Глен Кук - Огонь в его ладонях. Без пощады

— Надо позвать сержанта-разводящего, а не кудахтать, как старая курица.

— У парня могут возникнуть неприятности.

— Ну и пусть. Тебе-то какое дело?

— Мне он нравится.

— Он дезертирует. Так ведь?

— Нет. Охотится на Эль Мюрида.

Хаакен поднялся на ноги и глянул со стены в темноту. Гаруна видно не было.

— Ну и дурень же он, если хочешь знать мое мнение.

— Я иду за ним.

— Что? Да ты просто псих! Тебя повесят за то, что оставил пост. Если он такой идиот, что полез вниз, оставь его в покое. Нас это не колышет.

Браги не знал, как поступить. Гарун ему действительно нравился, но в нем сидит слишком много романтики, и это его может погубить.

— Он там один, Хаакен. Я все-таки иду. — Рагнарсон поправил на себе меч так, чтобы тот не мешал при спуске.

Хаакен вздохнул и тоже принялся закреплять перевязь.

— Что ты делаешь?

— Неужто ты думаешь, что я тебя отпущу одного? Своего брата?

Браги запротестовал. Хаакен зарычал в ответ. Спор становился все громче, и остальные солдаты отделения решили выяснить, что же все-таки происходит. Через несколько секунд все отделение решило сопровождать Браги.

Это заставило его задуматься. Одно дело рисковать собственной жизнью и совсем другое — повести всех своих подчиненных на дело без одобрения начальства.

Что двигало этими людьми? Он не знал. Но разве он сам знал, почему решил пойти вслед за Гаруном?

— Если об этом узнают, то по шее дадут вам, — сказал он. — Так что решайте самостоятельно — идти или нет.

Он взялся за веревку, перелез через стену и начал спуск. Когда он был на полпути к земле, веревка дернулась. Фигура человека заслонила звезды.

— Проклятый Хаакен, — прошептал он улыбаясь. На душе сразу стало теплее.

Браги, укрывшись за камнями у подножия стены, изучал наиболее удобные подходы к лагерю Ученика. Он опасался, что свои, там наверху, могут заметить его и принять за врага. Вскоре к нему присоединился Хаакен. Справа от Браги на одно колено приземлился еще один человек. За ним последовали третий, четвертый, пятый… И это продолжалось до тех пор, пока не собралось все отделение.

— Идиоты! — прошептал он. — Ну ладно. Теперь сидите тихо, если не хотите, чтобы со стены вас проткнули стрелой. — Он пополз вперед, стараясь вычислить путь, который мог избрать Гарун.

Судьба оказалась к ним благосклонной, и часовые на стенах их не заметили. Браги перестал о них беспокоиться, теперь его больше занимали пикеты противника.

Так и не обнаружив Гаруна, он затаился на расстоянии полета стрелы от вражеских укреплений.

— Парень надул тебя, — сказал Хаакен. — Он просто смылся.

— Только не Гарун. Он где-то поблизости. — Браги оглянулся, чтобы взглянуть на Твердыню глазами врага. Она возвышалась мрачной громадой, и зубцы стены на фоне звезд выглядели лезвием гигантской пилы. Нигде ни огонька. Восстановительные бригады закончили работу.

— Рассыпьтесь цепью. Будем выжидать здесь, пока что-нибудь ни произойдет.

В лагере врага царила тишина, хотя за оградой можно было увидеть пламя костров. Время от времени на вершине вала возникал темный силуэт одинокого часового.

— Браги! — прошипел кто-то. — Там!

— Вижу.

Едва заметная вспышка осветила скалу и сизая бусинка, бросая вызов силам тяготения, поплыла к укрепленной ограде лагеря. Стоящий на ограде часовой пошатнулся и упал со стены, с глухим звуком ударившись о землю.

— Во что мы влипли? — прошептал Хаакен. — Это же колдовство, Браги. Смертельная магия. Может быть, нам лучше вернуться?

Браги успокаивающе коснулся ладонью руки брата. Еще один светящийся пузырек поплыл в сторону лагеря. Еще один часовой рухнул с ограды. Солдаты умирали в полнейшем молчании.

Послышался шорох. Вглядевшись в ту сторону, откуда раздался звук, Браги увидел скользнувшую к ограде тень.

— Это он, — шепнул Браги, поднимаясь. — Пробирается в лагерь.

— Надеюсь, ты не собираешься следом? — спросил Хаакен.

— Нет. Это было бы самоубийство. Я хотел остановить его, но боюсь, что опоздал.

Гарун вначале сжался в комок у основания ограждения, а затем распрямился как пружина, использовав всю силу своих молодых мышц. Он зацепился кончиками пальцев за край ограждения и некоторое время висел неподвижно, прислушиваясь. Тревоги в стане врага не последовало. Приближающихся к нему шагов слышно не было. Он подтянулся на руках так, чтобы глаза оказались чуть выше края изгороди.

В лагере горело несколько костров, вокруг которых копошились люди. Видимо, они готовили завтрак для своих товарищей. Эль Мюрид, судя по всему, решил начать день пораньше.

Гарун попытался залезть на ограду. Но часть стены обрушилась, и обломки посыпались вниз со страшным, как ему показалось, шумом. Ограждение было сооружено из каких-то деревянных обломков и камней, скрепленных глиной. Глина успела высохнуть и теперь легко крошилась. Он нащупал рукой твердую опору, подтянулся, перекатился через стену и затаился, прильнув к хилым мосткам, идущим с внутренней стороны ограждения. Он лежал неподвижно, как камень, ожидая тревоги и фиксируя в уме план лагеря, чтобы знать, куда двигаться в огне схватки.

Но на шум никто не обратил внимания.

Интересно, как скоро заметят отсутствие часовых? Видимо, скоро. Минут через десять? Это оставляло ему очень мало времени. Нужно отыскать Ученика, прежде чем тот сможет нанести удар.

Прежде чем двинуться дальше, он произнес одно из простых заклинаний, делающих его невидимым для случайного взгляда. Теперь никто не мог увидеть его, пока он сам не совершит каких-нибудь неосторожных действий.

Гарун спрыгнул на землю и тихо крался вдоль стены до тех пор, пока не смог нырнуть в тень лагерных шатров. Он вслушался в свое пока еще слабое шестое чувство шагана, пытаясь определить местонахождение Ученика по ауре его амулета. Юноша уловил лишь общее направление. Эль Мюрид находился в центральной части лагеря. Для того чтобы это сообразить, никаких мистических способностей не требовалось. Он пожалел, что так мало времени проводил со своими учителями и не имел возможности позаниматься с подлинными мастерами, чтобы достигнуть самых высоких степеней магического искусства. Но было так много важных вещей, которым следовало учиться, и так мало времени для ученья…

Там! В том направлении, где пульсация амулета ощущалось всего сильнее.

Юноша двигался словно пантера — тень между теней. Свойственный его душе романтизм захватил его полностью. Сейчас Гарун казался себе могучим мстителем, не знающим страха. Он ничего не боялся. Но это бесстрашие было бесстрашием глупости.

Центр лагеря отделялся от остального пространства полосой голой земли шириной в двадцать ярдов. За этой полосой стояла примерно дюжина шатров, охраняемых двумя десятками Непобедимых. Стражи располагались настолько близко один от другого, что проскользнуть между ними было невозможно.