Артем Каменистый - Пограничная река. (Тетралогия)

А ещё лучше, чтобы эти рассуждения оказались напрасными: пусть земляне процветают и дальше, а посёлок стоит сотни лет.

Горелое озеро получило своё название из-за пожара, бушевавшего на южном берегу в прошлом году. Это произошло через пару дней после катастрофы, когда на его берегу собрались около полусотни растерянных землян. Как раз в ту пору у местных древесных жаб, в изобилии населяющих пойму, наступил брачный период. Эти создания размерами не дотягивали и до мышонка, но самцы, надувая щёки пузырями, могли испускать столь мощные плотоядные завывания, что закладывало уши, а ноги подгибались от страха. Память услужливо подкидывала эпизоды из низкопробных фильмов ужасов, где фигурировали бродячие трупы, вечно голодные вампиры и прочая плотоядная нечисть. Эффект усиливало то, что свои концерты земноводные предпочитали начинать посреди ночи.

Люди понятия не имели, что за ужасные существа издают столь кошмарные звуки, так как на привычное кваканье они ничуть не походили. Акустический эффект рисовал нечто огромное, с полуметровыми клыками, да ещё и многочисленное, зловеще окружавшее лагерь со всех сторон. Оружия не было, и земляне защищались от орд «демонов тьмы» многочисленными огромными кострами. Учитывая, что к стоянке примыкал молодой сосняк, а погода стояла сухая, всё это логично привело к лесному пожару. После этого народ покинул окрестности озера, отказавшись от намерения возвести здесь посёлок.

Олег привёл свой отряд к восточному берегу как раз в тот момент, когда солнце достигло зенита. Последний километр шагали весьма торопливо, несмотря на усиливающуюся жару. Ничего, сейчас можно будет вволю отдохнуть, да в придачу искупаться в мелком озере.

Уже на подходе к обширному лугу, выбранному Круговым для общего сбора, Олег недоумённо произнёс:

— И где же войско?

Действительно, вместо ожидаемой толпы виднелись полтора десятка мужчин, рассевшихся на берегу с удочками в руках.

Макс пожал плечами:

— Не знаю, может, уже отправились в поход, а эти просто опоздали?

— Сомневаюсь. Кругов писал, что к вечеру приведёт своих людей. Не могли же все действовать столь оперативно, что прибыли сюда тем же вечером и уже поутру снялись? Нет, я в такое никогда не поверю.

При виде новоприбывших один из рыболовов, бородатый низенький мужичок с непропорционально широкими плечами, отложил удочку, вышел навстречу. Олег, постоянно пребывая в разъездах, мало кого знал из жителей других поселений, но этого приметного «гнома» запомнил хорошо:

— Привет, Клёпа!

— Здорово, Олег, — на прозвище Андрей Клёпин не обижался.

— Вы давно здесь?

— С утра.

— А где остальные?

— Не знаю, никого не было.

— Как не было?! Кругов писал, что ещё вечером подойдёт.

— Писать — не лопатой махать, бумага всё стерпит. Никого здесь не было, даже трава не вытоптанная. Так что мы самые первые припёрлись.

— Понятно… А кто у вас за главного?

— Да никого.

— Вы что, полные анархисты?

— Не совсем, — нехотя признал «гном» и, почесав нос, добавил: — Лом у нас за главного, только он попёрся к Кругову, узнать, где их черти носят.

— Давно ушёл?

— Да часа три назад, не меньше.

Олег провёл в уме несложные подсчёты. До посёлка Кругова отсюда около десятка километров, Лом уже должен быть там. Но, как бы всё ни обернулось, раньше чем через пару часов вряд ли вернётся. Обернувшись к своим людям, он скомандовал:

— Всем отдыхать, доспехи можно снять. Только не разбредайтесь.

Посмотрев на рыболовов, он вздохнул:

— Эх, знал бы, леску и крючки прихватил.

— У меня леска есть, кусок одолжу, — щедро предложил Клёпа. — Только с возвратом. А крючок из дерева вырежешь: здешние караси лениво дёргаются, не сломают.

— Перебьюсь, — отмахнулся Олег. — У нас паёк неплохой.

— Может, махнёмся чем-нибудь? — предложил «гном». — Мы вам рыбки свежей, а вы нам чего-нибудь из запасов.

— Да там та же рыба, — вздохнул Олег. — Только копчёная и солёная.

— Как она уже достала! — в сердцах выдохнул Клёпа. — Считай, второй месяц только её и жрём — с такой кормёжки скоро жабры появятся. Скорей бы уже грибы пошли.

— Мы по дороге видели несколько штук.

— А толку? Много не наберёшь: весь день можно корячиться, а результат… Так, только зубы запачкать.

— Про хайтов что-нибудь слышно?

— Вчера к нам шесть беженцев пришли, с севера. Рассказывали, что войско Монаха сильно потрепали, он ушёл в леса. Теперь эти твари шастают повсюду как у себя дома. Что бы ни говорили про этого бандита, но пока он им давал жару, к нам никто не забредал.

— А сколько их пришло? Не знаешь?

— Без понятия. Вчерашний гонец, что письмо от Кругова притащил, говорил, что их сотни три. Врёт наверняка.

— Может, и так… Ладно, рыбачь, не буду тебя отвлекать.

Через час пожаловали ещё одиннадцать мужчин. Никого из них ни Олег, ни Клёпа не знали — они пришли с востока, из маленького посёлка. Никаких новостей не принесли, сами были удивлены тем, что здесь нет ожидаемого войска, засыпали вопросами «старожилов». К тому времени бойцы Олега наладили с рыболовами торговые отношения — бродя по мелководью, они ловили раков, обменивая их на свежую рыбу. Карасей заворачивали в лопухи, обмазывали глиной и запекали в костре — над бивуаком потянулся соблазнительный аромат.

Тех, кто не горел желанием залезать в прохладную воду, Олег заставил возводить навесы. Он не знал, сколько им придётся здесь проторчать, ожидая сбора всего войска, но на всякий случай решил перестраховаться — не исключена ночёвка. Кроме того, людей следовало чем-нибудь занять, дабы не маялись от безделья.

К вечеру подошло ещё шесть маленьких отрядов, а когда солнце уже склонилось ниже макушек деревьев, пожаловал сам Кругов в сопровождении полусотни бойцов. Его тотчас окружили со всех сторон, проклиная на все лады. Особенно надрывался Иван Никитин, доселе неизвестный Олегу неимоверной худобы мужичок из одного из восточных поселений. Однако за истёкшие часы он не только успел со всеми перезнакомиться, но и здорово надоел. На удивление навязчивый человечишка, да ещё и с гипертрофированным самомнением — приведя всего шесть человек, считал себя кем-то вроде фельдмаршала предстоящей операции и даже пытался отдавать распоряжения. Его несколько раз послали по неприличному адресу, а набычившийся Клёпа пригрозил намять бока, причём по лицам свидетелей было понятно, что они с удовольствием в этом поучаствуют. Иван проявил редкое для него благоразумие, оставив всех в покое, тем не менее сейчас, словно позабыв о своём печальном опыте, разорялся на всю мощь лёгких:

— Кругов! Да где тебя носит! Я со вчерашнего дня здесь торчу, люди ни разу не кормлены! Да и дело уж к ночи, куда выступать? Хоть бы шалаши какие приготовил! Раз уж позвал, так встречай, как положено, а то ведёшь себя, как непонятно кто…