Анна Кувайкова - Наследие Розы: Магия безмолвия (СИ)

Я чувствовала, что я изменилась: мир стал куда ярче и четче, зрение острее, тело гибче и выносливее, а руки сильнее. Небольшая магическая проверка показала, что и мой дар возрос, вместе с резервом настолько, что мне теперь было сложно контролировать стихии так, как я это делала раньше. Они слушались меня слишком быстро и куда более охотно, чем я привыкла. Да и мое тело, которое вместе с внешностью теперь было несколько другим, было непослушно - оно тоже делало все чересчур быстро, практически молниеносно. Не всегда успевая среагировать, я то и дело что-то роняла, врезалась в косяки и мебель, разбила несколько тарелок и, вдобавок, опять нанесла сама себе несколько глубоких порезов, чего не случалось уже давно.

Хорошо хоть Ариатар этого не видел. Я была в ванной, когда он ушел, там-то и умудрилась себе навредить. Радовало одно - о стенку лбом я все-таки не стукнулась. А порезы залечил проснувшийся Кейн, который вяло осмотрел окружавшую его обстановку, спросил, где находятся остальные и пошел спать дальше, но устроившись, почему-то, на кровати эрхана, нагло обняв его подушку и даже не сняв сапоги.

После того, как он проспал больше часа громко и забавно посапывая, пришел Рик...

И это была еще одна причина того, что я не могла заснуть. И дело было даже не в том, что он пропадал где-то весь день, а по возвращению занимался чем-то в лаборатории, громко звеня флаконами с зельями, стуча книгами и громыхая дверцами шкафов.

На самом деле причиной моей бессонницы стало то, что когда полуэльф вернулся, он не обратил на меня ни малейшего внимания, хотя видел, что я не сплю. Когда он вошел в спальню, я села, чтобы его поприветствовать, но он... он просто прошел мимо, словно меня не было вовсе, и от меня не укрылось, как он поджал при этом губы. Неодобрительно, явно злясь, и едва ли не презрительно.

И я интуитивно чувствовала, что эти его эмоции относились ни к мирно спящему дракону, и даже не к отстутсвующему демону

Они относились ко мне.

Не выдержав, я села, откинув одеяло и подтянув колени к груди, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за закрытой двери лаборатории, не обращая внимания на сопение черного дракона. Я действительно не понимала, почему вдруг Рик, который всегда обо мне заботился, всегда меня понимал и поддерживал, не давал в обиду, вдруг стал таким... черствым.

Я знала о том, какое зло моя раса принесла в этот мир, я много читала об этом. И я отчасти понимала его чувства, как и ту опасность, что я представляла собой, когда сходила с ума от голода. Но знай я тогда, что со мной происходило на самом деле, почему я так злилась всех, почему невыносимо болело тело и перехватывало горло, я бы никогда, никогда и не за что не причинила вред ни ему, ни Ариатару!

Никому!

Я бы придумала, как с этим справится, нашла выход, обязательно!

Теперь я могла себя контролировать, я чувствовала, нет я даже знала это. И сейчас, даже ощущая легкий голод, я понимала, что уже ни за что не сорвусь, даже если передо мной вдруг окажутся реки сладкой, теплой, свежей крови.

Это было легче, чем казалось в тот момент, когда я, к своему ужасу, поняла, кем являюсь. Запах крови демона манил, ее сладковатый привкус на языке сводил с ума, проникая внутрь, принося удовлетворение, покой, сытость, наслаждение, давая силы и пьяня не хуже старинного вина. Я чувствовала все это, осознавала, кем являюсь, понимала, что мне придется с этим жить, пить чью-то кровь, приносить боль... но остановиться уже не могла.

Это было сильнее меня. Мое тело было слишком истощено.

И если на утро пришло горькое осознание и боль от признания своей расовой принадлежности, отвращение к самой себе, отрицание этих диких желаний, то потом все вдруг стало совершенно иначе.

Да, мне было очень стыдно и неловко перед Ариатаром за то, что я заставила его чувствовать себя беспомощным. Я действительно навредила ему, хоть и не желала этого, и мне было неловко теперь за данное ему обещание. Мне действительно не хотелось еще раз заставлять пройти его через это, чтобы он ни говорил.

И, пожалуй, я найду выход, чтобы обойти данное ему слово...

Вздохнув, подняла голову с колен и, поднявшись с кресла, подошла к столу и, легко перепрыгнув через него, оказалась на подоконнике, зная, что со стороны мои действия выглядят, как движения размытой тени - уж слишком быстрыми они были.

Такова была природа вампиров. Чтобы выжить, им нужна была свежая кровь, а чтобы добыть ее, необходимо было быть быстрее, хитрее, сильнее своей жертвы... Великолепное ночное зрение, обоняние, не хуже, чем у оборотней, нечеловеческая выносливость, сила и гибкость, как и острый слух - всем этим обладала теперь и я.

Оперевшись спиной о холодный камень, беззвучно вздохнула и, подняв руку, медленно провела кончиком пальца по запотевшему стеклу, слегка надавливая, оставляя длинный след, но не оцарапав туманную поверхность серебряным ногтем.

В чем-то я действительно понимала опасения Рика. Сейчас, со всеми моими знаниями и умениями, я действительно была опасна.

Я изменилась. Но в тоже время я осталась собой.

Жестокость и убийства были мне чужды, как и многое другое. Я не стала коварнее, безжалостнее или равнодушнее. Я по-прежнему видела мир таким, какой он был для меня и раньше. И я принимала себя такой, какая я есть.

Вампиром.

Это было частью меня, моей сущностью, моей жизнью. От этого было невозможно убежать, как и нельзя было уйти от нее, скрыться, даже попытаться спрятаться хотя бы на время. Итог этого был все равно один, и чем дальше я бежала бы от самой себя, тем плачевнее был бы исход, и для меня, и для тех, кто меня окружает.

А навреди я кому-нибудь из тех, кто мне дорог, я не смогла бы себя простить.

Никогда.

Вновь подтянув колени к груди, обняла их и, пристроив голову, посмотрела на свое отражение в запотевшем окне, словно пытаясь найти в нем ответ на мучавший меня вопрос. Почему Рик не хочет признать меня такой?

Мне не нужно убивать, чтобы питаться. Мне хватит и крови животных, пускай она и не обладает нужными свойствами, необходимыми для полноценного развития организма вампира, но я с радостью согласна и на это. Я не хочу никому навредить, и не буду этого делать.

Я все та же Саминэ.

Почему он этого не видит?

- Потому что он слеп, глух, упрям и непроходимо туп, - послышался внезапный ответ с кровати, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности и резко повернуться, едва не свалившись с подоконника от слишком быстрого движения. А дракон же, только дрыгнув ногой, которая свисала с кровати, поднял голову от подушки и, широко зевнув, попросил, - Эльсами, дай поспать бедному дракону, а? Я так устал, право слово...

"Прости, Кейн!" - виновато вздохнула я и, развернувшись к нему, пристроила подбородок на коленях: "Я бы не хотела об этом думать, правда. Но я не могу себя заставить".