Бегущая (СИ)

Эти слова поразили Сашку в самое сердце. Он радостно посмотрел на Адару и стал завинчивать первый болт. В этот момент послышались крики и удаленный рокот двигателя.

— Сашка, поторопись. — Сказала Адара, перезаряжая пистолет.

— Черт, стараюсь. Надо еще пару минут.

— Попытаюсь отбить тебе эту пару минут.

Адара вышла вперед и стала стрелять по приближающимся машинам. В ответ раздалась автоматная очередь, которая в основном была направлена в сторону Сашки. Но стреляли явно с неохотой и редко, опасаясь задеть желаемую добычу. Не смотря на выстрелы Адары, преследователи продолжали приближаться. С разных сторон их окружали не менее пяти пикапов, и пара фургонов маячила в отдалении.

— Сашка быстрее. — Кричала Адара.

— Почти, почти. Последний болт.

Он крутанул баллонный ключ и вдруг, почувствовав резкую боль, ахнул. Адара обернулась и увидела, как стоявший согнувшись Сашка, сначала упал на одно колено, а затем уткнувшись лицом прямо в корпус машины, стал медленно, как в кошмарном сне, сползать на землю. Из маленькой дырочки на спине расплывалось огромное красное пятно.

— Сашка!!!!! Сашка!!! — Заорала Адара.

Она подбежала к нему и перевернула его на спину. На груди, рядом с сердцем, красовалась точно такое же красное пятно. Пуля прошла на вылет и увязла в только что замененном колесе. Сашка молчал и смотрел на Адару.

— Сашка!!! Сашка!!! — Продолжала звать Адара, не замечая, что охотники уже выгрузились из машин и, не смущаясь, приближаются к ней. Она трясла своего друга, в надеже, что он встанет, но Сашка, только тихо произнес:

— Беги Адара, беги.

Его глаза закрылись, и она ощутила дикую, нестерпимую боль. Последний близкий человек в ее жизни ушел навсегда. Больше не было смысла бежать, было только одно — убить всех! Покончить совсем! Она обернулась и, зарычав словно зверь, стала стрелять, не разбирая мишени. Кто-то корчился от боли и предсмертных мук, кричал от ужаса, но она продолжала стрелять и перезаряжать, стрелять и перезаряжать, пока все ее патроны не закончились. Тогда она отбросила в стороны, уже не нужные пистолеты и выхватила ножи.

Преследователи, видя, что им больше не угрожает быть застреленными, вылезли из своих укрытий и стали окружать Адару. Однако, первому приблизившемуся, она рассекла руку в районе плеча до кости, а второму перерезала артерию на горле. Никогда не встречавшие такой ярости от женщин охотники, отступили. Адара стояла среди их круга, перепачканная, в крови своих врагов, сверкая безумными металлическими глазами, бейсболка слетела, спутанные и грязные волосы, разметались по лицу и плечам, а усы и бородка отклеились и валялись где-то в песке. Ее тело по-звериному напрягшееся не чувствовало ни боли ни обжигающих лучей ясного полуденного солнца. Она оглядывала своих преследователей, и не добрая хищная улыбка была на ее губах:

— Ну, давайте, давайте, выродки, нападайте. Сейчас мы посмотрим, кто кого.

Она увидела, краем глаза, как один из людей отдал приказ, и бандиты растянули сети. Первую же сеть, которую они попытались накинуть на Адару, она разрезала острым ножом. Тогда, человек отдающий приказы, подбежал к ней и попытался сбить ее с ног, но она, недолго думая, полоснула его по лицу, оставив глубокий кровоточащий порез. Тут же со всех сторон, на нее посыпались новые сети и веревки. Адара махала ножами без разбора, но вскоре почувствовала, что ее схватили за руки и пытаются выбить оружие. Ноги у нее уже не действовали, опутанные веревками. Ее повалили на горячий песок и стали совать ей в лицо тряпку с неприятным запахом. Из последних сил, Адара отбросила чью-то руку и вонзила нож, прямо в глаз охотнику, державшему ее за волосы. Последнее, что она слышала — был дикий предсмертный крик. Нож, пронзив глаз мучителя, задел мозг. Затем, ее сознание померкло.

Гарем

«Я на небе. — Подумала Адара, открыв глаза и вспомнив рассказы матери из детства. — Все вокруг не реально белое, чистое, а где-то недалеко должен быть сад с птицами и зверями, фонтанами и ручейками, добрыми людьми, которые, когда-либо жили на земле». Она лежала на спине и смотрела в белое пространство, стараясь уловить звуки волшебного сада, но вокруг была только глухая ватная тишина. Тогда Адара решила пойти и найти этот сад, но ее мышцы почему-то не слушались. Она пошевелила ногами — ничего, попыталась поднять руку, но не получилось. Тело было деревянным. Все это начинало походить на сон. Она стала усиленно моргать, чтобы проснуться, и тут, совсем рядом услышала приглушенный голос.

— Бесполезно. Из смирительной рубашки еще никто не вылезал.

Адара вздрогнула и повернула голову. Недалеко от нее, метрах в трех, сидела, прислонившись прямо к небу, девушка, закутанная во все белое. Она была маленького роста, хрупкая, с худым смуглым лицом, ее волосы свисали на черные как уголь, раскосые глаза. Вид у нее был очень болезненный.

Сознание медленно возвращалось к Адаре. Она поняла, что находится не на небе, а в маленькой примерно шесть квадратных метров комнате, обитой чем-то мягким, а на ее сокамернице, как и на ней, не белая одежда, а какой-то мешок, мешавший им двигаться.

— Где мы? — Спросила Адара у девушки.

— В психушке.

— Что? Я не поняла.

Адара действительно никогда не слышала о таком и не понимала, что это.

— Что не понятного? Мы в психушке, где лечат сумасшедших. На тебе и на мне смирительные рубашки, сидим в изоляторе.

— Мы сошли с ума?

Адара окончательно запуталась. Она помнила, как убили Сашку, как ее поймали охотники за женщинами, а потом — пустота. И вдруг она здесь.

— Нет. — Ответила девушка. — Это мир сошел с ума. А мы здесь, потому что не хотим в нем жить. Но поскольку мы ценный товар, то отпускать нас на тот свет просто так, никто не собирается.

— Значит мы в Центре? — Наконец сообразила Адара.

— Да, мы у Гасан Бея. Это самый известный продавец женщин. В его гареме только лучшие из лучших, хотя он продает всех. К нему обращаются со всего Центра. Он любит женщин, но сам ни на что не способен. — Девушка недобро ухмыльнулась.

— Эта психушка принадлежит ему? Нас в ней лечат? — Снова спросила Адара.

— Нет. Мы находимся у него в доме, а его дом в здании бывшей психиатрической лечебницы имени Алексеева. Так что нас не лечат, а смотрят, чтобы мы не покончили с собой.

— А ты пыталась покончить с собой?

— А ты нет?

— Нет.

— За что же тогда тебя сюда посадили?

Адара быстро перебирала в уме, за что ее могли запереть в этой белой комнате, но ничего не придумала и ответила первое, что ей пришло в голову:

— Не знаю. Чтобы не убежала, наверное.

В ответ ее сокамерница расхохоталась хриплым надорванным голосом.

— Скажешь тоже,…… чтобы не убежала….. Отсюда невозможно убежать. Даже если ты будешь не связана и будешь не в этой комнате….. Ты не сможешь убежать.