Кэйтлин (СИ)

Я молчала. Не то чтобы мне было все равно. Сердце еще болело от его поступка, его недоверия. Но я настолько была измотана, настолько хотела и не могла спать, что все казалось слегка нереальным, и спорить с ним у меня банально не было никаких сил.

— Я дурак, Кэт. И то, что я полный идиот, понял только тогда, когда вернулся через пару дней, а тебя не было в бунгало. И на острове тебя уже тоже не было. Кэт, я вернулся, как только меня отпустили из полиции, где я дал показания и сдал всю банду, обезвредив ее перед этим. Вернулся и не нашел тебя. Я искал тебя по всему острову, пока не понял, что ты уехала…А когда узнал, что с тобой случилось — тогда я просто проклял себя за все. Я не собирался возвращаться к Лауре, я даже не поддался ее обаянию. Я играл, Кэт, играл, потому что увидел ее спутника, и по фотороботу (который есть и у нас), узнал босса одной из самых кровавых банд, которая промышляла похищениями и убийствами богатых людей. Сначала я подумал, что Лаура просто попала им на глаза, и собирался вытащить ее, скрутив этого козла и сдав его полиции. Но в какой‑то момент заподозрил, что и она участвует в похищениях и в курсе всех планов руководителя. Тогда решил сыграть влюбленного идиота и попасть к ним в банду, чтобы обезвредить ее полностью. Не учел только одного — что ты мне не поверишь. Точнее, поверишь в тот спектакль, что я разыграл. Мне в голову не могло прийти, что я своим страхом и нежеланием делиться с тобой своей жизнью уже разрушил то доверие, которое между нами всегда было. Банду я сдал полиции, а вот тебя потерял…и себя тоже… И теперь думаю — а оно того стоило?..

Он сглотнул, помолчал и продолжил:

— Мне нужно было понять, что я своими руками все уничтожаю, понять и остановиться, подумать, поговорить с тобой. Но, как всегда, я был слеп и уверен, что у меня есть еще время и что ты всегда будешь мне верить. Прости меня, Кэт, прости…я сам не знаю, как мне теперь добиться твоего прощения. Когда я узнал, что по моей вине ты попала к отцу и что потом с тобой там сделали…я готов был ползти к тебе на коленях, убить своими руками эту гниду. Но Морган сказал мне, что ты не хочешь меня видеть, совсем, даже слышать про меня не желаешь. Это меня добило. Я подбирал команду, которая помогла бы мне истребить всю стаю твоего отца, но снова вмешался Томас. Он мне как старший брат, Кэти, он спасал меня много раз, я не смог пойти против него. А он категорически запретил любые действия против стаи Дэстэра, пока Лео не завершит свои эксперименты…А потом, когда Лео умер, Томас рассказал мне, о чем тот просил тебя.

Он поднялся, держась за стену, дошел до двери, оглянулся:

Я не знаю, как еще просить у тебя прощения, просто хочу, чтобы ты знала — я люблю тебя, больше жизни люблю, — и вышел.

А я молча повалилась на кровать и закрыла лицо руками. Не было никаких эмоций, были лишь страшная усталость и нежелание вообще что‑либо знать. Я выгорела.

Возвращение домой не выглядело триумфом. Пусть мы и выполнили то, за чем пошли, но мое состояние к тому времени, когда мы появились на пороге своего дома, оставляло желать лучшего. Я не спала к тому времени уже четыре дня и напоминала свежевыкопанного зомбика, хлопающего глазами и не реагирующего ни на что. Сказать, что Доли ругалась, это не сказать ничего. Даже у Хвата что‑то дрогнуло в лице и он благоразумно сбежал под защиту Медведя, который тоже огреб по полной программе. Мне же до всех этих страстей было фиолетово, и когда Доли более внимательно разглядела выражение моего лица, то, плюнув на мужчин, с ужасом потащила меня на кровать.

Она вколола мне какое‑то совсем убойное снотворное. И я провалилась в свои кошмары и не вылезала из них до утра, видимо, плакала и орала, потому что утром с изумлением обнаружила, что говорить я не могу, сорвала горло, а рядом со мной сидела вся моя троица и видок у них был…Насупленный Фред что‑то едва слышно буркнул Хвату, они резко подхватились и уехали, а еще через пару часов передо мной сидел маленький старичок, напоминающий Санта — Клауса.

Нет, я знала, что казалось бы общее сообщество людей живет совершенно разной жизнью и делится на свои маленькие миры, которые только иногда пересекаются, а так у каждого из них своя жизнь и свои люди во всем, но чтобы так…

У Фреда обнаружились такие связи, что я поверить не могла. Ко мне приехал редкий специалист по выведению из шока людей, подвергшихся насилию или тех, кому самому пришлось совершить нечто ужасное.

И вот этот Санта, видимо, уже знакомый с моей 'историей болезни', ни о чем меня не спрашивая, понажимал какие‑то точки на моем теле, осмотрел меня, а потом, прожигая тяжелым, совсем неподходящим для такого милого облика самого доброго дедушки в мире, взглядом, заставил меня рассказать всю мою жизнь.

— Детка, ты расскажешь мне сейчас все, что с тобой происходило с самого момента твоего осознания, как девочки Кэти. С полным перечислением всех чувств, эмоций, мыслей в каждой ситуации. Приступаем.

— Но…доктор, я не помню всего… — я откровенно растерялась.

— Смотри мне в глаза, все вспомнишь. Ты же хочешь прийти в себя и не попасть в милое заведение с мягкими стенами и отдельной закрытой палатой?

Меня передернуло и я начала рассказывать. Просидели мы с ним целый день, Доли, стараясь быть незаметной, принесла нам поесть и тут же, повинуясь взгляду этого странного доктора, быстренько свалила из комнаты. Мистер Кинг, как он представился, часто прерывал меня, заставляя описывать тот или иной момент моей жизни, заново переживая все эмоции, которые я тогда испытывала, иногда возвращаясь обратно и снова заставляя меня повторять свой рассказ.

Кое‑что разрешал опустить, кое‑что просто слушал, не отпуская моего взгляда. И когда к вечеру я добралась до сцены, когда меня пытался убить этот ублюдок, то накал моих переживаний снизился настолько, что я довольно равнодушно рассказала ему и о том, как я его убила, и как переживала это все, как меня рвало, как потом ухаживала за мальчишками и что чувствовала, когда Дэн пришел извиняться.

Все. Выдохнула и заткнулась, радуясь возможности помолчать. Мистер Кинг пошлепал губами и неожиданно предложил мне нарисовать все мои еще оставшиеся страхи на бумаге. Затем, после того, как я полтора часа возюкала маркерами по бумаге, пытаясь изобразить то, что еще меня пугало, с удовольствием рассмотрел их и протянул мне спички.

— А теперь сожги их, Кэт, и покончим с этим.

Недоверчиво подожгла, с немалым изумлением понимая, что мне уже гораздо легче и появляется какой‑то интерес к происходящему. Дождалась, пока все сгорело, и поинтересовалась:

— Вы гипнотизер?

Он захохотал:

— Нет, детка, я просто хороший специалист и знаю некоторые техники влияния на сознание и работы с подсознанием. Ты крепкая девочка, Кэти, с тобой будет все хорошо. Просто на тебя навалилось всего так много и так резко, что ты чуточку сбилась. А теперь все в порядке. Можешь спокойно спать. Воспоминания о том, что с тобой произошло, останутся, но они больше не будут такими болезненными.