Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

— Чего тебе?

Хорошая цепь, надежная…

— Выпусти меня. Если ты сейчас нас отсюда выпустишь, я тебя озолочу.

— А дракона? — провокационно уточнил я.

Ройл замолчал. Подумал.

— откуда взялась эта тварь?!

— Колин нашел, — соврал я.

— ГДЕ!?

— Не знаю. По дороге на нас как раз напали, его ранили и опасно, — с легким сердцем выдал 'секрет' я, — и он оказался один в лесу. И там ему встретилась Лесная Дева. Дух она или кто — не знаю, только с той минуты ему все животные подчиняются.

— Да неужели?

— А ты своих собак видел?

Действительно, злющие псы Ройла, которые щелкали зубами на каждого проходящего, мимо Колина пробегали определенно с оглядкой и опаской.

— Видел… Ты золота хочешь? Много?

Я фыркнул.

— Предложишь мне убить мальчишку — и нарваться на ненависть лесовички?

Ройл задумался. А надо сказать, что леса — это приличная часть Торадора.

— Но ты можешь уехать в Къянти…

— А могу просто послать тебя на… и жить спокойно, — не сдержался я. — Падаль ты последняя, ты что с его матерью сделал? Да после такого к тебе прикасаться — и то противно. Волкам бы скоормить, да потравятся еще…

Ройл грязно выругался. Я захлопнул дверь и ушел из темницы.

Колиная встретил во дворе. Он шел к замку, неся на руках маленькую белую зайку — и я не удержался.

— Дракона поменяли, лойрио?

Колин вздохнул. Потрепал зайку по ушам.

— Расскажем ему все, малышка? Сама знаешь, Шакр хороший, его дурачить не стоит, да и оставаться он собрался в Торвальд–холле…

Зайка вдруг согласно качнула ушками. Колин усмехнулся и кивнул мне.

— Пойдем.

Ну я и пошел. До покоев лойрио, где он плотно закрыл дверь на замок, проверил все, и…

— Зай, можно?

В следующий миг я где стоял, там и сел. Ноги не держали.

А кого б они удержали, если бы вы увидели, как очертания зайца размываются, словно на него плеснули водой, белое облако становится больше — и в нем проявляются человеческие черты. Тонкие руки, длинные ноги, светлые длинные волосы…

И вот уже передо мной стоит полностью обнаженная девушка, склонив голову к плечу, и лукаво смотрит прямо в глаза.

Колин набросил ей на плечи одеяло.

— Радость моя, у людей не принято ходить голыми.

— Да, вы себе очень усложняете жизнь, — согласилась девушка. — Сатро Шакр, простите, что вводила вас в заблуждение. Я и есть тот лесной дух, который помог Колину. Мы можем принимать облик любого существа- и и Колин спас меня. А я решила отплатить ему за добро. Сатро Шакр!!!

Перед глазами все слишком подозрительно расплывалось. Одна девушка, две, три…

Зая.

Когда Шакр ушел в глубокий обморок, я возмущенно поглядела на Колина.

— Доволен?

Колин фыркнул, но смущенно.

— Я же в обморок не упал.

— Да, но ты сначала увидел меня человеком, и вообще — тебя подготовили. Дай мне, что ли, одежду — и приводи его в чувство?

Колин был полностью согласен.

Платье, извлеченное из сундука, было мне великовато, но я перехватила его пояском и довольно кивнула.

— вот так.

А Колин тем временем похлопывал по щекам Шакра.

— ну же, дружище, приходи в себя, что ты, как благородная трайши…

Шакр пришел. И… высказался.

Я даже заслушалась — что‑что, а ругаться старый вояка умел великолепно.

- … что это такое?!

— Я же говорю, — я присела рядом. — Я — лесной дух. Колин вам тогда не лгал.

— Но ты, …, заяц!

— Да, и заяц тоже. И что?

Шакр помотал головой.

— Так… это надо переварить. Пойду я…

— С утра поговорим.

Шакр распрощался и ушел, а мы с Колином переглянулись — и он потянул меня в коридор. Я едва успела захватить свой мешочек с порошком.

Мать Колина лежала в покоях Ройла на широкой кровати. Рядом с ней сидела служанка, которая дернулась и подскочила, когда мы вошли.

— Как она?

Опущенные глаза были ответом.

— Выйди, — распорядился Колин. Я же, не теряя времени, подошла к кровати.

М–да…

Если это не конец, то куда еще страшней?

Женщина была истощена до предела, синяки были на лице, на шее… да на всех местах темнели синяки, а то, что было спрятано под легким покрывалом, наверняка выглядело не лучше. И она вся горела, это я чувствовала в ее запахе.

Болезнь гнездилась внутри нее — и без моей помощи она не оправится. Это я поняла сразу, меня хорошо учили. Только вот… боюсь, что и корня жив–травы мало будет.

Она не оборотень. Я бы оправилась от такой болезни, да, мне было бы плохо и больно, но я бы оправилась. А вот она…

Колин не может ее потерять.

Даже не так. Я могу ему помочь. Если я этого не сделаю, я себе никогда не прощу. Я вздохнула.

— Колин, ты поможешь мне?

— Да. Что надо делать?

— Она далеко ушла. Мы бы оправились от такого, но вы… вы — нет. Вы слишком хрупкие.

— Она умрет?

Столько отчаяния в синих глазах Колина я никогда не видела. Почесала кончик носа.

— Я… есть один способ.

— Какой!?

— У тебя есть нож?

— Д–да… зачем?

— И какая‑нибудь чашка.

— Тут есть, только она с отваром.

— Давай.

Отвар я, по человеческой традиции, выплеснула за окно, а чашку принялась тщательно вытирать. Сначала простыней, потом подолом платья. Постирается, а мне сейчас она чистой нужна. Воды‑то в комнате больной нет, только отвар, который, кстати, воняет смесью снотворного и слабительного. И кой идиот решил сочетать эти компоненты?

Наконец я обнюхала чашку, признала ее достаточно сухой — и вытянула руку.

— Режь.

— Зая?

— Кровь оборотня обладает целительными свойствами. Сейчас нам придется напоить ее…

— Кровью?

— Не совсем.

Я щедро насыпала порошка на дно чашки и зажмурилась.

— Не люблю боль. Режь. Колин, пожалуйста.

— А воды…

— Колин!

Лезвие скользнуло по руке — и кровь закапала в чашку, растворяя порошок.

— Скажи, когда будет половина чашки, ладно?

— Ладно…

Голос у Колина был сдавленным — его это занятие тоже нервировало.

— Все…

Я вздохнула, открыла глаза и принялась зализывать ранку. Вот так.

Не то, чтобы я боялась крови, но когда она течет из тебя, да еще медленно… неприятно как‑то.

— Теперь ее надо этим напоить, пока кровь теплая.

Вот теперь растерялся Колин. Я мягко отстранила его и принялась за дело сама. Взяла ложку, приподняла женщине голову и принялась размешивать и вливать ей в рот буквально по капле лекарства. Одну за другой, одну за другой…

Эффекта пока не было, но я знала, что там, внутри, уже оживилась кровь, тело получило силы, которых ему так не хватало и принялось бороться с болезнью…

— У нее нет переломов?

— Вроде как нет.

— С остальным справимся.

— Зай, а ваша кровь…

— Колин, мы не просто так прячемся. Наша кровь — целебная. Не все об этом знают, но уж больно велико искушение держать нас в клетках и доить, как коров.