственной шкуре. Ведьме пятого уровня предъявили обвинение и пригрозили Кругом Правды. Ведьма не стала ждать суда, сбежала, использовав заранее подготовленное заклятие. Заклятие оказалось ей не по зубам. Портал взорвался, похоронив беглянку и изрядно потрепав меня. Все выглядело так естественно… Совсем как разыгранная ею сцена, раскусить которую я смог лишь на последних словах. А еще была шуба. Шуба, которая не шла у меня из головы. Шуба, которую Веденеева накинула перед тем, как прыгнуть в портал. Я раз за разом мысленно прокручивал сцену побега и не мог избавиться от ощущения, что ведьма не пыталась отвлечь внимание. Она заранее готовилась к побегу и просто не хотела оставлять шубу. Свою любимую вещь в гардеробе. Проклятье! Отчаявшиеся беглецы не берут в дорогу шуб!

Я прикрыл глаза, следя за дорогой через линии вероятности. Забудь. Просто забудь. Не хватало на старости лет уподобиться курсанту Ночного Дозора. Причина твоих метаний проста: тебя гложет то, что ты до самого конца не верил в ее вину. Но ведьма бежала на твоих глазах, какие еще нужны доказательства? История закончилась. Веденеева мертва. Точка. Что до несуществующего трамвая — какая, в сущности, разница, как был убит маг? В чужую голову не влезешь; о чем думал убийца, мы теперь никогда не узнаем. Поэтому надо просто забыть. Сейчас гораздо важнее составить букет, который понравится Леночке.

Я вновь открыл глаза, притормозил у обочины и зашел в цветочный киоск.

— Разрешите доложить?! — Я вложил в свои слова максимум сарказма.

— Докладывайте. — Не отрываясь от бумаг, шеф подвинул расстегнутую барсетку к краю стола.

Мне удалось подавить смешок, но решительное настроение куда-то пропало. Вот так всегда. И понимаешь, что тобой манипулируют, а сделать ничего не можешь.

— Курсант Романов прибыл, — буркнул я.

— Присаживайтесь, курсант Романов. — Шеф поставил размашистую подпись и закрыл папку.

Я опустился на стул, пытаясь собраться с мыслями. А ведь как складно все получалось в воображении. Сколько раз я прокручивал предстоящий диалог. Задавал острые вопросы, отпускал ехидные замечания, ставил вопрос ребром и злорадно наблюдал, как шеф мямлит невразумительные оправдания. И вот момент истины настал, я сижу в его кабинете под пристальным взглядом хозяина и не могу выдавить из себя ни слова.