Вера Чиркова - Выбор судьбы

Радмир рассмотрел хотя и необычное для женщин клана Куницы, но очень красивое платье, богато расшитое серебром и жемчугом, полюбовался на стройную ровненькую фигурку и точеную шейку дочери, на ее пышную косу и гордо вздохнул — хороша. Но главное, дар у нее оказался светлый, да такой, что светлее редко бывает, как объяснил глава Цитадели, и значит, можно успокоиться, выбросить из дум черную занозу, которая сидит там уже семь лет.

Теперь его Веснушке ничего не угрожает, и жених ей достался серьезный и мужественный, такой жену никому в обиду не даст. Радмир покосился на стоявшего рядом Береста, которому кто-то из чародеев сунул в руки букет первоцветов, и замер, не зная, что делать — засмеяться от радости или всплакнуть от умиления. Рослый воин, известный всей Этросии под именем Дикий Ястреб, смотрел на его Весенику чуть растерянно и потрясенно, как смотрят дети на раскрывающиеся в небе звезды, какие творят в ярмарочные дни чародеи. И не двигался с места, хотя ему положено было идти невесте навстречу, негоже заставлять девушку саму подходить за браслетом.

— Дест… — первым опомнился не жених, а его брат, подтолкнул Береста в спину, и тот шагнул вперёд, не сводя с приближающейся девушки восхищенного взгляда.

— Ну да, — сердито пробурчал старый мельник, — сначала нацепят на девчонку мужские сапоги да меховые морды, а потом удивляются… почему ее женихи до двадцати лет не видят.

— Дед! — немедленно прикрикнул на него Феодорис. — Ты молчать сейчас должен.

— Я и молчу, — не пожелал оставить последнее слово за племянником Ольсен и независимо задрал нос.

— Эвеста… — Берест чуть запнулся на непривычном имени, хотя и твердил его про себя все невыносимо долгие минуты, пока чародеи что-то делали с его невестой.

И истово радовался, что выдержал, не сорвался с места и не помчался выяснять, почему уже вошедшую в зал княжну вдруг так решительно вытолкала за дверь чародейка с короткой, почти мужской прической. Да еще и верховный магистр за ними побежал… в тот момент сердце в груди ястреба словно сжала невидимая, но весомая когтистая лапа необученного тэрха.

Но зато теперь там цветет восхищение… и неведомый прежде Бересту страх. А сам он все отчётливее понимает, зачем его прадеды, не жалея ни себя, ни сородичей, таскали громадные камни и поднимали в четыре человеческих роста незыблемые стены Серого гнезда. Только там можно спрятать, сохранить, уберечь от злых взглядов и рук такой ценный дар. И как жаль, что он не знал наперед своей судьбы… встретил бы раньше Веси того бродягу… и убил своими руками.

А невеста уже стояла перед ним, и ее необыкновенные глаза смотрели чуть смущенно и лукаво и были так же светлы и загадочны, как мягкое сияние голубоватого жемчуга в ее волосах.

— Ты возьмешь мой браслет, чародейка Эвеста? — непривычно тихим, чуть охрипшим голосом произнес наконец ястреб затверженные слова и замер в напряжённом ожидании, хотя четверть часа назад, направляясь сюда вместе с Ансом, почти не волновался.

Так ведь думал: тут будет одна Веся и он просто застегнет ей на руке свой браслет, в который Саргенс добавил алмазов и защитных заклинаний. И даже не догадывался, насколько торжественно будут стоять вокруг них чародеи и какой непривычно прекрасной и хрупкой окажется в нарядном платье его невеста.

Весеника задумалась всего на секунду, в родном клане девушки иногда затевали шутливые расспросы и даже торги с женихами, особенно, если были уверены в милых. Но Берест волнуется так всерьез, так стремительно множатся в его неяркой ауре зелёные всполохи, что у княжны сейчас просто язык не повернётся пошутить.

— Да, чародей Ардест, — так же тихо ответила девушка, вовремя сообразив главное. Теперь они для всей Этросии именно чародеи, а ученики или уже мастера, это внутреннее дело круга.

— Дай руку, — осторожно взяв невесту за прохладные пальчики, Берест не удержался, нежно прижал их сначала к губам, а затем решительно надел на запястье сверкнувший новыми камнями браслет и щелкнул застежкой, — теперь ты моя невеста, и я готов встать с тобой перед изображением светлых богов в тот день, как ты решишь отдать мне свой браслет.

— Принимаю это обещание, — нежно улыбнулась ему Веся, стараясь не вспоминать, что отдала бы свой браслет немедленно, если бы он у нее был.

А раз нет, то о чем и говорить?

Однако погрустить юной чародейке не дали новые собратья. Их поздравления и подарки посыпались со всех сторон, едва от жениха с невестой отошли родственники, Радмир, Ансерт и Ольсен.

— Поздравляю, — первым из чародеев шагнул к ним Феодорис и подал Весе изящный пояс с висевшими на нем кошелями целительницы, — поскольку вы отправляетесь в путь, без этого выезжать не стоит.

— Она не берет чужих зелий, — с видом знатока сообщил Ансерт, и повеселевшая невеста не удержалось, чтобы не пошутить.

— Откуда ты знаешь?

— Ну ведь я же тебе давал свои зелья?

— Когда такое было? — притворно нахмурилась Веся. — Почему я не помню?

— Ну как это не помнишь? Я тебе три раза предлагал половину своих зелий. — В голосе алхимика отчётливо прозвучала старая обида. — Специально все поделил!

— Не может быть, — «запечалилась» княжна, — я бы такого красивого чародея обязательно приметила. А где, говоришь, это было?

— По дороге от Ясновеня к Забрегу, — сердито буркнул Ансерт, начиная подозревать, что Веся его разыгрывает.

— Вот и ошибся ты, чародей, — еще сильнее пригорюнилась Веся и лукаво подмигнула Бересту, — не было меня никогда на той дороге. Перепутал ты с кем-то. А как говоришь, звали ту девицу?

— Да ну тебя, — хмуро отмахнулся Анс, — я серьезно…

— Молодец, Эвеста, — веско похвалил Феодорис, — получаешь два плюса. Нигде и никогда не стоит забывать, что чародейка Эвеста не имеет ничего общего с запертой в башне княжной Весеникой. И всех остальных предупреждаю еще раз, вы сослужите плохую службу Цитадели и подведете Эвесту, если не забудете ее прошлого.

— А у меня для тебя особый подарок, — вручил Весе маленькую шкатулочку Саргенс, — но откроешь в своей комнате. Там внутри есть записка, прочти и помни, через пять минут, как развернешь, она сгорит. А теперь иди переодевайся в дорожную одежду, тэрхов уже готовят, нам нужно до заката добраться до поворота на перевал.

— Ты сказал — нам? — коротко глянула Веся.

— Я еду с вами, — небрежно обронил чародей, но княжна этой небрежности не поверила.

И поняла, она сделает большую глупость, если попробует в дороге поговорить с отцом наедине. Теперь уже ясно: прошлая жизнь отрезана окончательно и нужно принять душой то, что у нее есть, и не пытаться устоять сразу на двух льдинах. Тем более в этом ей несказанно повезло, и получила она гораздо больше, чем могла мечтать.