Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии (СИ)

Этот пузырь был обратной стороной медали, — ведь как известно, у медали есть две стороны, — так вот, если спокойствие и уверенность в своих силах были лицевой стороной, то пузырь как раз и был той самой, пресловутой, — обратной стороной. Раньше все что пугало и раздражало Дениса оседало в его душе тяжким грузом, тянущим вниз, к земле, теперь же весь негатив, без которого в реальной жизни не обойтись, тут же трансформировался в невесомую, прозрачную, сверкающую, брызжущую злой энергией, янтарную субстанцию, конденсирующуюся в этом самом мешке внизу живота. С одной стороны это было хорошо, а с другой, — не очень…

Неторопливое (мягко говоря) путешествие, отягощенное пусть небольшими, но постоянными нервными встрясками, привело к тому, что у Дениса сбилось внутреннее чувство времени и он перестал понимать долго ли, коротко ли сказка сказывается и стало ему казаться, будто лимит невидимости вот — вот закончится, а никаких инструкций насчет того, что делать, когда Пчелы внезапно обнаружат в своих рядах неизвестно откуда взявшуюся личность в черном, как сама изначальная Тьма, облачении, у него не было, что спокойствия также не добавляло, а вот раздражения, — наоборот.

«Блииин… я как Золушка за минуту до полуночи, — сейчас начну туфельки терять… хрустальные… к едрене фене!..» — промелькнула тревожная мысль.

«Ага… ага… — внес свою лепту внутренний голос, — кареты превратятся в тыквы… а Шэф… — в крысу!»

«А он и есть крыса! — в запале отозвался Денис, — нет чтобы прямо сказать куда идти! А то ползи за этими…» — тут он осекся, и обзывать белопоясников, тащивших его вещи, не стал, — они-то ни в чем виноваты не были, а Денис был справедливым человеком.

«Так спроси…» — невозмутимо посоветовал внутренний голос.

«Как!?.. Как спросить!?.. Я в этой блядской шкире первый раз в жизни и не знаю как связь включается! Натягивай и пиздуй! Полководец херов!..» — Денис мог бы продолжать еще долго, но был прерван внутренним голосом:

«Второй…»

«Чего второй?!» — не понял Денис.

«Ты в шкире второй раз в жизни. Первый, — когда примерял на базе…» — это неожиданное, хотя и справедливое замечание почему-то охладило агрессивный настрой Дениса, хотя никаких объективных предпосылок для этого в нем и не имелось, но как говорится, осадочек остался, — пузырь внизу живота продолжал потихоньку наполняться.

К счастью для Золушки — невидимки, бал закончился раньше, чем часы пробили полночь, и никакого сеанса разоблачения черной магии не последовало. Траекторию движения уборщиков перекрывала довольно внушительная баррикада, составленная из нескольких очень неудачно (для этой самой траектории) расположившихся экипажей. Чтобы преодолеть «завал», им пришлось бы сделать немаленький крюк, но имелась альтернатива, коею они и не замедлили воспользоваться. Белопоясники, ничтожно сумняшеся, проложили себе путь сквозь довольно большую, потрепанную карету, запряженную четверкой лошадей. Разглядеть что-либо внутри было невозможно, — все окна были наглухо зашторены какой-то темной, даже на вид тяжелой тканью. Не задерживаясь внутри ни на секунду, и оставив открытыми обе двери, как будто приглашая его следовать за собой, уборщики через мгновение выбрались с противоположной стороны и продолжили свое неторопливое движение. У Дениса сложилось полное впечатление, что таким маневром они попросту сократили себе путь, — видимо также должны были подумать и другие «заинтересованные лица», наблюдающие за передвижением старых уборщиков. В том, что такие «лица» должны были быть, Денис не сомневался, — иначе зачем было огород городить с двойниками, уборщиками и шкирой в режиме невидимости? Но, размышления — размышлениями, а надо было догонять поводырей, — иначе ведь можно и головой на камни. Денису ничего не оставалось делать, как последовать вслед за ними, через карету. Вот тут-то и выяснилось, что карета и была целью путешествия, — на одном из двух диванов расположился верховный главнокомандующий. Причем расположился так, что его невозможно было увидеть снаружи даже при открытых дверях.

Заодно стало понятно, почему главком не сообщил заранее, где находится финишная ленточка, — двери кареты должны были открыть уборщики, — ведь согласитесь, было бы странно, если бы они вдруг открылись и закрылись сами по себе. Конечно, не исключено, что «заинтересованные лица» могли бы и не отследить это феномен… а могли бы и отследить, — магия ничем не хуже понатыканных, где только можно и где нельзя, видеокамер. А так, уборщики забираются в карету, незаметно роняют принесенные мешки, тут же подхватывают идентичные и, не снижая темпа, выбираются наружу. Закрывать двери им недосуг, да и руки заняты, — все замотивировано. Правда, с другой стороны, если бы Денис знал конечную цель путешествия, он мог бы самостоятельно, не наступая на пятки уборщикам, добраться до кареты, спокойно их дождаться, и точно так же проследовать вслед за ними. Все указывало на то, что про интересы Дениса, чтобы ему было удобно и комфортно, Шэф задумывался не сильно… если вообще задумывался. Настроения последнему, это не добавило, а вот раздражения, — наоборот.

— Такси свободен — прошу садиться! — Главком сделал микроскопическую паузу и продолжил: — Шкиру пока не отключай. — В этом был резон, — диван, предназначавшийся Денису, в отличие от Шэфовского, снаружи просматривался.

Как только Денис оказался в салоне, мимо кареты протопали несколько белопоясников, тащивших на спинах какие-то тюки демонических размеров. Как все грузчики, во всех мирах и во все времена, они не страдали излишней толерантностью к препятствиям, мешающим осуществлению их профессиональной деятельности, — дверцы кареты с лязгом, способным довести до нервного срыва любого водителя маршрутки, захлопнулись, не выдержав комбинированного натиска тюков и ненормативной лексики.

Какое-то время «завал» сохранял неподвижность, а потом начал понемногу рассасываться, и вскоре тронулась и карета компаньонов. Она неприятно удивила Дениса тем, что была полной противоположностью немецким автомобилям. В том смысле, что те внутри гораздо больше, чем кажутся снаружи, а карета же, — наоборот, выглядевшая снаружи большой и громоздкой, внутри оказалась ужасно маленькой и тесной. Причина этого пространственного парадокса осталась для Дениса загадкой.

Как только двери кареты захлопнулись, Денис двумя щелчками отключил батарею, после чего принялся внимательно разглядывать главкома, который с удобством, полулежа в расслабленной позе, расположился на своем диване. Шэф уже успел избавиться от шкиры и переодеться в «гражданское». Гражданское не в том смысле, что невоенное, а в том, что не в орденскую униформу с черным плащом. Но не это, в данный момент, интересовало Дениса: