Гай Юлий Орловский - Мир Трех Лун

Я кивал, слушал почтительно, но за это время из главного дворца вышли и пошли через наш двор глерды высшего ранга: Роднер Дейнджерфилд, Мяффнер, — и я сразу перенес все внимание на них.

Дейнджерфилд все в той же темной одежде и кирасе из черной бронзы, а Мяффнер, советник королевы, по контрасту вроде бы еще меньшего роста, чем на самом деле, толстенький, с пухлым розовым лицом, совсем домашний поросеночек, в то время как суровое и жестокое лицо командующего дышит силою и властью.

— Если вы не сумеете убедить королеву, — донесся настойчивый голос командующего, — то кто?.. А если не убедить, нас ждут беды. Да что там беды — катастрофа…

Мяффнер ответил жалко:

— Понимаю. Но меня охватывает дрожь, как только подумаю, что скажу такое самой королеве именно я!

— Больше некому, — жестко сказал Дейнджерфилд. — Промедление погубит нас всех. Да что нас — погубит королевство!

Мяффнер, растерянный и жалкий, развел руками в беспомощном жесте. В нашу сторону от главного здания заспешил Виллис Форнсайн, чем-то неуловимо смахивающий на Дейнджерфилда помимо одинаковых кирас, поясов и сапог.

Поклонившись командующему, он обратился к Мяффнеру:

— Дорогой лорд-канцлер, я бы хотел взять вон того Улучшателя к себе. Боеспособность армии очень важна, и если сумеет хоть в чем-то ее усилить, хотя очень сомневаюсь…

Мяффнер поморщился:

— Если сомневаетесь…

Виллис сказал торопливо:

— А вдруг?

Мяффнер отпарировал, явно чувствуя себя гораздо лучше в разговоре с начальником охраны дворца, чем с командующим:

— А здесь у него уже. Экономическая мощь не менее важна, чем военная, дорогой глерд. А если честно, то даже важнее, это вы и сами должны понимать. Вы хоть и в охране, но ваш древний род дал королевству ряд и умнейших людей!

Виллис помрачнел, зыркнул на Дейнджерфилда с надеждой.

— Я могу обратиться к командующему армией, дорогой глерд!

Мяффнер кинул косой взгляд на Дейнджерфилда.

— Да хоть к самой королеве. Пока что я не готов вам уступить этого человека.

— А когда сможете? — спросил Виллис настойчиво.

Мяффнер сдвинул узкие, но пухлые плечики.

— Когда не сможет ничего улучшать. Точнее, когда долго не сможет.

— А что вы считаете долго?

Мяффнер ехидно улыбнулся.

— А это уже мое дело, благородный глерд Форнсайн. Я, к счастью, отчитываюсь не вам.

— Действительно, — ответил Виллис недобрым и весьма многозначительным тоном, — к счастью. Но, дорогой глерд, все может перемениться.

Удалился он гордо и с осознанием своей силы и влияния, но Мяффнер проводил его достаточно равнодушным взглядом, словно ни минуты не сомневаясь, что королевство стабильно и ничего в нем не изменится.

— Это он так перед вами зарабатывал себе поддержку?

Дейнджерфилд ответил холодным голосом:

— Скорее, чувствует, что скоро произойдет нечто ожидаемое. И когда оно произойдет… в самом деле очень многое переменится. Доброго дня, дорогой глерд!

— Доброго дня, — ответил Мяффнер.

Они учтиво раскланялись и пошли в разные стороны, но если командующий шел красиво и гордо с видом победителя, то Мяффнер сразу ссутулился, стал еще меньше ростом и не пошел, а потащился в сторону сада.

Я проводил их по очереди долгим взглядом.

— Это они все решают?.. А как же Тайный Совет? Неужели у королевы нет канцелярии?.. Я имею в виду министров, управляющих…

Строуд посмотрел на меня с хитрым прищуром.

— Как нет? Все есть. Но ее величество изволит решения принимать лично на основе своей…

— …прихоти?

— Своей мудрости, — поправил он строго. — Не слишком распускай язык, не слишком! А лучше вообще придержи, а то тут отрежут быстро. Министры, если тебе это так интересно, следят уже за исполнением повелений королевы.

— Значит, — сказал я, — не так уж и много тут бывает нового.

Он хмыкнул:

— А зачем новое? Главное — стабильность. Надежность. Новое всегда грозит бедой и последствиями. В нашем королевстве самая прекрасная жизнь на свете!

Я зыркнул исподлобья, Строуд говорил совершенно серьезно, ни тени иронии, хотя если вспомнить рассказы о кровопролитных войнах, что гремят у соседей, то да, здесь намного счастливее, богаче и надежнее.

— А как же исследования? — спросил я.

— А что исследования?

— Они же привносят новое, — напомнил я.

Он покачал головой:

— Ты что, с луны упал?.. Мы как раз отыскиваем старое и возрождаем! Если, конечно, удается. В старину, как гласят летописи, все были магами!..

Я работал пестиком, раздалбливая в ступке сухие корешки, смешивал с соком диких трав и с каждым часом убеждался, что Строуд точно не имеет отношения к моему переносу. Более того, он и не поможет вернуться, это полностью вне сферы его интересов.

Остается только маг Рундельштотт, но тот в отдельной башне, пользуется особым покровительством королевы, якобы обладает огромной мощью, хотя ни в чем ее не проявил, а все, что есть во дворце магического, — дело рук Строуда.

Но сперва нужно придумать, как к нему пробраться, и я, пусть и рискуя, вступал со всеми в разговоры, говорил обо всем, постепенно подталкивая к тому, что нужно именно мне.

Как говорится, на ловца и зверь бежит, а подсказка может прийти с той стороны, откуда не ждешь. Сегодня, как только я пересек зал и свернул в коридор, что ведет к людской, под ноги упала угольно-черная тень.

Я дернулся, а женский голос прозвучал испуганно-игриво:

— Ах, как вы меня напугали!

Поднял взгляд — передо мной с испуганно и призывно открытым ртом Анна, служанка фрейлины Кареллы Задумчивой, в комнате которой я переставил зеркала, глазки тоже распахнула во всю ширь, вид очаровательный, да.

В этих случаях мужчина как бы не просто имеет право, но даже обязан броситься всячески успокаивать даму. Способы успокаивания каждый выбирает сам в зависимости: то ли ласковые слова, что все хорошо и ничего опасного нет, это вовсе не нож у меня в кармане, потрогай сама, то ли поглаживания по плечу и другим выпуклым местам.

Я проблеял виновато:

— Ох, простите…

Она милостиво улыбнулась:

— Ладно-ладно, не извиняйся. Это я слишком задумалась, даже не заметила тебя, хотя такого статного трудно не заметить… Ты же статный, верно?

Я пробормотал:

— Зачем мне быть статным? Я простой и даже очень простой. Это господа статные.

— Статный, — заверила она. — И что-то в тебе есть особенное. Недаром даже Карелла расспрашивала.

— Это кто?

— Моя госпожа, — объяснила она. — Забыл мою хозяйку?

— А что спрашивала?

Она сказала уличающе:

— Ага, заинтересовался!.. Но на нее тебе нельзя заглядываться. Она фрейлина самой королевы, понял? Для тебя, дурачок, даже я слишком знатная госпожа, потому что благородного происхождения, понял?..