Макс Фрай - Вся правда о нас

«Чего тебе?» — неприветливо спросила Меламори.

Это, надо сказать, большой прогресс. Ни одного бранного слова вместо приветствия, подумать только. Так мы чего доброго до уменьшительно-ласкательных суффиксов докатимся. Но сейчас меня не страшила даже такая перспектива.

«Я совершенно уверен, что проблема не в тебе, а в Ди, — сказал я. — Он славный человек, но странностей у него, пожалуй, даже побольше, чем у меня самого. А это уже ни в какие ворота. Захочешь, потом расскажу разные подробности. Но важно не это. А то, что ты в любой момент можешь убедиться, что с твоим даром Мастера Преследования всё в порядке. Отправляйся к Трикки, прямо сейчас. Уверен, ради тебя он согласится собрать в одном помещении дюжину своих подчинённых, велеть им разойтись в разные стороны, а потом отправить тебя по их следам. В Городской полиции, по моим сведениям, служит всего один более-менее могущественный колдун — сам Трикки. Остальные — нормальные люди, каких большинство».

«Если у меня получится, ребятам придётся несладко», — напомнила Меламори.

«Ну и что? Потерпят. Здоровые мужики, ничего им не сделается; впрочем, можно просто велеть им спрятаться где-нибудь поблизости, чтобы ты быстро их нашла. Тогда даже загрустить толком не успеют».

«Всё равно как-то нехорошо получается».

Вообще-то избытком жалостливости Меламори никогда не страдала. И ещё несколько лет назад с превеликим удовольствием становилась на след своих ни в чём не повинных коллег — не со зла, конечно, а просто желая посмотреть, как мы будем себя держать в столь непростых обстоятельствах. И как быстро догадаемся, что происходит. И какими ласковыми словами её после этого назовём.

Но страх лишиться только что обретённой надежды творит с людьми ещё и не такие чудеса.

«Эй, я же не развлекаться тебе предлагаю, — напомнил я. — А прошу провести следственный эксперимент. Я прямо сейчас готов спорить на сотню корон, что с твоей способностью становиться на след всё в порядке, но мне нужны доказательства. Чтобы аргументировано объяснить шефу, почему я собираюсь срочно отозвать из Нумбаны Нумминориха с его распрекрасным носом — например».

«Правда что ли на сотню корон готов поспорить?» — оживилась Меламори.

«Готов, конечно. Но только не с тобой. Ты даже когда одну корону проигрываешь, ужасно злишься. А из-за сотни страшно подумать, что устроишь».

«Ну уж нет, — твёрдо сказала она. — Пари так пари, иначе я в твоей дурацкой затее не участвую».

«Ладно, — сдался я. — Ставлю сто корон на то, что с твоим даром всё в порядке, и ты сразу же отыщешь следы всех участников эксперимента. Только чур не жульничать».

«Ты что! — возмутилась она. — Когда это я жульничала?»

Я не стал напоминать. В жизни каждого человека случаются эпизоды, которые ему хочется сразу предать забвению. Например, провальная попытка как бы нечаянно задеть рукавом неудачно выпавший кубик во время позавчерашней партии в Злик-и-злак. Или… Ай, ладно. Молчу.

«Ставка сделана, — сказал я. — Не знаю, как далеко ты уже успела укатить в поисках подходящей для скорби безлюдной пустыни, но теперь давай разворачивайся».

«Всё-то ты обо мне знаешь», — проворчала Меламори.

Впрочем, насколько я разбираюсь в нюансах Безмолвной речи, тон её сложно было назвать недовольным. Скорее наоборот.

«Спасибо», — вдруг добавила она.

«За что?» — искренне удивился я.

«За то, что придумал, как всё быстро проверить, вместо того чтобы…»

«…просто утешать?»

«Это ладно бы. Больше всего на свете я боялась… Нет, Магистры с ним. Какая разница, чего я боялась, если этого всё равно не произошло».

«Ну здрасьте — «какая разница»! Ты, значит, какой-то неведомой хренотени боялась, а я теперь от любопытства помирай?»

«Ладно. Я боялась, что ты предложишь шарахнуть меня своим Смертным шаром и приказать снова обрести утраченный дар. А я… Ну просто я так не могу!»

«А я что, по-твоему, могу? — растерялся я. — В голову не пришло бы такие ужасы с тобой проделывать. Разве что, станешь помирать, и все остальные средства уже будут перепробованы… Но на этот счёт я, честно говоря, совершенно спокоен. Ты же, в сущности, крепче всех нас вместе взятых. Вон, птицу кульох одним криком убить можешь. И меня в гроб когда-нибудь загонишь, не сомневайся. Главное — не оставляй попыток».

«Спасибо», — снова сказала Меламори.

На этот раз — явно за комплимент. Что я действительно умею, так это говорить приятные вещи красивым леди.

После нашего разговора мне существенно полегчало. Я даже пирожное для Куруша купил. А когда вошёл на нашу половину Управления Полного Порядка, пожалел, что всего одно, а не дюжину. Потому что в зале Общей Работы собралась отличная компания.

Во-первых, на столе восседал сэр Мелифаро, которого я не видел уже несколько дней. Во-вторых, в кресле устроилась его жена Кенлех, которую я не видел уже целую вечность. В-третьих, на подоконнике сидела, болтая ногами, леди Кекки Туотли. И, вопреки моим опасениям, пребывала в отличном настроении. Я-то, глядя на ухаживания сэра Кофы за хозяйкой урдерского трактира, то и дело вспоминал об их с Кекки многолетнем романе и гадал, как она сейчас в связи со всем этим себя чувствует. Не то чтобы эти мысли не давали мне спать, но время от времени всё-таки беспокоили. Похоже, зря. Я вообще плохо разбираюсь в человеческих отношениях, примерно как школьник, подглядывающий за взрослыми, это ни для кого не новость.

А. Ну и в-четвёртых, дверь кабинета Джуффина была открыта настежь. И письменный стол, заваленный горами самопишущих табличек, совершенно не мешал шефу принимать активнейшее участие в разговоре. То есть, если называть вещи своими именами, в гвалте, который подняла эта небольшая в сущности компания. Сэр Мелифаро громко пел какую-то идиотскую песенку, состоящую почти исключительно из слова «задница», одновременно жонглируя причудливого вида фруктами. Или овощами. Или некрупными дохлыми инопланетянами, кто его разберёт. Кекки отбивала ритм и одновременно рассказывала Джуффину о какой-то леди Соли, открывшей гостиницу в глухом лесу и чрезвычайно довольной полным отсутствием клиентов и соответственно необходимости ради них хлопотать. Кенлех вела светскую беседу с Курушем, который, как и все буривухи, чрезвычайно падок на бесстыдную лесть, а потому то и дело просил её говорить погромче — чтобы не только ему в кабинете шефа, но и прохожим на Большом Королевском Мосту было слышно.

— Это что за филиал Нумбанской ярмарки? — спросил я.

— Угадал, — рассмеялась Кекки. — Мы только что оттуда!

— Ого! — присвистнул я. — И теперь знаете всю правду о себе?

— Не всю, — педантично возразила леди Кенлех. — Только самую важную.