Анджей Сапковский - Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]

– Причины, – кашлянул голиард, – сейчас выяснятся. Наберитесь терпения, господин.

– Терпеливость не самое мое большое достояние.

– Значит, придется вам над этим достоянием немного поработать, – холодно сказал чех по имени Бразда, командир отряда, подъехавший и остановивший коня рядом с ними. – А почему мы вытащили вас – вы узнаете в свое время. Не раньше.

Бразда, как и большинство чехов в отряде, носил на груди вырезанную из красного сукна чашу. Но – лишь один из всех – он прикрепил гуситский герб прямо на выполненный на вапенроке собственный родовой герб – четыре острия на золотом поле.

– Я – Бразда из Клинштейна, из рода Роновицей, – подтвердил он догадку. – А теперь – конец разговорам, дальше в путь! Время подгоняет. А мы на вражеской территории!

– Факт, здесь опасно, – насмешливо согласился Шарлей, – носить Чашу на груди.

– Наоборот, – возразил Бразда из Клинштейна. – Такой знак хранит и защищает.

– Вы серьезно?

– При случае убедитесь.

Случай не заставил себя ждать.

На свежих лошадях отряд быстро преодолел Серебряный перевал, за ним, в районе деревни Эберсдорф, они напоролись на отряд тяжеловооруженных рыцарей и стрелков. В отряде было никак не меньше тридцати человек, и шел он под красной хоругвью, украшенной бараньей головой, гербом Хаугвицей.

И действительно, Бразда из Клинштейна был абсолютно прав. Хаугвиц и его люди выдержали только до того момента, когда поняли, с кем имеют дело. Потом рыцари и арбалетчики развернули коней и умчались галопом, да еще каким!

– Ну, что скажете? – повернулся Бразда к Шарлею. – Касательно знака Чаши? Неплохо действует. Не правда ли?

Спорить было невозможно.

Они, не жалея коней, мчались галопом. Начавший падать снег слепил глаза.

Рейневан был уверен, что они направляются в Чехию и, как только спустятся в долину Счинавки, свернут и поедут вверх по течению реки к границе, по дороге, ведущей прямо на Броумово. И очень удивился, когда отряд помчался по низине к синеющим на юго-западе Столовым горам. Удивился не он один.

– Куда едем? – перекричал гул и снег Урбан Горн. – Эй! Галада! Господин Бразда?

– Радков, – криком же кратко ответил Галада.

– Зачем?

– Амброж!

Радков, с которым Рейневан не был знаком, так как не бывал здесь, оказался вполне приличным городком, раскинувшимся у подножия ощетинившихся лесами гор. Над кольцом городской стены вздымались красные крыши, выше возносилась в небо стройная колокольня церкви. Картина настраивала бы на лирический лад, если б не висевшая над городком плотная туча дыма.

Радков был объектом нападения.

Сосредоточившееся под Радковым войско насчитывало добрую тысячу воинов, прежде всего пехоты, в основном, как было видно, вооруженной всяческого вида оружием на древках – от простых пик до сложных систем гизарм.

Не меньше половины бойцов были вооружены арбалетами и огнестрельным оружием. Была и артиллерия – напротив городских ворот установили средних размеров бомбарду, скрытую за подъемной изгородью, а в пробелах между возами стояли тарасницы и хуфницы.

Армия, хотя и выглядела грозно, стояла будто застыв, как заколдованная, в тишине и неподвижности. Все это однозначно вызывало аналогию с картиной, с tableau ; единственным подвижным предметом были кружащие в сером небе черные точечки ворон. И клубящаяся над городом туча дыма, там и тут уже прорезанная красными языками пламени.

Они въехали галопом между возами. Рейневан впервые видел вблизи знаменитые гуситские боевые телеги, с интересом присматривался к ним, восхищаясь удачной конструкцией сколоченных из толстых досок сейчас опущенных надбортов, которые, будучи в случае необходимости подняты, превращали экипаж в настоящий бастион.

Их узнали.

– Пан Бразда, – резко приветствовал чех в полупанцире и меховой шапке с обязательной для высших чинов красной Чашей на груди, – благородный пан рыцарь Бразда соблаговолил наконец-то прибыть вместе со сливками свой благородной конницы. Ну что ж, лучше поздно…

– Я не думал, – пожал плечами Бразда из Клинштейна, – что у вас тут так резво пойдет. Уже конец? Они сдались?

– А как думаешь? Конечно, сдались, кто и чем мог здесь обороняться? Хватило поджечь пару крыш, и они тут же начали переговоры. Сейчас тушат пожары, а преподобный Амброж лично принимает послов. Так что вам придется подождать.

– Надо, так надо. Слезайте, парни.

К штабу гуситской армии они отправились уже пешие, небольшой группой, из чехов в ней были только Бразда, Галада и усач Велек Храстицкий. Сопровождали, естественно, также Урбан Горн и Тибальд Раабе.

Прибыли они к самому окончанию переговоров. Радковское посольство уже уходило, бледные и вконец напуганные горожане выбирались, со страхом оглядываясь и сминая в руках шапки. По их лицам можно было понять, что многого-то они не выторговали.

– Будет как всегда, – тихо сказал чех в меховой шапке. – Бабы и дети свободно уйдут хоть сейчас. Парням, чтобы уйти, надо выкупиться. И заплатить выкуп за город, который иначе пустят с дымом. Кроме того…

– Должны быть выданы все папские священники, – докончил Бразда, тоже, видать, имеющий практику. – И все беглецы из Чехии. Ха, похоже, мне вовсе ни к чему было спешить. На выход баб и сбор выкупа уйдет некоторое время. Так быстро мы отсюда не тронемся.

– Отправляйтесь к Амброжу.

Рейневан помнил разговоры, которые о бывшем плебане из Градца-Кралове вели Шарлей и Горн. Помнил, что они называли его фанатиком, экстремистом и радикалом, выделяющимся фанатизмом и беспощадностью даже среди наиболее радикальных и наиболее фанатичных таборитов. Поэтому он думал увидеть маленького, тощего как жердь и огненноглазого трибуна, размахивающего руками и с пеной у рта выкрикивающего демагогические лозунги. Вместо этого перед ним оказался стройный, сдержанный в движениях мужчина в черном одеянии, напоминающем рясу, но более коротком, приоткрывающем высокие ботинки. У мужчины была широкая, лопатой, борода, доходящая почти до пояса, на котором висел меч. Несмотря на меч, гуситский жрец выглядел, можно сказать, вполне миролюбивым и приветливым. Может, причиной тому был высокий выпуклый лоб, кустистые брови и именно борода, благодаря которой Амброж немного напоминал Бога Отца на византийской иконе.

– Пан Бразда, – приветствовал он их довольно сердечно. – Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Экспедиция, вижу, закончилась успешно? Без потерь? Похвально, похвально. А, брат Урбан Горн? С какой тучи к нам свалился?

– С черной, – кисло ответил Горн. – Благодарю за спасение, брат Амброж. Ты пришел как раз вовремя.

– Рад, рад, – тряхнул бородой Амброж. – И другие тоже будут рады. Ибо мы уже тебя оплакали, когда разошлась весть. Из епископских когтей вырваться трудно. Гораздо трудней, чем мыши из кошачьих. Словом, все прошло хорошо… Хоть и то правда, что не за тобой я посылал отряд во Франкенштейн.