Ольга Кай - Городская Ромашка

- Доброе утро, Ромашка, - поприветствовал он ее, оборачиваясь. - Как спала?

- Нормально.

Девушка попыталась выбраться из пещеры, которая уже не казалась такой зловещей, как накануне, но ноги не слушались.

- Ноги болят? - спросил Мирослав и, не дожидаясь ответа, помог Ромашке вылезти наружу.

- Чуть-чуть, - соврала Ромашка.

Под пристальным взглядом Мирослава девушка сначала отвела глаза, но тут же упрямо вскинула голову.

- Ничего, идти смогу, - твердо сказала она. А-то думает, небось: городская, неженка…

Мирослав с сомнением пожал плечами, но ничего не сказал.

Останки разрушенного города сменились тусклой равниной, когда время уже перевалило за полдень. Первое воодушевление прошло, пейзаж не отличался разнообразием - реденький лес, желтеющая трава, - и так целый день. Пару раз над ними бесшумно проплывал вертолет, но днем патрульные могли полагаться лишь на свое зрение. Пока путникам везло - их так и не заметили.

К вечеру у них остался последний кусок хлеба и несколько пачек с картошкой, вернее с мелкими хлопьями, почти порошком, который можно было залить горячей водой и приготовить картофельное пюре. Как бы Мирослав не кривился при виде этого самого порошка, как бы не доказывал девушке, что это никакая не картошка, и даже не еда, в крайнем случае пришлось бы есть и эту, по словам Мирослава, отраву. Зверей в лесу водилось очень мало, и то не крупных, а в речушке, которую они еще днем перешли вброд, всего лишь подкатив до колен штаны, рыбы не было.

После того, как путники перешли речку, равнина постепенно сменилась невысокими холмами, и это обстоятельство очень обрадовало Мирослава. На исходе дня, когда солнца уже не видно было над лесом, а небо еще не потемнело, Мирослав остановился возле одного из холмов, скинул с плеч упакованный параплан, и, вынув из Ромашкиного рюкзака лопатку, совсем маленькую, принялся копать. У него ушло около получаса, чтобы вырыть небольшую нору, в которую могли поместиться два человека, и Ромашка, без особого аппетита сжевав свою порцию хлеба, тут же спряталась в нору.

- Ромашка, - услышала она уже сквозь дремоту голос Мирослава. - А ты не будешь меня стесняться?

Сначала девушка хотела ответить "нет, не буду", потом решила сказать "да, буду", а потом запуталась окончательно и… уснула.

На этот раз Мирослав разбудил ее рано, когда еще только-только светало. Минут через пятнадцать они подошли к небольшой речушке, и Мирослав предложил выкупаться, тем более что день обещал быть жарким, да и после сна совсем не мешало взбодриться. Купались по очереди. Ромашка, несмотря на все заверения своего спутника о том, что в округе нет людей, очень стеснялась, потому что в ее сознании как-то не укладывалось, что посреди открытой местности с редкими группками плакучих ив у воды ее, совершенно раздетую, никто не увидит. Но желание искупаться превысило все опасения, и девушка, беспокойно оглянувшись на стоящего к ней спиной Мирослава, вошла в воду.

Ощущение было странное. Столько воды Ромашка никогда не видела - у нее дома даже не было ванной, только душ - и, с удивлением смотрела на свои ноги, твердо стоящие на песчаном дне, на проплывающие по поверхности листики и травинки, на маленьких, почти незаметных существ, резвящихся в воде у самого дна, которые, стоило ей сделать шаг, бросались врассыпную.

Долго купаться девушка не решилась. Она подошла к берегу, взяла свои вещи и аккуратно перенесла их, держа над головой, на другой берег. Благо, речка оказалась неглубокой - вода лишь раз накрыла плечи Ромашки. Выкарабкавшись по корням растущей у воды ивы наверх, Ромашка быстро вытерлась, оделась и крикнула Мирославу, что он может переходить, а сама отвернулась. Она слышала, как ее спутник вошел в воду, слышала также, как вышел и положил на траву вещи. Вскоре Мирослав, полностью одетый, с влажными, распущенными по плечам волосами, опустился перед нею на корточки и, немного хмурясь, сказал виновато:

- Ромашка, я забыл спросить, ты умеешь плавать?

Ответ Ромашки поверг его в легкий шок. Похоже, даже от выросшей в городе девушки он такого не ожидал. Ромашка же не видела в этом ничего необычного: у них, конечно, были бассейны, но, во-первых, их посещение являлось не дешевым удовольствием, а во-вторых… ну зачем бы ей понадобилось учиться плавать, если, живя в окруженном стеной городе, она не видела ни рек, ни моря?

Среди лиственных деревьев все чаще стали попадаться сосенки, а ветерок доносил неприятный запах, понять природу которого не могла не только Ромашка, но и Мирослав.

- Воняет словно помоями, - озадаченно пробормотал он. - Может, где-то рядом большая свалка?

Они шли, а запах все не пропадал и, казалось, даже усиливался. В конце концов, путники решили не обращать на него внимания, тем более что Мирослав сообщил Ромашке, что они вот-вот встретятся с его другом.

И они встретились.

По убегающей вправо тропинке, обрамленной пушистыми лапками невысоких сосен, шел, сильно хромая на правую ногу, человек с очень внушительной фигурой и при этом чрезвычайно добродушным лицом. На незнакомце были светлые штаны, правая штанина, закатанная до колена, открывала перебинтованную голень, матерчатый ремень дорожной сумки серой полосой пересекал покрытый густым загаром торс. Если б Ромашка не догадалась сразу, что это и есть друг Мирослава, она бы решила, что незнакомец из тех мужчин, что глотают специальные таблетки для массы - такой он весь был огромный, а деревянный посох, на который опирался богатырь, смотрелся совершенно неуместно.

Лицо незнакомца, заросшее рыжеватой щетиной, выражало искреннюю радость, улыбались даже глаза - голубые, как ясное небо. Но, заметив Ромашку, он остановился, растеряно глядя на нее. В это время девушка заметила, что за спиной богатыря кто-то прячется.

- Здравствуй, Мирослав, - в басистом голосе незнакомца прозвучало смущение. - Прости меня, если б я знал, что ты не один, я бы не попросил помощи.

- Здравствуй, Тур, - улыбнулся Мирослав. - Ты, я вижу, тоже не один.

Из-за спины Тура вышел мальчик лет десяти-двенадцати, худенький, смуглый от загара. Его когда-то светлые, но давно не стираные штаны не спадали лишь потому, что были туго перетянуты поясом.

- Это Димка, - сказал друг Мирослава, успокаивающе кладя руку на плечо перепуганного мальчишки. - Парень мне здорово помог, и в городе ему теперь оставаться нельзя. Говорит, полицаи заберут, да и родителям неприятности… Эх, Мирослав, ну и странный же мне попался город!

Тур погрустнел и умолк, а Ромашка только сообразила, что до сих пор выглядывает из-за спины Мирослава, почему-то опасаясь выйти и встать рядом, как тот мальчик, что пришел с Туром. Мирослав сам подтолкнул ее вперед.

- Это и есть мой друг Тур, - сказал он. - Тур, это Ромашка.