Артем Каменистый - Пограничная река. (Тетралогия)

— Вот как? — усмехнулся Олег.

Взяв горсть ягод, он закинул их в рот и кивнул девочке:

— Действительно вкусно, но только я их есть не стану. Оставь себе.

— А если Аня меня спросит, куда я их дела? — не унималась девочка.

— Скажешь ей, что дядя Олег ест только человеческое мясо, — прогудел парень и сделал страшное лицо.

Малышка, смеясь, убежала, а он продолжил путь. Если всё будет нормально, то уже через несколько часов он увидит полученный металл.

Два плечистых парня, облачённые в кожаные передники, по очереди опускали свои молоты, плюща кусок железной крицы. На соседнем рабочем месте трудился Удур, он отлично справлялся в одиночку, если не считать того, что рукоятка его молота быстро приходила в негодность. Олег заказал кузнецам крепкое цельнометаллическое изделие, но те сильно затягивали его изготовление. Приглядевшись, он удовлетворённо кивнул: после очередной переплавки металл стал намного однороднее и не так сильно загрязнён шлаком. Совершенство приходит с опытом — это была уже третья порция железа, полученная из гематитовой руды.

Первую плавку Олег вспоминал с ужасом: металл был не просто ужасен, он просто сцементировал куски шлака и недогоревшего угля, а чтобы извлечь эту массу, пришлось работать более суток, проклиная всё на свете. Кузнецам отправили лишь небольшой более-менее чистый кусок, всё остальное принялись пережигать, получив на первой стадии более чистое железо, и лишь на второй — сталь удовлетворительного качества. Но на ошибках учатся — вторая плавка прошла быстрее и проще, а эта — так вообще загляденье. Руда закончилась, Добрыня больше не давал людей на её транспортировку, но пока работы хватало.

Металлурги смогли отлить шесть довольно приличных чугунных наковален. Четыре отправили в лагерь, последнюю пару оставили на островке, соорудив цех первичной переработки металла. Особого ума тут не требовалось: железо пережигали, делали из него бруски, расковывали их на полосы. Затем монотонно сваривали их между собой, резали, складывали, вновь варили. Этот процесс повторяли по нескольку раз, пока не добивались приёмлемой однородности металла. С флюсом особо не мудрили, в основном им служил высокоуглеродистый чугун, для чего его толкли в литой ступе. Для подобной работы высокой квалификации не требовалось, главное здесь физическая сила и точный удар, хотя даже неловко смятую полосу несложно перековать.

Получаемая сталь вполне годилась для изготовления различного инструмента. Перекованные полосы разного состава проваривали между собой дополнительно: это сырьё шло на изготовление оружия и прочного инструмента вроде напильников и штампов. Готовые изделия производились на острове, там работало шесть кузнецов и подмастерьев. Со времени нападения прошло уже более десяти дней, но Олег туда наведывался нечасто, да и задерживался ненадолго. Пару раз он делал одиночные вылазки на правый берег, хотел найти минералы марганца, или ещё что-нибудь полезное. Но тщетно, больше удача не улыбнулась.

Людоеды не появлялись, лишь один раз лесорубы, работающие возле Нары, заметили их лодки. Мужики ждать нападения не стали, атаковали их сами, едва те пристали к удобному бережку. Ваксов оказалось не более десятка, их попросту смели. Млиш уверял, что людоеды непредсказуемы, иной раз про них не слышно несколько лет, но иногда какая-то сила гонит их банды далеко на восток, где они врываются на границы человеческих территорий. Впрочем, там их быстро разворачивают назад: один-единственный рыцарь в полном вооружении может разогнать целую толпу этих тварей. Так что даже здесь, на реке, с ними можно не сталкиваться достаточно долгое время, хотя нельзя не признать — жить здесь приходится, как на пороховой бочке.

…Удур отбросил раскованную полосу в металлическую корзину, вышел из под навеса, спустился к берегу, сполоснул руки, вытер лоб. Посмотрев в сторону большого острова, мрачно произнёс:

— Плохо. Лодки нет. Хочется есть.

Олег, благодаря Млишу, понимал язык клотов довольно неплохо, а общение с великаном ещё больше углубило эти познания, хотя и было затруднено. Удур был весьма немногословен, иногда вообще игнорировал вопросы, до сих пор оставалось неясным — почему он остался с людьми. Островитяне только радовались: работник он был отличный, а кроме того, здорово помог при ночном нападении.

— Осталось ждать мало, — утешил его Олег и, зная, что концепция измерения времени для клота тайна за семью печатями, пояснил: — Ты успеешь ещё проковать три куска железа.

— И будет еда? — уточнил Удур.

— Да.

— Не успею, — убеждённо заявил великан и указал лапой в сторону большого острова.

Завидев, что там показалась лодка, Олег покачал головой:

— Рановато.

— В лодке Добрыня. Вдруг это не еда? — заволновался Удур.

Позавидовав остроте его зрения, Олег покачал головой:

— Может, что-то случилось?

— Если напали ваксы, хорошо! — с ноткой радости прогудел великан и охотно пояснил: — Буду их убивать.

— Здорово они тебя достали, — усмехнулся Олег.

Удур несколько мгновений молчал, затем спокойно произнёс:

— Ваксы и клоты враги. Они убили семью. Нас беспокоили, мы шли в другое место. Ночью хорошо спать, ваксы это знают, они любят воевать ночью. Убили всех, а я упал, камень попал в голову, заставил заснуть.

Олег обрадованно кивнул: несколькими фразами Удур выдал массу информации, становилось ясно, почему он прибился к людям — попросту остался без родни. Правда, непонятно, почему клот не ищет других своих соплеменников — разобраться в нечеловеческой психологии очень сложно. Однако из таких крупиц постепенно складывалась более цельная картина этого мира, хотя, стоит признать, почти все сведения шли от Млиша.

Лодка пристала к берегу. Олег понял, что ничего страшного не произошло: в ней действительно привезли обед, более того, сегодня эта работа досталась Ане. Кивнув девушке, он пожал руку Добрыне:

— Поешь с нами?

— Куда же я денусь!

Подхватив котёл и керамические судки, они направились к большому столу, располагавшемуся под навесом. Со всех сторон подходили металлурги и гончары, людей здесь было около полутора десятков. За едой Добрыня Олега не беспокоил, только отвечал на расспросы рабочих, а вот Аня, усевшаяся под боком, молчать не стала:

— Живот не болит?

— Сплю на спине, ем чайной ложечкой маковые росинки, проклинаю тебя по девять раз на день, — преувеличенно серьёзно ответил Олег.

Фыркнув, Аня заявила:

— Я уже забыла, что ты вообще существуешь. Сидишь здесь безвылазно.

Пожав плечами, Олег заявил:

— На острове я бываю, это ты лихо прячешься, тебя там без собаки не найти.