Сергей Лукьяненко - Печать Сумрака

Мне показалось, что от его слов девушке стало не по себе. Неуклюже ступая по смерзшейся земле, она в сопровождении конвоира уковыляла во тьму.

Кэтчер проводил их долгим взглядом, деликатно кашлянул.

— И что теперь будет?

— С оборотнями? Как обычно, суд. У нас все цивилизованно, серебряными пулями стреляем только при оказании сопротивления.

— Я заметил. — Кэтчер опасливо покосился на вершину башни, где взорвался файербол. — А со мной?

— Да ничего. Может, память сотрут, а может, и нет. Ты, конечно, многовато видел, чтобы оставлять без внимания.

— Понятно. — Мне почудилось, в голосе Кэтчера мелькнуло разочарование. — Как я понимаю, игра на сегодня отменяется?

Я развел руками. Какая уж тут игра.

Вскоре вернулся Костя. Девушка в дутой оранжевой куртке, черных колготках и легких сапожках на высоком каблуке плелась следом.

— Наших я вызвал. Сказали, что приедут через полчаса, — поделился перевертыш. — Ну что, вяжи этих гавриков.

— Лучше ты, — с трудом выдавил я.

— Досталось? — посочувствовал Костя. — Ты молоток, жахнул от души. Свалить оборотня одним файерболом — это, брат, непростая задача.

— Угу, — буркнул я. — Сила есть — ума не надо.

Подкрепление прибыло точно по расписанию. К тому времени придушенный Костей оборотень начал подавать признаки жизни, и я, дабы не искушать судьбу, повторно усыпил его Опиумом. Максим Максимович выбрался из машины, повздыхал при виде Кэтчера и внимательно выслушал нашу историю.

— Девочку порасспрошали? — спросил он после того, как Костя живописал стычку.

Перевертыш кивнул.

— Допросили. Только она ничего не знает. Главного Леха файерболом сжег. А она младшая сестра этого. — Костя пнул сопящую во сне тушу.

— И она сказала, что это ее первая охота? — грустно уточнил маг.

— Вторая, — простодушно ответил Костя. — Первая на стройке была. Но я ей верю.

— Веришь, значит… Хорошо, коли веришь. Леша, ты чего бледный такой?

— Кажется, у меня сотрясение. — Я подавил очередной спазм в желудке.

— Сотрясение… Вижу. — Максим Максимович приложил руки к моим вискам. — Сотрясение — это плохо. Самому такое лечить несподручно.

Некоторое время мне казалось, что внутри черепушки бегает стадо могучих африканских муравьев. Однако желудок бунтовать перестал, да и головная боль стала вполне терпимой. Максим Максимович со вздохом опустил руки.

— Не целитель я, ребятки, уж простите. Ты, Леша, как вернешься, к Инге зайди, она тебя поставит на ноги. А я только так, перевязку могу.

— Нет-нет, спасибо, почти прошло, — искренне поблагодарил я.

Костя подошел к спящему оборотню.

— Мне перекинуться? Он же спросонья опять метаться начнет.

— Не начнет.

Максим Максимович сложил пальцы в кольцо, и вокруг волка вспыхнул тонкий огненный круг. Костя поспешно отскочил назад.

— Встань, — звучным баритоном приказал Максим Максимович. Оборотень вздрогнул. Отряхиваясь, поднялся на ноги и обвел нас мутным взглядом. Язычки пламени немного выросли.

— Перекинься, — коротко приказал маг.

Взгляд волка прояснился. Он оскалился, обнажив клыки. Пламя снова выросло и теперь доставало мне до пояса.

— Перекинься, — повторил Максим Максимович.

— Сева, пожалуйста, сделай как они говорят, — раздался испуганный женский голос. — Они Алекса убили и тебя убьют.

Мотивация вышла сомнительной. Как по мне, она скорее провоцировала агрессию. Но голос сестры подействовал. На лекциях нам говорили, что родственные связи у оборотней очень сильны. А возможно, волк просто испугался огненного кольца. Как бы то ни было, сопротивляться он не стал. Превратился в небритого грузного мужчину лет сорока с заросшей черным волосом грудью и диковатым взглядом.

Огонь погас. Костя без особых церемоний скрутил пленника и ткнул мордой в капот. Скрепил руки оборотня наручниками. Я заметил бегущую по металлу гравировку. Наручники явно были непростыми.

— Ночной Дозор. Вам предъявлено обвинение в незаконной охоте, убийстве и сопротивлении сотруднику Дозора. Не будешь дергаться — доживешь до суда.

Оборотень оскалился.

— И что ты сделаешь, Светлый? Лишишь лицензий на охоту? Так у меня их отродясь не было. Сдашь Инквизиции? Так я лично никого не убил, любое колдовство покажет. А что убегал, так это с перепугу: ты же сам первый на меня набросился.

— Чего-о? — Костя повторно ткнул оборотня мордой в капот. — Так ты меня виноватым выставляешь?!

— Не кипятись. — Максим Максимович положил руку перевертышу на плечо. — И ты не горячись, Темный человек. Нам много от тебя не надо. Ты только скажи, кто тебя на охоту направил, и будет тебе суд по справедливости.

— А иначе? Прямо тут завалите? А сеструху мою как свидетеля? Нет, вы, Светлые, не такие.

— А иначе мы сдадим тебя твоим же, — невозмутимо сказал Максим Максимович. — Вы, дикари, не понимаете, вы не нам вредите, вы себе вредите. Вот живет вампир. Честный, пьющий по выходным суррогатную кровь и раз в год получающий лицензию на настоящую охоту. И вот приходит он за своей лицензией в Дозор, а ему говорят: звиняй, друже, в этом году лицензий не будет. Потому что за год двадцать нападений случилось, ровно квота, выделенная на всех городских вампиров. Так что придется тебе, дорогуша, посидеть на голодном пайке. И уходит этот честный вампир несолоно хлебавши.

Максим Максимович вздохнул и закончил:

— Ненавидит он Дозор, конечно. Только знаешь, кого он пуще Дозора ненавидит? Пуще Дозора он ненавидит того дикого вампира, что своей охотой его законной доли лишил. А вы, перекидыши, своими нападками сейчас без корма не одного собрата оставили. А то и кого из магов честного разрешения на колдовство пятого уровня лишили.

По-моему, тут Максим Максимович перегнул. Все же маги за перевертышей не в ответе. Но, судя по мелькнувшей в глазах пленника злобе, общий посыл оказался верен. Такое развитие событий оборотня не устраивало. Я решил подлить масла в огонь.

— Дневной Дозор вас, кстати, тоже по головке не погладит. Там оборотней и так не особо любят, а уж если ваши вылазки магам боком выйдут, даже не знаю, что Юрий Юрьевич сделает.

В том, что Темный маг служит пугалом для большинства Иных города, я убеждался неоднократно. Однако сейчас его упоминание не возымело должного эффекта. Даже наоборот, оборотень, до того лишь скрежетавший зубами, вдруг захихикал. Мерзким мелким смехом, никак не вяжущимся с его брутальной внешностью и уголовным лексиконом.

— Обломись, Светлый, Юрич больше ничего не решает.

— Что? — Я удивленно моргнул.

— Выгнали Юрича из Дозора. Погнали, как шавку-у… — Довольный голос оборотня перешел в вой, когда Костя съездил ему по уху.

— Вот и чудно, — дружелюбно закончил Максим Максимович. — Значит, в Дозор не поедем, а поедем сразу к Корноухому. Так вашего главного зовут? Где-то у меня его адресок записан…