Шальной ветер (СИ)

Издалека проехался по комнате свет фар, и Алекса пыталась определиться с происшествием: почему Карей сжёг машину Мэтти. Пришла к выводу, что появление Мэтти, который хотел с нею поговорить (о чём — оправдаться хотел?), стало для Карея последней каплей в напряжении сегодняшнего вечера. Не сожги он машину Мэтти, загорелся бы сам.

Вешая платье в шкаф, девушка скептически думала, что сестра и впрямь говорит умные вещи, да только веры им нет. Потому как, попади Эмбер в прошлое даже с нынешней головой, она всё равно наделает тех же ошибок, как только перед нею появится мужчина: умно говорить мы все горазды.

Подходя к зеркалу расчесаться перед сном, она вспоминала о заклинании и размышляла, почему оно не сработало. Она не почувствовала к Карею ничего, что было бы похоже на любовное влечение, а парень и сам обращался с нею, как будто и не знал о привороте. Да ещё словно боялся, что она вот-вот начнёт гнать его от себя. Но и сам пытался держаться в стороне.

А ещё любопытней было посмотреть на замок. Несмотря на все странности, Алекса с нетерпением ожидала воскресенья, когда, выполняя своё обещание, Карей должен будет отвезти её в свой дом.

Но Карей всё равно стал последним, кого она вспомнила перед сном. Закрывая глаза, видела его замкнутое лицо, усталые глаза и упрямый рот…

… Дом был огромный. Алекса шла по его комнатам — во сне зная, что должна пройти всю анфиладу, потому что дальше будет коридор. Наверное, в этом доме она появилась вечером, потому что комнаты были ярко освещены. Золотистый свет будто падал на её плечи. Тепло и уютно. Мебель тоже светлых жёлтых и светло-коричневых тонов. И вещи на предметах мебели лёгкие прозрачно весёлые какие-то. Вот только комнаты не кончались… Но Алекса уже заметила вдалеке стену и на ней контуры двери. И заторопилась. Даже во сне стало интересно, что там, за дверью.

И вот она, дверь… Алекса уверенно ухватилась за дверную ручку и легко открыла. Коридор. Больше похож на галерею, высокую и светлую. Девушка перешагнула порог и, не сомневаясь, пошла вперёд. Только раз оглянулась — и пожала плечами: двери нет, как будто она прошагала бесконечно долго и успела завернуть за поворот. А впереди конца и коридору не видно. Но, несмотря на то что коридор был глухим — без окон, Алекса не боялась: светло — так, что на душе радостно… Поэтому резко встала на полушаге, когда увидела, что от конца коридора медленно, но с нарастающей скоростью мчится к ней темнота. Будто кто-то выключал освещение по всей длине коридора, начиная с конца.

Ей показалось — выдохнуть не успела, как очутилась в полном мраке.

Девушка медленно подняла руку, невидимую и словно растворившуюся в кромешной тьме. Коснулась пальцами лица, поняла, что рука есть. Тишина давила на уши, и Алекса не могла понять, то ли к ней кто-то идёт, то ли кровь стучит в ушах. Попытка оглянуться привела к тому, что пришлось снова притронуться к лицу. Казалось, мрак съедал все ощущения… Шелест платья замер вместе с застывшей Алексой, когда она и в самом деле услышала шаги. В глухом коридоре, с толстыми коврами под ногами, шаги чувствовались вминаемыми в ворс, и этот вминаемый шорох становился с каждым шагом всё отчётливей. Шелестящий звук раздавался со всех сторон, и девушка поняла, что бежать не может, потому что шла она по середине коридора и теперь не знает, где находится. Если даже побежит, не побежит ли она навстречу тому, кто шёл к ней?

Шаги затихли рядом с ней. Алекса дышала ртом, чтобы слышать того, кто рядом. Он молчал. А потом она снова услышала короткий шелест. Неизвестный встал совсем близко, чуть возвышаясь над нею. Она даже ощутила тепло его тела. Ей показалось — она слышит, как он дышит. И сама боялась дышать, зная, что это только она не видит его. Он-то уж точно её разглядывает. И ледяной волной обдало скованное напряжением тело девушки, когда голос Карея над нею шёпотом выдохнул:

— Алекса!..

… Проснулась она быстро и собранно, несмотря на приснившийся кошмар. Оделась, думая, что вроде во сне ничего такого страшного, почему же она назвала его кошмаром? Из-за того что её напугала тьма? Нет, безусловно, неплохо бы поговорить с мамой и с папой. Оба хоть и не маги, но слушать и делать выводы умеют.

Оказалось, проснулась опять рано. Кошки, сходившие погулять, вернулись, когда она застелила постель. Недовольно посмотрели на покрывало, и, рассеянно улыбнувшись им, девушка бросила на кровать старую кофту, которую гулёны приняли благосклонно, немедленно усевшись на неё.

До обычной побудки — полчаса. Почти готовая к выходу, Алекса села перед компьютером. Быстро нашла сайт университета, раздел магический корпус и отыскала необходимое на странице выпускников. Ведьма в чёрно-красном платье, специалистка по любовной магии, была старше Алексы всего на три года. Маргот. Сейчас она работает в каком-то агентстве при городской психотерапевтической помощи. Запомнив её данные, Алекса поискала Маргот в сети. И обнаружила живой журнал. А прочитав разговоры в комментариях к её статьям, с недоумением узнала, что девушка — кузина Карея.

Посидела, размышляя обо всём и ничего не понимая. И вдруг усмехнулась: а если заглянуть к этой Маргот в приёмный день и попросить сделать приворот на Карея? Во хохма-то будет!.. Глупая задумка оказалась полезной: как ни странно, девушка впервые после кошмара заметно расслабилась и успокоилась.

И всё равно странно. Вроде опытная ведьма — два года практики в городе! — а сделала бездействующий приворот. Немного подумав, Алекса хмыкнула: а не слишком ли она, Алекса, самоуверенная? А если у этого приворота временной срок? Если Карею необходимо, чтобы она влюбилась в него чуть позже или вообще в какое-то назначенное время? Глупость… Но если в заклинании есть условие времени… Только ей-то такого не разглядеть. Не мастер. Для неё это слишком тонко.

Уже в столовой, накрыв завтрак для всех, Алекса села у стола и призадумалась. Занятая в основном домом и его обитателями, она как-то раньше не задумывалась, что будет, если влюбится. Мэтти не в счёт. Она всегда думала о нём, как о надёжном друге. Но теперь пробилась странная мысль: а каково это — почувствовать, что любишь? Может, не стоило оставлять раздвоение на влюблённую и на наблюдателя в наведённом на неё любовном привороте?.. Нет, мысль слишком странная и опасная. Её и так уже тянет к Карею и становится тепло, если она постоянно вспоминает, как он прижимал её к себе, как твёрдый подбородок опирался на её голову…

Ворвались младшие, Эмбер сама принесла свою малышку, а Алекса улыбалась всем и сидела, даже не пытаясь притронуться к завтраку.

Среди всех других мыслей обуревавших её, мелькнула одна очень серьёзная: «А если сказать о привороте Эмбер?»