Андрей Двинский - Несвятая троица (части 1-3)

В сам город нас не пустили. Как оказалось, ворота закрывались с закатом солнца, мы опоздали совсем немного. Однако, Цепала трагедии в этом не увидел, направив фургон прямо на луг, окружавший крепостную стену. Кроме нас тут было достаточно много народа: фургоны, телеги, палатки, костры - далеко не все стремились ночевать внутри городских стен. Найдя место возле посадского колодца, мы припарковались, и я постарался элегантно соскочить с ящера. В прикиде местного стражника я сам себе нравился неимоверно, но, откровенно говоря, тяжелая кольчуга, шлем и кожаные штаны натерли все что можно и нельзя. Я очень хотел их с себя скинуть, переодевшись в обычного крестьянина, но не получилось. Беркут развил бурную деятельность: надо было срочно, пока совсем не стемнело кормить-поить нашу скотину, искать дрова, доставать воду и делать еще кучу всяких хозяйственных дел. Под конец он озадачил меня вопросом сигнализации для рапторов, лошадей и наших шмоток в условиях многолюдья, и мне пришлось крепко поднапрячь мозги.

Решение лежало на поверхности: каждую ценную вещь требовалось пометить специальной схемой и очертить периметр. В случае перемещения схемы за периметр, начинался фейерверк. Проблема была в том, что я таких схем еще не делал и вообще пока смутно себе представлял, как к ним подойти. Для подобных задач требовалось осуществить "беспроводную" связь между схемами. В памяти стеха такие структуры были, но не было понимания принципов их действия. Требовалось время, чтобы в этом всем разобраться, и за один вечер этого точно нельзя было сделать. Поэтому, я воспользовался готовыми решениями из памяти нелюдя: они были неуклюжи, энергоемки, не имели дополнительных функций, как, например, определение местонахождения схемы. Но знак, в случае кражи, они подавали, это я проверил.

Наконец, поставив палатки, мы уселись вокруг костра, глядя голодными глазами на котелок, в котором варилась каша с кониной. Я, наконец, переоделся и завернулся в одеяло - после захода солнца как-то вдруг похолодало. Дина сразу подсела ко мне и прижалась как котенок. Она весь день была какая-то тихая и ласковая, такое ощущение, что ее что-то мучило. Я не стал расспрашивать, просто обнял и накрыл своим одеялом. За последние дни мы сильно сблизились. Девушка много рассказала про свою жизнь, а я проговорился ей про нас. Как-то увлекся ну и забыл про конспирацию. Малышка клятвенно заверила, что никому ничего не расскажет и каждый вечер, совершенно по-детски, забиралась ко мне под одеяло прося рассказать еще что-нибудь.

Я для себя так и не решил, как к ней относиться. Первые пару наших совместных ночей, увлеченная рассказом она порождала во мне единственное чувство - старшего брата, который рассказывает младшей сестренке сказки на ночь. Однако, вчера я вдруг понял, что ее близость, запах и тонкие теплые руки, обнимающие меня, стали будить отнюдь не братские чувства. И сейчас, ощущая мягкое и податливое тело, вдруг почувствовал, что хочу ее. Будто прочитав мои мысли, Дина еще плотнее прижалась ко мне, да так, что мне стало... неудобно сидеть.

-- Так на каком языке говорить в Шартане больше всего? - По-эртазански спросил Цепалу Беркут. Он никак не мог разобраться с местными падежами, склонениями и родами.

-- Хой, тут на многих языках говорят, - купец любил жестикулировать, когда что-то рассказывал. - Большинство неплохо говорит на эртазанском, и все хорошо знают имперский. Понимают адостанский и стехский, можно встретить тех, кто говорит на лирданском.

-- Адостанский - это что? - спросил Андрей.

-- Это язык шодов, - ответил я ему по-русски.

-- А Лирданский?

-- Лирданский Халифат - это чудесная страна, с ней Эртазания граничит на юго-востоке. Там говорят по-лирдански. Очень красивый, но трудный для понимания язык, - пояснил купец.

-- А скажите, уважаемый Цепала, если это не быть секретом, что вы делать затем как мы расстанемся? - спросил Беркут. - В Эртазании быть война, как дальше быть ваша торговля?

-- Хой, не знаю, командир, - горестно покачал головой купец. - Продам вот товар, а потом буду думать, с людьми говорить. Война сильно испортила торговлю.

С тех пор, как мы дрались с шодами, Цепала называл Беркута только так. Словом, которое на русский я переводил как "командир", здесь называли воинов, возглавляющих небольших автономные подразделения.

-- А что, местные видящие не делать артефактов?

-- Как же не делают - делают. Но получается очень дорого. У людей мало видящих. Да и те, кто есть, часто заняты другими делами - работают на герцога, на бургомистра. А артефакты нужны, много и разные. Ну и нелюди... - Купец запнулся. - Не любят этого. Говорят, к таким видящим иногда приходят и... Смотрят в глаза.

Повисла тишина, нарушаемая лишь смехом и разговорами, доносящимися от соседнего костра. Послышались звуки флейты. Ира поднялась и, взяв большую деревянную ложку, начала перемешивать варево.

-- А вот скажи, уважаемый, - Беркут сглотнул слюну, глядя как Ира пробует кашу. - Если мы тебе делать артефакты, а ты продавать - как ты смотреть на такой бизнес?

Цепала удивленно посмотрел на Беркута, потом на меня.

-- А разве у вас нет других дел? - Вырвалось у него, и он тут же замахал руками. - Хой, то есть, я хотел сказать, это не мое дело. Просто старый Цепала думал, что такие серьезные господа, как вы, конечно заняты более важными делами, чем делать артефакты какому-то торговцу.

Беркут посмотрел на меня.

-- Я не все понял.

Я перевел.

-- Мы готов отложить другие дела, - подумав, сказал Андрей. - Нам надо заработай деньги для нашей дальней работы.

-- О! Тогда, конечно, старый Цепала всячески готов помочь!

-- Готово, - сказала Ира. - Снимайте, мальчики!

Мы с Беркутом ухватились за перекладину и сняли котел с костра. Ира тут же стала раскладывать кашу по деревянным мискам. Некоторое время мы молча, но дружно работали челюстями.

-- Вадик, сегодня вечером надо защитить наши мозги от нелюди, - жуя, проговорил по-русски Беркут. - Сможешь?

Я вздохнул и поморщился.

-- Вы будете в коме несколько часов. Мне будет чертовски болеть голова. Вдруг ночью какой трабл случится?

Андрей несколько минут сосредоточенно жевал, уставившись в одну точку.

-- Ничего страшного. Сегодня поработаешь со мной и Ирой. Ты, Цепала и дети, если что, поднимите тревогу. Здесь людно, не думаю, что будут проблемы.

-- Я не хочу, чтобы он копался у меня в голове, - тихо сказала Ира, перестав жевать и напряженно посмотрев на Беркута.

-- Тогда в ней покопаются местные нелюди, - спокойно ответил Андрей, соскребая со дна остатки каши. - А ты, как-нибудь ночью, воткнешь мне нож между лопаток.

Даже в свете костра было видно, как Ира побледнела. Отставив миску в сторону, она вдруг уткнулась в ладони и тихонько заплакала.