Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Погоня за сказкой

— Смотря на что…

— Десерт! — воскликнул Самель, о котором мы совершенно забыли.

Кок переминался ноги на ногу, переводя взгляд с меня на капитана и обратно.

— Да, пожалуй, — кивнул Лоет.

— Я тоже не откажусь, — сказала я, расправляя на коленях салфетку.

Больше мы не ругались. Впрочем, такие пикировки начинали доставлять удовольствие, так что, скорей, это можно было назвать развлечением и соревнованием в острословие, чем ссорой. С того момента, как я решила следовать маменькиному примеру, высмеивания меня капитаном перестали злить и обижать. Я восприняла их игрой и поняла, что Лоет просто развлекается за мой счет. Но теперь это становилось нашим совместным развлечением.

Ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, и плотники ушли, мне подумалось, что прогулка на праздник отменяется. Капитан ни разу не подошел ко мне, чтобы сказать, во сколько мы выходим. И я слонялась по «Счастливчику», переходя от одного члена команды к другому. Внезапно обнаружила, что без общества Лоета мне скучно.

Матросы были со мной осторожны и вежливы. Боцман не являлся любителем разговоров. А старший помощник капитана смотрел так, что сразу вспоминалась подушка на лице. И хоть он и принес мне ягоды, но подходить к нему было жутковато. Так что, по всему выходило, что нормально поговорить я могла только с капитаном, но он, то появлялся, то исчезал, создавая видимость своей занятости. Впрочем, он-то был занят, это мне заняться оказалось нечем.

Измучившись бездельем, я ушла в свою каюту и упала на койку с мыслью вздремнуть. В сон я провалилась быстро. Мне снилась целая мешанина образов. Мне снился дом негодяя Брагара, потом вдруг звон оконного стекла и стремительная поступь капитана Лоета, а когда он влетел в комнату, где я находилась, то оказалось, что это та самая комната из борделя в Маринеле, и вместо Брагара пират дерется с мерзавцем Фостом. Сон был тяжелым, и никак не удавалось скинуть его оковы, пока рядом с моей головой не гаркнули:

— Подъем, сопляк! Всю славную пьянку продрыхнешь.

Открыв глаза, я посмотрела на бодрого и веселого капитана Лоета.

— Вы знаете, я порой вас ненавижу, — сказала я.

— И это безмерно согревает мне душу, — осклабился отвратительный тип. — Вставайте, дамочка, нас ждут великие дела, о которых мы завтра будем вспоминать со стыдом и отвращением. Пошевеливайтесь, мой ангел, — рявкнул он напоследок и вышел из каюты.

— Чтоб тебя черти через колено, — проворчала я, вставая, и тут же испуганно прикрыла рот ладонью. — Прости, Всевышний. Ты видишь, это не я, меня вынудили.

Когда я вышла на палубу, Вэйлр стоял, опираясь на перила. Он обернулся ко мне и широко улыбнулся.

— Готов?

— У меня есть выбор? — усмехнулась я.

— Есть, — кивнул капитан. — Вернуться в койку и проспать с чистой совестью до утра. Или сойти со мной на берег и вкусить шального веселья. Твое решение, Лейн.

Я представила, как опять ложусь спать, а на берегу гуляют и веселятся люди. А я ведь ни разу в жизни не была на таком празднике, где можно было бы слиться с толпой и отпустить к черту все правила. Не говоря ни слова, я направилась к сходням. Лоет хохотнул и последовал за мной. Нам в спину тоскливо смотрели вахтенные матросы. Остальная команда уже успешно двигалась в сторону праздника.

— Бог виноделия — Ваяр, — просвещал меня капитан. — Один из тридцати древних богов Тригара. Ныне отмечают праздники всего десяти. Урожай, виноделие, новый год, плодородие, дождь, солнце, море, домашний скот, война и охота. В остальном полагаются на Всевышнего. Впрочем, на него полагаются в любом случае. Сегодня практически не будет еды, потому я вам и советовал поесть плотней. Зато вина будут литься рекой. Разные винодельни расщедрятся на молодые вина этого года. На улицах, площадях, в трактирах, в частных домах, в гостиницах и постоялых дворах. Везде будут пить и поить всех, кого встретят. Трезвых в этот день здесь не бывает.

— Но вы уж сильно не напивайтесь, — осторожно попросила я. — Мало ли что.

— Дорогой мой сопляк, я посмотрю на тебя, когда веселящий нектар воспламенит твою кровь, — рассмеялся Лоет. — Вот тогда и посмотрим, кто кого будет уговаривать пить поменьше.

— Вы принимаете меня за кого-то другого, — усмехнулась я.

Он загадочно промолчал, и вскоре мы вышли на улицы заполнявшиеся народом. Люди возбужденно переговаривались, смеялись. Я не понимала их, но капитан несколько раз хохотнул, услышав что-то в толпе. С момента, как мы оказались в столпотворении, он держал меня за руку, а после и вовсе прижал к себе, расталкивая передо мной людей. Никто не обижался, все сейчас так передвигались. Наверное, я бы одна не рискнула сунуться в эту мешанину тел.

— Держись, скоро будет посвободней. — Сказал Вэй, и я только кивнула.

— Вы часто бывали на этом празднике? — крикнула я, когда мы выбрались на площадь, где громко играла музыка и вокруг несся людской рокот.

— Пару раз, — ответил мужчина. — Один раз из любопытства пришли сюда. Второй раз так же на ремонт, нас королевская эскадра потрепала. Из Влагорда. Это небольшое королевство, мы будем проходить мимо его берега. Видишь? — неожиданно спросил он.

— Что? — я завертела головой?

Лоет присел и указал себе на шею.

— Садись.

— Что? — опешила я.

— Давай, не нервируй меня. — С фальшивой угрозой в голосе велел капитан.

Какое-то шальное состояние охватило меня. Я зажмурилась от собственной решимости совершить неприличный поступок, сжала кулаки и забралась на плечи пирата. Он поднялся, недовольно ворча:

— Уши-то отпусти, я тебя держу, — я ойкнула и попыталась выпрямиться.

Было страшно, но я взяла себя в руки и, поймав равновесие, посмотрела в сторону высокого помоста. Пальцы Лоета крепко сжимали мои ноги, но я уже не обращала на это внимание, с интересом разглядывая декорации. На сцене пока никого не было, но к ней вело свободное пространство, и это означало, что действо начнется, как только по этому проходу кто-то придет.

— А ножки у тебя ничего, — услышала я ироничный голос.

— А у вас шея крепкая, — ответила я, изо всех сил стараясь не позволить ему заставить меня смутиться.

— Наслаждайся, захребетница, — без всякого страха, что нас услышат, ответил со смешком пират. — Начинается, — возвестил он, и мы перестали разговаривать.

По краям прохода взметнулись длинные трубы, издав громкий, режущий уши звук. После этот на площадь выехала колесница, увитая виноградными лозами. Лозы же были намотаны и на вожжи, и создавалось ощущение, что именно за тонкие ветви держится высокий широкоплечий мужчина в длинном алом платье с золотым шитьем и в короне из солнечных лучей. Я без объяснений поняла, что мужчина изображает бога виноделия. Он был красив, даже очень. Золотые длинные пряди рассыпались по плечам и спине, и в свете многочисленных факелов казалось, что они переливаются.