Терентий Гравин - Игрок поневоле

— Может, сбросишь часть груза?

— Окстись, командир! Ты меня на преступление толкаешь? Это же всё обещано моей богине, пресветлой Даниэлле Мэврут Дарзлей! Пусть навеки будет благословенно её прекрасное имя!

Не успел я подосадовать на неуместные панегирики, как мы промчались на площадь перед воротами, с ходу оценивая сложившуюся довольно непростую обстановку. Караван с повозкой виднелся уже метрах в тридцати за воротами, зато Александр и Димон стояли практически рядом со стражами и, похоже, вели с ними отвлекающий разговор. При нашем появлении резко двинул вниз, завибрировал всеми своими конечностями краб-жандарм, и по окрестности разнёсся противный скрежет, который перевёлся нам как два слова:

— Закрыть ворота!

В следующий момент я резко вскинул свой Меч в поднятой правой руке. И понявший меня Пятница крикнул рыцарю:

— Валим этих!

Ничего личного, хотя Скелеты-толстяки, стоящие на воротах, ничем перед нами не провинились и были даже мне симпатичны. Один из них попытался поднять меч, который тут же был отрезан вместе с костяной рукой. Второй росчерк лезвия легендарного, именного Шершня, и у бедняги отвалилась отрезанная частично голова со всей правой грудиной и плечом. Скелет ещё оставался на ногах, но уже мог только пятиться, не способный к сражению.

Зато второй немедля бросился к во́роту, вынув клин из которого наверняка бы задействовал либо опускание тяжеленной решётки, либо само закрытие ворот. Тут уже вовремя подсуетился Чайревик. Мечом он стража не достал, зато весьма эффективно атаковал белыми сгустками магии. Скелету оторвало кисть левой руки и тут же раздробило правую ногу в колене. Поэтому он не ухватился за клин, а упал рядом. А там ему уже никаких шансов не дал подняться Александр со своим копьём.

Нашей тройке пришлось несколько сложней, потому что краб, зависший на внутренней плоскости стены, изготовился попросту прыгнуть на нас, вздумай мы проехать под ним. Уж лучше бы он атаковал нас с поверхности, тогда бы ему с тыла могли отсекать ноги наши товарищи, расправившиеся со стражами.

Хорошо, что Даниэлла успела выкрикнуть:

— У него невероятная защита, я смогу его парализовать только на пять секунд!

— Хватит! Когда я от него буду в пяти метрах — бей! — И погнал своего Гнедого в створ ворот.

Судя по топоту копыт, сияда на своей лошадке держалась от меня совсем близко. Она же и крикнула в нужный момент:

— Удар! — А мне оставалось надеяться, что громадная туша монстра останется висеть на стене и тотчас не рухнет мне на голову. Привстал максимально в стременах и ударил поверху над собой, насколько достал. Рассек частично кошмарные жвала и часть головы, попутно кусок каменной арки и притормозил коня уже в глубине выходного тоннеля. Глянул на оружие — цело! Оно с таким скрежетом рубило плоть и камень, что я опасался новых зазубрин. Оглянулся — лошадь сияды сдавала назад, но сама баронета показывала открытой ладонью, что всё в порядке.

Через пару секунд сверху рухнула туша жандарма. Причём не просто рухнула, а с жутким визгом, от которого кости вибрировали. Он стал в судорогах кататься в разные стороны. Скорей всего, краб катался и вращался, ничего не соображая от боли, но в какой-то момент оказался далеко от арки, и Даниэлла с Эваном быстро проскочили внутрь, а там, не задерживаясь, наружу. Неожиданно академик прокричал:

— У жандарма невероятная регенерация восстановления, так что надо убраться от стены как можно дальше, пока он встанет на ноги. За черту города он не выйдет, но мало что у него в мозгах заклинит.

Проскакивая мимо, я вызверился на Саньку, который внимательно присматривался к запорному вороту:

— Чего застрял? По коням!

Тот и в самом деле выбежал наружу, но сразу садиться на коня, которого придерживал уже сидящий в седле рыцарь, не стал. Вместо этого снял со спины свой готовый к бою арбалет, коротко прицелился и выстрелил. Болт раздробил и вышиб клин из ворота, и с пугающим шелестом да скрипом вниз рухнула тяжеленная кованая решётка. Мало того, и сами створки ворот стали с ускорением закрываться. А потом и захлопнулись со смачным, гулким грохотом.

Шикарно получился наш уход: ушли и хлопнули дверью.

Оглядываться на деяния своих рук и хвалить Пятницу за сообразительность оказалось некогда. Чтобы ринуться дальше, набирая максимальную скорость, нам достаточно было сообщения академика:

— Этот краб, как очухается, может легко и через стену перемахнуть. Лучше скрыться с его глаз подальше.

На максимальной скорости и не поговоришь, и мнениями не обменяешься. Хотя у меня в сознании крепло убеждение, что попытка жандарма нас задержать основывается не столько на доносах главного приказчика «Буже Вайс», сколько на не совсем правовых действиях Эванджелина Брока в последние часы. Вызывали сомнения все эти его сумки, тюки и связки, часть которых он прямо на ходу забросил в повозку. Сомневаюсь, чтобы он своё достояние собирал по тайникам тихо, без шума и пыли.

Да и его ужасная на вид коняка могла стать причиной применения санкций против нашей троицы, оказавшейся в дальнем арьергарде. Сам-то караван не тронули, выпустили без проволочек, значит, причина не в нас. А большинство поводов для этих причин — за плечами некроманта.

Заскочив за первые три плавных поворота меж холмов, я решил сделать остановку. Так сказать, оправиться, осмотреть оружие и в бинокль присмотреться к городским воротам. Всё-таки было интересно, что там после нашего прорыва творится.

Спешился, приподнялся на косогор и стал наблюдать, пока остальные члены команды осматривали подпруги, крепления и укладывали вещи более компактно в повозке. Первый взгляд — вздох облегчения. Дорога чиста, и нас никто не преследует. Более подробный осмотр крепостной стены — лёгкая обеспокоенность: ворота медленно, но уверенно стали открываться. Тоже вроде ничего страшного, они ведь всегда были открыты. А раз нарушители смылись из Ихреза, чего держать створки закрытыми?

Ну и постепенно возле меня скапливались управившиеся с проверкой товарищи по команде. Первым послышался голосок Даниэллы:

— Что там видно? Пушки не выкатывают? Салюты в нашу честь не запускают?

— О, несравненная! — тут же с другой стороны загнусавил бойкий академик. — А что такое пушки и что такое салюты?

Если судить по вопросу, то он явно не игрок. Скорей всего, и в самом деле уроженец этого мира, созданного под Средневековье. Хотя, может, и притворяется. Так что я его попытался подначить:

— А бинокль, значит, тебя не удивляет?

— Так я сразу понял, когда ты ещё из окон канцелярии в него город рассматривал. У нас есть нечто подобное, только для одного глаза, подзорная труба называется.