Когда смерть разлучит нас… (СИ)

— Поцелуй меня. — Проговорила настойчиво Кэри, возвращая мужчине свой взгляд. — Так, как ты умеешь. Без нежностей.

Отлично, она знала, что об этом его не нужно просить дважды. И вопреки оклику миссис Салазер, Эохайд рывком притянул Каролайн к себе, запуская руки в ее волосы, оттягивая голову назад, заставляя выгнуться навстречу. Его поцелуй присваивал и порабощал, и Кэри надеялась, что Венди все отлично видно.

Именно так чувствовал себя Атлант, когда с его плеч сняли тяжесть небесного свода.

Сидя рядом с Айрис, Брес не мог заставить себя не пялиться. Весь этот путь из дома до аэропорта, в самолете и теперь в машине, он смотрел на девушку, боясь спугнуть момент.

Ее неповторимой красоте остроту добавляла какая-то мрачность. И ему было чертовски интересно узнать причину, вот только правильно ли лезть к ней сейчас с расспросами? Вероятно, она до сих пор боится его. Пробуждающаяся память ее души подсказывает ей, что от него лучше держаться подальше, даже если с момента его предательства прошло чертовски много времени.

— Поверните, пожалуйста, направо. — Попросила таксиста Айрис, заставляя Бреса непроизвольно сжать руку на ее ладони.

— Бросаешь меня? — Не возмущение — спокойный укор.

— Мне нужно поговорить с Чейзом. — Отозвалась глухо Айрис, отворачиваясь к своему окну. — Ну и… все это очень сложно. Хочу привести мысли в порядок.

— Хорошо.

Его понимание и покорное согласие удивило ее, заставляя Бреса слабо улыбнуться.

— Твое настроение… очень быстро меняет заряд с отрицательного на положительный. — Заметила она несколько смущенно, но руку отнять не пыталась.

— Я ни к чему не буду тебя принуждать, Кэри. Ты можешь приехать ко мне когда захочешь. У тебя есть адрес. Я буду ждать. — Брес наклонился к ней, прошептав: — Хотя, что скрывать, иногда мне жутко хочется выкрасть тебя и запереть в своей спальне.

Вспышку стыдливого предвкушения перебила какая-то инородная, острая как игла мысль. Загоревшиеся глаза женщины мгновенно потухли.

— Дело не только в Чейзе, не так ли? — Догадался Брес, следя за ее реакцией.

Айрис неопределенно пожала плечами.

— Дело в Миранде. — Не вопрос, а утверждение. — Не подходи к ней для своего же блага, Кэри. Слышишь?

— Почему же?

— Потому что она неуравновешенная, больная женщина, от которой можно ожидать чего угодно.

И хотя Миранда божилась небом и землей, что не подойдет к нему и его женщине, Брес еще не настолько обезумел, чтобы в это поверить. И возможно то, что Кэри пока побудет от него в стороне — неплохое решение. Совсем скоро он уладит последние финансовый вопросы касательно развода, приобретет недвижимость далеко отсюда для своей «бывшей», устроит ее на работу или в университет, расторгнет их контракт и… всё. Наконец-то всё будет в порядке. После стольких лет…

— Пообещай мне, что будешь держаться от нее подальше. — Потребовал Брес, следя за тем, как Айрис согласно кивает.

— Ладно. Как скажешь.

— Как скажу? — Повторил с расстановкой мужчина, улыбнувшись. Словно не в состоянии поверить в то, что эти слова уживаются с ее характером. — Я хочу, чтобы ты приняла от меня кое-что.

Она посмотрела на него испуганно и несогласно. Вероятно, подумала о том, что это будет нечто в духе избалованного толстосума. Отнюдь. Его «подарок» характеризовал его как нищего, влюбленного идиота.

Сняв со своей шеи цепочку с уже почти искрошенной, затертой, такой родной серебряной монетой, Брес вложил нагретую своим теплом вещицу в женскую ладонь. Айрис же, как будто почувствовав, насколько только что произошедший ритуал важен для него, молча сжала руку. Принимая его. Что за день сюрпризов, Брес уже жалеет, что он скоро закончится.

— Спа… спасибо. — Поблагодарила она неловко, рассматривая амулет. — Выглядит… довольно древне.

Ты даже не представляешь насколько.

— Занимаешься коллекционированием археологических находок?

— Вроде того.

— Здорово.

Разговор их распадался, на выдерживая царящего напряжения. Ее напряжения. Почему даже находясь так чертовски далеко, Миранда все равно стоит между ними?

Когда машина мягко затормозила, Брес посмотрел на любимую женщину, на притягательные губы. Но черта с два он позволит постороннему увидеть то, насколько она прекрасна, когда возбуждена.

— До завтра. — Произнесла на прощание Айрис, продолжая хмуриться и смотреть на него еще так несмело. Словно не могла поверить, что происходящее — реальность. Что сказать, он тоже. А еще… когда в последний раз «завтра» было таким многообещающим?

Как много обмана и притворства — переплетенный клубок змей, образующий проклятый гордиев узел. И сегодня она перерубит его, резко, с плеча, жестоко. И не будет никаких «прости, если сможешь». Такое не прощают…

Сидя за столом в новой квартире Чейза, Кэри нервно поглядывала на часы. Кажется, ее бы всерьез увлекла планировка жилья, если бы только все мысли не были схвачены цепкими наманикюренными руками Миранды.

Под каким соусом преподнести несчастной женщине правду, дабы она ее съела, избежав летального исхода? Боже, думая теперь над словами, которые упрямо пытались оформиться в оправдательную речь, Кэри чувствовала себя гадкой разлучницей и предательницей. Миранде будет совершенно справедливо плевать на ее правду, потому что у нее будет ее собственная, согласно которой муж бросил ее, уйдя к другой.

— Ну я пошел. Развлекайтесь тут. — Заглянул в кухню бедняга Чейз. Синяки на его лице едва начали желтеть. — Если понадоблюсь — просто позвони.

Кэри улыбчиво попрощалась, пряча свое истинное настроение за виной брата. Несомненно, он стал бы допытываться, какого дьявола с ней происходит (все эти поездки, молчание, состояние близкое к истерике, а теперь еще визави с Мирандой), если бы у него были на это права. Но его совесть говорила ему, что устраивать допросы сестре — утраченная привилегия.

Дверь за ним закрылась, ключ проскрежетал в замочной скважине.

Обхватив голову руками, Кэри попыталась сосредоточится на дыхании — простом тиканье ее тела.

Миранда обещалась зайти вечером, стрелки часов уже отмеряли ночь. В предоставленном времени, которое представлялось теперь не свободным полем, а непролазным лесом, Каролайн вспомнила, как единожды в детстве ходила на исповедь. Убежденная тогда в том, что она уже закостенелая грешница, могла ли Кэри помыслить, что нынешняя исповедь — не священнику, а порочной, развратной женщине — будет в разы тяжелее?

Тишина нагнетала атмосферу.

Стрелки часов — колoк, натягивающий струну, заставляющий ее протестующее звенеть, трещать, истончаться, пока…

Динь-дон.

…она не лопнет с тихим криком.