Ольга Кай - Городская Ромашка

- Он не поедет.

- Поедет, - сказал Тур. - С утра ведь будем помогать, дожинать, последние снопы вязать. Поедет, это точно, а вот останется ли на праздник…

Утро была жарким, ясным. На запряженных лошадьми бричках люди ехали по несколько семей, весело разговаривая, то и дело над дорогой, идущей вдоль реки и иногда ныряющей в лес, разносилась песня, поддерживаемая многоголосым хором. Девушка нашла глазами и Мирослава. Он ехал вместе с родителями немного позади, и девушка впервые смогла разглядеть его мать. Любима была женщиной еще молодой и красивой, над большими карими глазами - черные ниточки бровей, темная коса уложена вокруг головы. Любима и Вояр, родители Мирослава, действительно смотрелись красивой парой. И благополучными супругами, любящими, заботливыми…

У Мирослава вид был нельзя сказать чтобы грустный, но девушка подумала, что в ехать Долину Ручьев у него нет никакого желания. Хотя, может, Ромашка и ошибалась? Увидев ее, Мирослав улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Тур махнул ему рукой.

В тот день Ромашка устала и вымоталась, правда больше всего именно из-за жары, а не оттого, что перетрудилась. Народу было много, и работа спорилась. Когда, наконец, был связан последний сноп, традиционно украшенный васильками, над полем зазвенели песни да заиграли дудки. Разом усталость прошла, и захотелось тоже петь и плясать. Мужчины подняли дожинок и понесли к деревне. Впереди всей процессии Ромашка разглядела красивую девушку с длинной косой золотых волос, в которых, словно среди колосьев зрелой пшеницы, голубели искусно вплетенные васильки. Ромашка сразу узнала Злату.

На широком лугу у самой деревни люди остановились. Мужчины вынесли столы, женщины заставили их кушаньями. Ромашка ела немного, больше поглядывала по сторонам, чаще всего взгляд ее останавливался на спокойном лице Мирослава. На Злату он не смотрел. Один раз глянул - как только приехали - и больше не смотрел.

После молодежь затеяла танцы, а вскоре на лугу веселились все от мала до велика. Музыка была такой веселой, такой заводной, что Ромашка, стоя немного в сторонке и не решаясь присоединиться к всеобщему веселью, притопывала ножкой в такт. Тура окружили молодые девушки и увели в самый центр, Димка тоже недолго стоял рядом - побежал веселиться со здешними мальчишками. Тетушка Звана оживленно беседовала с круглолицей улыбчивой женщиной, родители Мирослава о чем-то говорили со старостой.

А по дороге вдоль реки неторопливо удалялась одинокая светлая фигура.

Он ушел так незаметно, что даже Ромашка не сразу поняла, что его уже нет рядом. Девушка враз погрустневшими глазами следила, как постепенно скрывается из виду силуэт Мирослава, растворяясь в сгущающемся сумраке. Больше всего на свете ей хотелось сейчас побежать следом, но девушка осталась стоять на месте.

- Ромашка, пойдем! Пойдем с нами!

Разрумянившаяся Веселинка, не дожидаясь согласия, просто взяла Ромашку за руку и повела за собой, заводя хоровод. Ромашка растерялась так, что и не сопротивлялась даже, а после и сама не захотела уходить из веселого круга. Лишь изредка в голове проносилась мысль: "Как же он там, один?"

Тетушка Звана, как и многие взрослые, уехала домой пораньше. И уж только когда молодежь вдоволь наплясалась, последние гости покинули Долину Ручьев. Тур правил, и в повозке позади него сидели, кроме Ромашки и Димки, еще двое парней да Милана с Веселинкой. Все были уже настолько сонные, что клевали носом, и только Тур еще держался.

Повозка сбавила ход, и Ромашке почудилось сквозь наползающую дремоту, что кто-то запрыгнул к ним на повозку. Она разлепила сонные глаза - рядом с Туром, спиной к девушке, сидел Мирослав. Он принял поводья из рук Тура, который уже едва мог бороться со сном. Ромашка разглядела, что волосы Мирослава были влажные. "В речке купался" - решила девушка. Хотелось подобраться к нему поближе, но Ромашка поборола в себе это желание и все-таки заснула. Устав не столько от работы, сколько от танцев и переполняющих душу впечатлений, Ромашка спала крепко, и не проснулась даже тогда, когда повозка остановилась, и Тур на руках отнес ее в дом.

Долгие, солнечные дни уходящего лета были наполнены радостью. Ромашка наконец-то чувствовала себя своей. Ну и пусть она пока не умеет очень многого - учится ведь, да учится старательно, к тому же лучше тетушки Званы учительницы ей было не сыскать. Ромашка во всем старалась помогать матери Тура, и постепенно многое перестало казаться ей сложным и непонятным. Девушка уже без боязни входила и в курятник, и в хлев, и за вышивку бралась, правда пока лишь с тем, чтоб на следующее утро снова ее распустить да начать заново. А еще у Ромашки подруга появилась - Веселинка, добрая, смешливая девушка, несколькими годами младше самой Ромашки. Веселинка заходила за ней по вечерам перед тем, как отправиться к старым яблоням, где собиралась молодежь под практически незаметным присмотром кого-то из старших. Тур на этих посиделках присутствовал часто. Мирослав с ним ходил всего-то два раза, и сидел, тихо беседуя о чем-то с другом. Ромашка поначалу немного смущалась при нем, но это быстро прошло, и девушка больше не ощущала скованности в присутствии Мирослава, только тепло и радость от того, что он рядом.

И вот настал день, когда из Родня прибыл гонец и сообщил, что последний из добровольцев вернулся, и назавтра состоится Совет. Рано утром отправились в Родень. Путь был не близкий, но повозка катилась быстро. Тур снова правил, а Димка во все глаза наблюдал за ним, имея в виду и самому вскорости научиться. Ромашка смотрела по сторонам, а тетушка Звана негромко беседовала с Мирославом, выехавшим в Родень вместе с ними.

На площади уже собралось множество людей, и вновь прибывшим было не так-то легко найти место поближе к центру. А в центре площади, где несколько человек уже ставили скамьи для мудрецов Совета, сидел на траве человек в городской одежде. Черные как смоль волосы непослушно торчат в разные стороны, такая же черная щетина покрывает всю нижнюю часть лица, глаза опущены, а через лоб и правую бровь спускается к скуле широкий рубец. "Видать, в пути некому было помочь, залечить" - подумала Ромашка, с жалостью глядя на нового человека.

- Сивер, - услышала Ромашка голос Мирослава. - Значит, это он.

- Сивер? - переспросила девушка. - Это его так зовут?

- Да.

- Ты его знаешь?

- Да. У нас один наставник.

- Наставник? А чему он вас обучает?

- Всему, - ответил Мирослав.

В это время сидевший в центре человек поднял глаза. Они оказались ярко-голубыми, как у Тура, но на темном лице Сивера они сияли двумя яркими звездами. На последнем добровольце были обычные джинсы, потертые, местами порванные, на правой ноге, чуть выше колена, штанина немного перепачкана кровью.