Степан Мазур - Вектор Пути.

Сёма стоял рядом с телом и смотрел то на рыжего полубога, то на самого себя на постели. Миромир до того ослабел в бесплодных попытках, что не замечал его присутствия. Он вообще ничего не замечал, изо всех сил старясь хоть раз в жизни сдержать данное слово. Обещание, данное племяннику.

Левая рука тела была сплошь истыкана иголочками. Кожа, ставшая одним сплошным синяком, разлилась синевой от пальцев до плеча. На правом плече стоял горячий травяной компресс, ниже под ключицей стояла капельница. Капали что-то сосудорасширяющего свойства, надеясь если не вернуть мозг к нормальной деятельности, то хотя бы помочь самовосстановлению. На лице кислородная маска, среди мягкого света, мигают красными глазками-вампирчиками приборы. Хорошо, что нет раздражающего пиканья. Оно где-то там, на посту в коридоре. Не даёт спать персоналу. Да они и не спят, столпились возле двери и ждут. Полубог запретил всем входить.

— Не воскресай меня, Миромир. Я понаделал слишком много ошибок в жизни, — сказал Сёма вслух, но слова скорее прозвучали где-то внутри. Тонкое тело, свободное от плоти, звуков издавать не могло. Новый, странный мир ощущений накатывал волной дежа вю. Вроде всё новое, а вроде такое знакомое. Это уже было. Было много раз.

Память тела старалась сопоставить приобретённый по жизни опыт с новыми условиями, но получалось не очень. Мозг, как мост, адаптирующий два мира, отключился. Не осталось якорей. Одной волей заставлял себя держаться рядом с телом и думать, вспоминать, размышлять, создавая искусственные привязки.

— Да, я любил. И продолжаю любить. Это, пожалуй, лучшее из того, ради чего стоит жить. Но мы же как цунами накатили на всё, что казалось не правильным. Набросились, принимаясь крушить, менять, учить, где-то даже насаждать. Каждый в какой-то период жизни мечтает создать что-то лучше. Но мы не мечтали, мы просто действовали. От слов к делу через всё ту же кровь, возмездие, устрашение… Нет, я не жалею. Повторил бы всё в точности. Ни одного хорошего человека я не убил, всё какая-то мразь попадалась или совсем нелюди. Но кто ставил меня карающим? Сам. Только сам. За идею, за идеалы, за светлое будущее, как бы это не звучало. Но, делая что-то, всегда делай на сто, на двести процентов. Я опустил руки, расслабился, посчитав дело сделанным. И вот результат. Я мёртвый на кровати, а ты заставляешь меня снова жить. Зачем мне возвращаться в эту боль? Кто ты мне, если для тебя это так важно — дать мне новый шанс, новый пинок. Сменить мне батарейки и заставить ещё поработать…

— Очнись, дурак.

Сёма недоумевающее повернулся. По правое плечо стояло огромное (голова упиралась в потолок), широкоплечее существо, шерстистое и заросшее длинными волосами и бородой. Левый глаз существа зиял пустотой. Правый цепко смотрел меж бровей.

— Ты ещё кто такой? — Опешил Сёма.

— Твой отец, — без обиняков ответило существо. — Тот, кого ты поклялся убить.

— Так, ну хватит с меня сюрпризов!

— Я дал тебе жизнь, — сделало ударение на первом слове существо.

— То есть это были твои анализы? — Хмыкнул блондин, отмечая, что привычно готовится к бою. Тела больше не существовало, но возможность боя оставалась. И испробовать её был не прочь.

— Сёма, не смеши меня. Не было никакого суррогатного материнства. Мне приглянулась женщина. Я полюбил. Впервые за тысячи лет. А когда ты начал с детских лет крушить её квартиру первым всплеском способностей, пришлось тебя прикрыть и отдать совсем другим людям. Проще говоря, пришлось отдать тебя тем, у кого нервы покрепче. Впоследствии твою мать убили, а я вынужден был спрятаться в тебе.

— То есть ты подсматривал за мной в душе и вообще знаешь обо мне всё? — привычно пробормотал блондин вместо того, чтобы просто закричать «Велес!» и попытаться уничтожить существо. Или пробормотать «папа?» и недоверчиво засыпать волохатого сотней-другой вопросов.

— Не тяни время. Возвращайся.

— А то что? Не хочешь со мной умирать? Ты же закрыт во мне, не так ли? Ты только что сам признался, что скрывался во мне. Так вот почему тебя никто найти не мог. Ни Слава, ни Аватары, ни Меченый. Кто ещё? Перун? Он ведь твой давешний недруг.

— Сёма. Я понимаю, тот факт, что я твой отец, нисколько тебя не удивил, но клянусь Родом, лучше бы я им не был. Столько раз спасать тебя от смерти. Ты словно притягиваешь её магнитом. Столько раз давать тебе сил, подсказывать, нашёптывать…

— Нашёптывать, значит? Ты народ свой предал. Предков на сотни тысяч поколений!

— Не дури, мы все один народ. От одного Единого корня. Расогенез лишь процесс времени, обстоятельств и условий.

— От одного?

— Да, пусть и было это не сорок тысяч лет назад, а миллиарды тому, суть остаётся прежней. Вернись! У нас у обоих ещё куча дел.

— Что тебе до земли? Воплотишься в другом теле.

— Не позволят.

— Кто не позволит?

— НЕ ТЯНИ ВРЕМЯ!!!

Удар был силён, нанесённый ниоткуда и ничем. Пространство просто сместилось и закружилось чередой светлых бликов, вспышек. Кто-то перемотал время, разогнал и с огромной скоростью остановил.

— Вот так, малыш. Во-о-от так. Дыши-дыши. Сам дыши. Живи. — Миромир осторожно убрал руки. Пальцы хрустнули, сведённые холодом. Разведя сведённые плечи, слабо вздохнул, отступил на шаг. По одному из законов — питая тело, питаешь телом. Своим телом. Собственная внутренняя сила, копившаяся и расходуемая годами. Не мана, собранная с внешнего мира, не перенаправление (работа с энергетическими потоками) но часть собственной жизни.

Дверь открылась. Меченый вихрем ворвался с мечом наперевес. Миромир лишь успел выбросить обоих на сакральный уровень, чтобы не разносить сражением палату с едва выкарабкавшимся с того света пациентом.

Многомерность расплылась в реке плоского времени с двумя координатами отсчёта. Два сияющих огонька вспыхнули намерением войны.

— Почему сейчас? — донеслось не вербально от рыжего огня.

— Потому что только сейчас ты впервые за… Нет, такого никогда не было. Только сейчас ты на минимуме. — Пришёл ответный посыл.

Два волевых рапорта с пожеланиями смерти встретились, уничтожаясь друг в друге. На большее Миромира не хватило. Провалился в физический мир, выпав в коридоре здравницы. Следом шагнул Меченый.

— Открылся, папашка. Слабость проявил. Не ты ли учил меня всегда быть закрытым?

Простой одноручный лёгкий меч просвистел над рыжей головой. Полубог подставил обе руки, схватив клинок. Получилось слишком медленно и неровно. Правую ладонь, отдавшую большую часть внутренних сил, распороло до кисти. Клинок остановился лишь на кости.

— Один-ноль, — довольно оскалился Меченый. — Только я снова хожу.

— Видит мать Сва, ты не прав! — Миромир рванул клинок на себя. Меченый подался вперёд, не столько собираясь вернуть меч, сколько припечатать локтём в челюсть. Потом забрать проще.