Ольга Гусейнова - Школа Делавеля. Чужая судьба

Пока я продиралась сквозь кусты, взывая ко всем богам, чтобы Стейнар не догадался, кто за ним подглядывал, про побег забыла напрочь. Взлететь я не рискнула, знала, что догонит сразу. Поэтому шла напролом, чувствуя преследование. Обогнув пригорок, в надежде, что осталась незамеченной, не останавливаясь, уже здесь раскрыла крылья и рванула к форту.

— Что случилось? — недоуменно спросил демон, подлетая ближе.

— Да там… — соврать, что нежить увидела, не успела.

Донесся грозный рев дракона, подстегнувший лететь еще быстрее.

Нырнув за частокол, я судорожно пошарила взглядом на предмет, где бы спрятаться. А, ладно, ну не убьет же он меня, в конце концов? Но лучше бы никто не узнал, что я, мало того что подглядывала за мужчиной, так еще и вожделела его.

Заметив свою уже, можно сказать, бывшую группу, направляющуюся на ужин, поспешила присоединиться к ней. Друзья встретили меня внимательными взглядами — ничего удивительного, я запыхалась и, судя по ощущениям, щеки полыхали от стыда, — но, улыбнувшись и поприветствовав, в чем дело не спросили.

Только поесть мы не успели. Объявили общее построение! Кажется, у меня назревали новые неприятности…

Все быстро построились на центральной площадке. Я встала в строй, впервые радуясь, что место мне досталось в последней шеренге отряда. Стейнар вышел из штаба в сопровождении Сафира и Сеффрата. Не знаю почему, но показалось, что оба дракона изо всех сил сдерживаются от смеха. Может, капран сообщил им о случившемся на озере? Подумаешь, эка невидаль — подглядывала одна недалекая девица?! Неужели именно поэтому развеселились?

Великий и уже Одетый держал в руках небольшой мешочек. Встал перед строем и объявил:

— Воины! Курсанты! От имени клана Сапфировых хочу лично выразить благодарность самым лучшим!

— Ура! — дружно гаркнули мы.

А у меня все внутри замерло от странного предчувствия: не к добру это все!

— Курсант Морана, выйти из строя! Ко мне! — приказал Стейнар.

Магичка, печатая шаг, подошла к капрану. Тот мгновение посверлил ее изучающим взглядом, затем достал из мешочка камешек, который сверкнул синим цветом, искупавшись в лучах заката. Сапфир! Драгоценную награду вручили девушке. Обратно она шла, улыбаясь как ненормальная, и та-акая гордая — слов нет. Я тоже невольно улыбнулась, радуясь за подругу.

— Курсант Илия, выйти из строя!

После того как пятую курсантку одарили очередным сапфиром, я заволновалась. Почему только женщины? Потом всполошилась: может, он по каким-то приметам пытается выяснить, кто за ним подглядывал? Но паника улеглась, стоило шестым за подарком выйти Райхелю, затем незнакомому мне курсанту из старшекурсников.

Награду получили все женщины, что находились в форте, кроме меня. Я же заработала лишь подозрительный взгляд начальника форпоста, когда он скомандовал:

— Вольно! Разойтись!

Воины и курсанты быстро рассредоточились, спеша заняться своими делами. Многие, также как и наша группа, вернулись в столовую, где мои подруги шумно восторгались красивыми сияющими сапфирами. Укладываясь спать, я с облегчением выдохнула: «Пронесло! В кои-то веки!»

Ранним, еще сумрачным утром я проснулась от ощущения чьего-то присутствия и, распахнув глаза, огляделась. Посторонних в «женской» палатке не обнаружила. Зато увидела платок, в который традиционно завернули пять яблочек.

«Стейнар…» — мысленно произнесла его имя, при этом невольно улыбнувшись. И сразу перед глазами всплыла картинка с обнаженным драконом. Ну как можно быть настолько противоречивым, непонятным и непредсказуемым? Таскать мне яблоки, тратя на это уйму времени, а следом вести себя как последний тиран, заставляя драить нужники. И загоняя меня в клетку!

Я наклонилась и жадно вдохнула фруктовый аромат, но к обычному яблочному примешался еще один. Вроде до боли знакомый запах Стейнара, но по-новому, каким-то непостижимым образом раскрывающийся десятками оттенков по мере продолжения его изучения. Стряхнув яблоки на постель, я прижала платок к лицу. Невероятный запах. Будоражащий! Уснуть точно не смогу! Поэтому решила пройтись, а еще лучше — пробежаться.

Сняла ночную рубаху и надела форму. Возиться и убирать волосы не стала, оставив свободно лежать на плечах. Тихонько, чтобы никого не разбудить и избежать вопросов, выскользнула из палатки, прихватив парочку яблок, и направилась сперва умываться. Затем, хрустя сочной мякотью, пришла на площадку для тренировок и уже собралась побегать, но в самом конце поля заметила знакомую темную фигуру. Выкинув огрызок, торопливо доела яблоко, растерянно таращась на медленно приближавшегося ко мне капрана Стейнара.

Едва успела мелькнуть мысль: «Пробежалась, называется!», тягучие движения, перекатывающиеся мышцы на обнаженных руках и ногах мужчины неизменно привлекли мое внимание, всколыхнув вчерашние ощущения, когда видела его без формы и откровенно любовалась. Щеки загорелись огнем — смущение меня выдаст, однозначно. Отвела взгляд в сторону, чтобы он не догадался, о чем я сейчас подумала.

Капран подошел ближе, и я снова уловила тот самый сногсшибательный дивный аромат. Неосознанно вдохнула полной грудью и замерла, наслаждаясь, смакуя…

— Не спится, цветочек? — насмешливое приветствие отчасти привело меня в чувство.

Приподняв подбородок, я ответила, пытаясь выдержать служебный тон:

— Так точно, капран! — И все-таки не удержалась: — Вам, как видно, тоже? Спасибо за яблоки!

Он подошел совсем близко и остановился, нависая и всматриваясь в мои глаза. И в этот момент меня с головой накрыло его запахом, сводя с ума, разжигая огонь желания, такого сильного, что я невольно застонала. Словно под гипнозом преодолела последний шаг, разделявший нас, и с трепетом, положила ладошки ему на грудь. Погладила шершавую кожу безрукавки и отчаянно захотела снять ее, чтобы насладиться другой кожей — теплой и гладкой, живой…

Со мной творилось что-то странное, необъяснимое и пугающее. Я словно раздвоилась, и теперь одна часть меня ошарашенно следила за действиями второй, что наглым образом прижималась к капрану, а руками начала шарить по его телу.

Более разумная часть испуганно пискнула:

— Что со мной творится? Чем это пахнет так сильно?

— Это твои брачные узы так пахнут! — торжествовал несносный мужчина, глубокий тягучий голос которого вызвал у меня дрожь, особенно отзываясь внизу живота странным теплом и чувственной судорогой.

Кожу немилосердно кололо, каждая частичка моего тела пылала неистовым желанием, разрушая все грани, застилая разум пеленой страсти. Я терлась об него грудью, целовала обнаженные плечи и шею — какое позорище! — мурлыкала, как последняя гулящая кошка. И трогала, трогала, трогала… всюду, куда могла дотянуться. Тонула в первобытном желании.