Ольга Гусейнова - Школа Делавеля. Чужая судьба

— Миша, а что ты Стею на ужин приготовил сегодня? — поинтересовалась я у нашего замечательного домовушки.

— Мясо, хозяйка, как положено. А что? — сверкнув мелкими зубками в добродушной улыбке, ответил мой главный помощник.

— Вкусно пахнет… — неожиданно удивилась я, разуваясь и прошлепав босиком в дом.

— Значит, дракончик у тебя будет — мальчишка растет! — снисходительно похлопал меня по бедру маленькой сморщенной ручкой Миша.

Любовно погладила свой живот и предупредила ребенка:

— Я, конечно, все понимаю, зверь ты мой плотоядный, но мать у тебя фея, мяса не ест! Потерпи, маленький, скоро сам будешь кушать. Еще и папу объешь…

— Кто кого объест? — раздался за спиной тягучий голос Стейнара, вызывая у меня привычное томление и радость.

— Сынок твой тебя! — улыбнулась в ответ.

— Сынок? — вкрадчиво спросил муж, перетекая из шага в шаг, ближе подходя ко мне.

— Мне запах жареного мяса вдруг вкусным показался… — скривилась я от отвращения.

Мой непредсказуемый дракон осторожно, тщательно контролируя силу, заключил меня в объятия и покружил вокруг себя. Хохотал и целовал всюду, куда мог дотянуться. Обняв любимого за шею и повиснув на нем, я с улыбкой заявила:

— Стей, ты счастлив, а соседние кланы расстроятся: наверняка рассчитывали на появление еще одной феечки, ведь у них нет личной феи!

— Потому что я тебя первым нашел и свое право заявил. И родную дочь не собираюсь в чьи-то загребущие лапы отдавать.

Собственнический инстинкт моего дракона процветает.

Я расхохоталась, потянулась к мужниным губам, и пару минут мы целовались и шептали друг другу ласковые имена. Я к этому ритуалу привыкла быстро и навсегда. Так хорошо стоять в объятиях любимого, наслаждаться вкусом его губ и ощущать надежные сильные ладони на своем теле… Даже к его мудреной драконьей натуре привыкнуть оказалось не столь сложно, ведь настоящая любовь сглаживает все углы и нивелирует все недостатки влюбленных.

— Прости, родная, но очень есть хочется, — шепнул Стейнар.

Я засуетилась, поспешила в столовую подавать ужин, а глава семьи отстегнул ножны с мечом и с грохотом положил на лавку.

Моему любителю мяса понравилось сидеть за столом и наблюдать, как я сную вокруг него, ставлю тарелки с едой, наливаю прохладный сидр. Так папа маму всегда обихаживал, а моя родительница садилась за стол и с едва заметной снисходительной улыбкой наблюдала.

Поймав ласковый взгляд Стейнара, я тоже улыбнулась. Он взял мою руку, стоило поставить очередное блюдо, и благодарно поцеловал ладошку, неизменно послав волну мурашек по коже.

С момента моего появления на Раше я прожила незабываемые и счастливые полтора года, полные приключений, важных событий, новых знакомств и любви. Полгода назад мы побывали на месте, где открывался портал между мирами, и стоило ему активироваться, я увидела маму, папу и сестру Селу. Вот было криков радости… Пока родные Стейнара не увидели. В результате короткой напряженной перепалки, в ходе которой моего мужа обозвали недобабой, а Клевер Пчелку и Сетту — мужиками в юбках, произошло нечто, изменившее ситуацию в корне. Сестра в пылу оскорбительных заявлений о месте крикливых мужчинок сказала, что забирает меня обратно на Атураш, — забыла, видно, условия обмена. Муж тоже запамятовал, в итоге мои родственники наблюдали полную трансформацию и оскал взбешенного дракона. Папины нервы не стальные, как у женщин-феид, вот он и свалился как подкошенный в обморок, прямо в пруд. Мама, конечно, выловила его, потом Машука Пчелку долго приводили в себя. Дракон в это время раздраженно и презрительно закатывал глаза, пыхая дымком из ноздрей, пока я не попросила его обернуться, чтобы моего нежного, трепетного родителя больше не пугать.

После все, опасаясь за папины нервы, вели себя более сдержанно, только разговаривали сквозь зубы, старательно подбирая слова, но весьма вежливо. Так Стейнар стал для мамы «с-с-сынком», а Клевер Пчелка для него — «тещ-щ-щенька». Обращаясь друг к другу, оба кривились, будто кислятины съели, но мужественно терпели. В отличие от остальных, мне было весело. Тем более, в кои-то веки не я была объектом для оскорблений, насмешек и уничижительных прозвищ.

Впрочем, спустя всего полдня мама, Сетта и Стейнар, забыв разногласия, обсуждали военную кампанию против Темных, специфику боя и многое другое. А мы с папочкой чуть в сторонке от них делились новыми рецептами, обсуждали мои похождения в новом мире и замужество. В папе я нашла полное понимание, сочувствие и горячее любопытство к моей личной жизни. Не отец, а подружка!

Уже ближе к вечеру вспомнила про мою преемницу и поинтересовалась, как сложилась ее судьба. Сестра хохотнула добродушно и поведала, что теперь Манула служит под ее началом. Можно сказать, правая рука командира отряда, коей и является Сетта. Мама с сестренкой наперебой рассказывали, какой переполох произвело появление крылатой и рогатой темной женщины-воина на ряды подлых эльфов в первый же из рейдов. А потом со слезами смеха на глазах, почти икая, добавили, что ушастые Манулу сочли порождением Тьмы, предводителем темного воинства, что прорвалось из проклятых земель. Ужаса они тогда на эльфов навели…

В общем, военное руководство феид весьма высоко оценило достоинства и способности демоницы. А уж возможность узнать про Раш тем более.

Прощалась я с родными до следующего года со слезами на глазах, а после полночи рыдала на груди у мужа. Зато как он меня успокаивал… сладко, слов нет…

Приятные сердцу раздумья прервали большие теплые ладони, обхватившие мой живот. Муж прижался к моей спине, привычно потерся подбородком о макушку и замер. Я положила ладошки поверх его рук, откинулась на плечо и удовлетворенно вздохнула: какая же я счастливая, ведь боги столько всего мне подарили.

— Знаешь, а ведь я последние лет сто мечтал именно об этом… — Стей с невероятной нежностью коснулся губами моего виска.

— О чем?

Почувствовала, как Стейнар улыбается, и еще крепче прижалась к нему, словно проникая в него, прорастая, чтобы стать неразделимыми.

Муж глубоко вздохнул и медленно, счастливо протянул:

— О жене… босой, беременной и на кухне. О тебе, Лютик!

Двадцать лет спустя…

— Ты уверена? — настаивал Стейнар. — Нет, ты мне все же честно скажи, ты действительно уверена в том, что хочешь совершить?

— Дядя, мы с тобой тысячу раз говорили. И столько же я тебе отвечала: да, я уверена в своем желании и твердо намерена это сделать!

Знакомый до мелочей за двадцать один год визитов бережок пруда. Только жалкие изношенные мостки Стейнар пятнадцать лет назад заменил новыми — крепкими, просмоленными. И теперь вместе с племянницей Сайанар стоял на них. Мне было прекрасно видно, насколько тяжело ему приходится, и, наверное, только из-за того, что мы не раз об этом говорили, держит себя в руках.