Евгений Щепетнов - Звереныш (СИ)

Им позволили есть дольше, чем обычно — Адрус это заметил, чувство времени у него всегда было на высоте. Потом всех вывели наружу и погнали на плац, на котором занимались недопески и полупсы. Те и другие были почти полностью обнажены — в одних набедренных повязках, и в сандалиях на веревочных завязках. Такие же выдали всем Щенкам, и Адрус пока что не понял, что с ними делать, куда их надевать и зачем. Теперь увидел — куда и зачем.

Парни на площадке бегали, боролись, дрались палками, шестами, голыми руками — зрелище было завораживающим, интересным — мальчишкам всегда интересны единоборства, а если знаешь, что все то, что видишь, когда‑нибудь предстоит делать и тебе, тогда зрелище становится во сто крат интересней!

Полюбоваться особо не дали, быстро прогнали мимо площадок, как стадо овец подгоняя плетками, вывели за лекарскую, туда, где был выстроен отдельный "загон", похожий на те, в которых обычно содержали скот — баранов, или коров. Только здесь вместо баранов были люди. И не просто люди, а те, кто некогда прибыл с Адрусом в трюме корабля, те, кто входил с ним в комнату мага, те, кто не смог убить себя, или проснулся бессловесным овощем в вонючей камере тюрьмы.

Здесь были собраны все, кто сошел с ума после магических процедур. Несколько десятков парней.

— Слушайте меня внимательно, Щенки! — голос Вожака был четким, ясным, даже добродушным, и от того казалось страшнее все то, что он говорил — Перед вами люди. Бывшие ваши товарищи. Сейчас вам отдадут приказ, и вы будете выполнять все, что от вас требуют. Тот, кто не выполнит приказа, понесет наказание. Жестокое наказание. Вы должны привыкнуть, что приказ командира — это все, что вам нужно знать. И вы должны выполнять этот приказ беспрекословно, сразу же, как его получили. Ты! Да — ты! — Вожак показал на веснушчатого парня на краю строя — подойди ко мне. Быстро, я сказал!

Парень вприпрыжку подбежал к Вожаку и замер, похожий на собачку, которую позвал строгий хозяин. Сходство усугублялось тем, что парнишка сгорбился, сделался как‑то ниже ростом, будто собирался тут же встать на четвереньки и залаять.

— Доложи по форме!

— Щенок Нибус, Вожак! Прибыл по твоему приказу!

— Щенок Нибус, возьми нож — Вожак кивнул Звеньевому и тот подал широкий, слегка изогнутый боевой нож длиной около двух пядей — теперь ты должен пойти в загон и принести мне ухо.

— Какое ухо, Вожак?! — оторопело переспросил парень, сразу вспотев — на лбу его выступили блестящие бисеринки пота, в которых отразилось вышедшее из‑за облачка солнце.

— Любое. Левое, правое — ухо! Ты знаешь, что такое ухо?

— Знаю, Вожак! — сиплым голосом ответил парень, глотая воздух широко открытым ртом.

— Так вот, входишь, отрезаешь у одного из них ухо, приносишь мне. И на сегодня свободен.

— Как же…Вожак? Ухо…как я?! Вожак?! — залепетал парень, неловко держа в руке нож. Он явно никогда раньше не только ни держал такого ножа, но скорее и всего и не видел его близко — определил Щенок.

Адрус не только видел такой нож, но когда отца и матери не было дома, доставал его из сундука и вертел в руках, размахивая боевым ножом, будто мечом. Впрочем — меч у отца имелся, но Адрус не решался его взять — тот лежал на самом дне сундука, и если начать рыться, отец точно заметит, и тогда мальчишке влетит.

Этот нож был похож на отцовский как две капли воды, глядя на него можно легко поверить, что два материка некогда были единым целым. Впрочем, возможно, что отцовский нож скопирован с зануссианского — не все набеги заканчивались победно для грабителей, и часть оружия оседала у ростов.

Щенку не приходило в голову, что все могло быть как раз наоборот — зануссианский нож копия тех, что тысячи лет делались на Северном материке…и что Зануссианская империя лишь отколовшаяся часть некогда огромной мировой империи, пришедшей в упадок.

Существовала такая теория, впрочем, совершенно не одобряемая имперскими властями. Если ее признать, окажется, что Великая Империя Занусс совсем не великая, а суть жалкий осколок чего‑то большего, и что росты на самом деле родоначальники зануссианцев, а значит, что‑то вроде их старших братьев. А может — хозяев?

Задумавшись, Щенок пропустил момент, когда один из Звеньевых сильно ударил парня плетью — раз, другой, третий — по согбенной спине, по лицу, по отляченному заду — с оттяжкой, с веселой ухмылкой, будто это все не жестокие удары, а легкие шлепки шаловливому ребенку.

Парень вздрагивал от ударов, лицо его кривилось, из глаз текли слезы и после пятого удара, не выдержав, он пошел в загон.

Мальчишки в загоне бродили, стояли, бессмысленно разглядывали собравшихся возле забора Щенков. Один из спятивших похоже узнал вошедшего в загон паренька, жалко улыбнулся, попытался что‑то сказать, но не смог, издав что‑то вроде клекота, хриплого мычания, отозвавшего в толпе наблюдателей громким вздохом — сумасшедший был жалок, и каждый представил, что мог бы оказаться на его месте. Если бы не случай, если бы его тело не сработало так, как надо…

— Даю тебе сто ударов сердца! — крикнул Вожак, наблюдая за тем, как вошедший с загон стоит, не решаясь подойти ни к кому из парней и трясется, отчего нож в его руке ходит ходуном, как ветка под ударами порывов ветра — Если ты сейчас не выполнишь приказ — я сам отрежу тебе ухо. Но ты все равно сделаешь то, что я сказал. Время пошло!

Парнишка вздрогнул, пошел по загону к кучке сидящих на земле мальчишек, выбрал одного, бессмысленно глядящего в небо и пускающего слюни, стекающие по подбородку. Подошел к нему, нагнулся, примеряясь приставил в уху лезвие ножа. Еще секунда, и…вдруг сумасшедший повернул голову, посмотрел в глаза парню с ножом и почти внятно выговаривая слова сказал:

— Не надо…пожалуйста…не надо…не делай мне больно…я к маме хочу…отпусти меня! Пожалуйста! Мне тут так плохо!

По щекам сумасшедшего потекли слезы, и парень с ножом вздрогнул, бросил нож на землю, закрыл глаза и побежал к воротам загона, уткнувшись лицом в ладони. Он бежал спотыкаясь, едва не упал, потом с разгону врезался в перекладину ворот, согнулся, выпрямился и выскочив наружу встал перед Вожаком, опустив руки по швам:

— Я не могу! Не могу! Это нельзя! Так нельзя! Нельзя! Нельзя!

Вожак шагнул вперед, одним быстрым движением выметнул из ножен короткий широкий меч и скользящим ударом наотмашь отсек половинку уха парнишки. Тот громко завопил, зажал обрубок, пытаясь остановить кровь, брызнувшую во все стороны. Крик парня еще не затих, когда по сигналу Вожака с парня сорвали одежду, оставив его совсем нагим, и стали хлестать плетьми, оставляя кровавые полосы на худом мальчишеском теле.

Несчастный кричал, умолял остановиться, но командиры были неумолимы и били до тех пор, пока Вожак снова не подал сигнал.