Анджей Сапковский - Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]

– Хорошо, Шарлей.

– Обойдемся без ненужных вступлений, – обошелся без ненужных вступлений Шарлей. – Перейдем сразу к делу. Я знаю, милостивый государь, кто ты. Потому что это я в прошлом году уничтожал огнем саксонские шахты и заводы. Те, что вы указали.

– Это поможет нам найти общий язык. – Служащий Фуггеров выдержал взгляд. – Ибо интерес, с которым я сегодня к вам прибыл, идентичен тому саксонскому. И так же выгоден. Вы уничтожите указанный объект и получите с этого lucrum [1142].

– Всего-то? – скривил губы демерит. – Такая мелочь? А почему это ты, ваша милость, обращаешься ко мне, а не к Кромешину? Не к Пухале, Корыбутовичу или Волошеку?

– Потому, – небрежно вмешался Рейневан, – что Корыбутович или Волошек могли бы предъявлять претензии на этот объект. Могли бы зариться на него поляки, которые со дня на день войдут в Силезию. Потому что, как мне кажется, объект лежит на землях, которые ранее поделены. Которые уже кому-то достались.

Служащий и на этот раз не опустил взгляд. Не ответил, только улыбнулся.

– Ясно, как белый день, – сказал Шарлей. – Мне-то что. Одним пожаром больше, одним меньше. О чем речь?

– О шахте блеска, или галенита, руды, служащей для выплавки свинца. Шахта называется Блейберг, находится в южном предместье Бытома.

– Твое мнение было правильным, – демерит посмотрел на Рейневана.

Имение Конрада Белого. Которого добивается Волошек. И которое наверняка он желал бы заграбастать вместе с действующими шахтами.

– Шахта в Блейберге, – служащий Фуггеров поправил манжеты вамса, – недействующая. Галенит на ней уже не добывается по причине заливания штреков подземными водами. Отводом воды из шахты заняты там как раз специально вызванные фламандцы, специалисты в таких делах. Вы их прогоните, спалите ветряки и разрушите водооткачивающие устройства.

– А шахту, – закончил Шарлей, – вода тогда зальет окончательно. И она уже не будет действовать никогда. Это всё?

– Нет, – возразил служащий. – Есть еще второй объект. Село Рудки над Клодницей. На его западной окраине есть officina ferraria . Кузница железа, фришевальня и известковый завод. Спалите это всё. Дотла.

– Чтобы добраться до названных мест, – заметил Шарлей, – необходим далекий рейд, глубоко на территорию врага, через их посты и разъезды. Это большой риск. Очень большой.

– Он учтен в обещанном lucrum . И считаю, что пропорционально.

– Это мы посмотрим. Когда назовете сумму.

– Не в сумме речь.

– Хм. В чем же тогда?

– Lucrum , о котором я веду речь, путешествует в черном фургоне. Кто знает, не в том ли, что и тогда.

– Соблаговолите повторить.

– Деньги, – служащий компании Фуггеров сплел руки на груди, – принадлежат особе, которая в то время, в сентябре 1425 года, приказала напасть на коллектора и ограбить собранный налог. Тот самый черный фургон, который тогда ушел у вас из-под носа, сейчас везет сокровище в Отмухов, крепость, стены которой должны гарантировать безопасность и предохранить от ограбления. Я знаю, какой дорогой отправляется фургон, знаю, что с целью не привлекать к себе внимание он имеет немногочисленный эскорт. Что ты на это скажешь, ваша милость Шарлей? Не было бы ли это хорошей оказией взять реванш? Не было бы ли это исторической справедливостью и моральной компенсацией, ограбить грабителя и отобрать награбленное? Если возьметесь выполнить порученные задания, фургон будет ваш, отдам его в ваши руки, перехватите его прежде, чем он достигнет цели. Решать надо быстро. Хотя что-то мне подсказывает, что я знаю, как ты решишь.

Колокола Бытома били тревогу. Дома шахты Блейберг пылали, дым полностью закрыл небо. Огонь пожирал сараи, горящий ветряк водокачки завалился, взорвавшись снопом искр. Среди пожара мелькали всадники, уничтожая и поджигая всё подряд. Это были поджигатели, диверсионно-штурмовой отряд Шарлея, отборные польские и моравские всадники.

«Что я здесь делаю? – думал Рейневан. – Что я здесь делаю?»

Колокола били, огонь неистовствовал, шахта горела в огне. Рейневан и служащий компании Фуггеров наблюдали с опушки леса на склоне холма.

– Бытом, – покачал головой Рейневан, – от этих потерь придет в упадок.

– Так в этом, – служащий посмотрел на него так, как будто удивился, – весь смысл. Чтобы пришел в упадок.

– Кому принадлежат шахты?

– А зачем тебе знать? Поехали. Нечего здесь стоять.

– Поехали. – Рейневан повернулся в седле. – Поехали, Самсо…

Он онемел, его голос застрял в горле. Не было рядом огромного всадника на большом коне, но он готов был поклясться, что еще минуту назад был. Тем не менее не было никого.

– Ты что-то сказал? – заговорил служащий. – Рейнмар?

– Поехали.

Они поехали лесом, вниз по течению речки Клодницы, по левому берегу. На десяти конях, Рейневан, служащий и четверо его прислуги, четверо вооруженных поджигателей эскорта. Около полудня они заметили большую тучу дыма, поднимающуюся над стеной бора на севере, на расстоянии приблизительно полмили.

– Это Шарлей, – легко догадался Рейневан. – Второй объект. Та officina ferraria . В местности Рудки, насколько я помню. Большой дым, а значит и завод немалый. Кому он принадлежал? Ах да, я забыл. Мне незачем это знать.

– Он принадлежал нам. Фуггерам.

– То есть как?

– Это завод Фуггеров, – пожал плечами служащий. – Шарлей только что поджег собственность компании. Военные разрушения, Рейнмар, задевают всех, все несут убытки. Было бы подозрительно, если бы Фуггеры были исключением. Впрочем, завод мы должны были и так закрыть, он был нерентабельным. Ты какой-то странный, Рейнмар. Как будто онемел. Интересно. Ты вроде бы уже битых пять лет занимаешься войной. И всё еще есть вещи, которые в состоянии тебя изумлять?

– Всё еще есть. Но всё меньше и меньше.

– С чем связан, – рискнул спросить Рейневан, – тот факт, что ты здесь собственной персоной? Подвергаешь себя риску, трудностям и неудобствам? Оставил свой раскошный кабинет, встал из-за стола, из-за которого ты привык править миром? Почему?

– За столом, – ответил через минуту служащий, – теряется контакт с настоящей жизнью. За документами перестаешь видеть реальный мир, за фактурами, векселями и аккредитивами перестаешь замечать живого человека. Накапливается рутина, а рутина – губительная вещь. К тому же, хорошо время от времени взбодриться. Попробовать приключений и вкус риска. Почувствовать, как кровь быстрее течет по жилам. Почувствовать, как…

Он не закончил. Из-за рощи на них налетели конные. Некоторые были в белых плащах. С черными крестами.

Рейневан едва успел накрутить тетиву самострела, выстрелил, не целясь, болт прошил шею мчащегося на него коня, конь встал на дыбы и рухнул вместе с наездником. Другие набросились на них, начали рубить. Рядом закачался в седле ударенный мечом поджигатель, Рейневан успел схватить его топор, с размаха саданул по шлему одного из нападающих, добавил еще раз, прежде, чем кони их разделили, увидел, как из-под вогнутого худсгугеля хлещет кровь. В ту же минуту ему самому кровь забрызгала лицо, всадники в белых плащах с крестами беспощадно рубили фуггеровскую прислугу, которая вяло защищалась. Порубленные поджигатели один за другим валились из седел на землю.