Александр Прозоров - Москва – Врата Демонов

Потом снова была весна, и вместе с весенним солнцем пришли новые надежды и мечты. Столь сильные, что Атая даже попыталась заигрывать с альвом. Чародей воспринял старания благожелательно… Приласкал — как человек с утешением поглаживает ластящуюся кошку. Погладил по голове, по плечам, похвалил и приободрил, обещал навещать почаще. И — пропал.

Все правильно — какая может быть любовь между существами из разных народов? Как ни заигрывай белка с орлом, как ни дружи кошка с лисою — все едино ничего, крепче дружбы, между ними не вырастет.

И опять тянулось лето, и опять пришла зима, показавшаяся уже не столь страшной, и опять расцвела весна, и опять зазеленело лето… Коловорот крутил Спасенные Земли по неизменному кругу, а вместе с ними в этом кольце кружилась и девушка. Атая по прозвищу Уклейка привыкла к новой жизни, и ее мечты стали потихоньку тонуть в памяти, вслед за нестерпимыми когда-то обидами.

Очередной день очередного лета выдался таким же раскаленным, как несколько предыдущих.

— Не будет ныне грибов, — с тревогой подумала девушка, умываясь у реки. — Пересохнут грибницы, ничего не вырастет.

В такие дни мясо хорошо на камнях впрок сушить, да только альв этим летом про отшельницу забыл вовсе, добычей не баловал. Трава в такие дни тоже хорошо сохнет, да валежник в лесу легче становится без лишней влаги. Так что имело смысл воспользоваться шансом прихватить побольше на пару хворостин.

Дрова для Атаи были извечной проблемой. Что полегче да поближе, она давно собрала. С каждым разом приходилось ходить все дальше и забирать все более тяжелые сучья. Но их всегда было мало. Огонь поедал дрова жадно, только успевай подбрасывать. А обойтись без очага невозможно. Не всякую еду сырую едят, не все работы засветло выполнить получается, не все вечера теплыми выдаются. Да еще на зиму запасаться надо, причем сейчас — под сугробами потом вовсе ничего не сыщешь. В морозы без огня — просто смерть…

Намотав на пояс веревку — дабы потом собранный валежник увязывать, — девушка перешла вброд реку. По эту сторону все уже далеко было выбрано, а на том берегу еще имелось где поживиться. Правда, и там пришлось шагать довольно долго, прежде чем среди нехоженого леса стали попадаться опавшие с деревьев нижние, не знающие солнца, мертвые сучья.

Размотав веревку, Уклейка стала носить на нее хворост и валежник, стараясь выбрать одинаковые по длине ветки, чтобы в пути не рассыпались. И тут ее внимание привлек протяжный нарастающий гул. Девушка подняла голову, прислушиваясь. Больше всего это напоминало далекий громовой раскат. Но почему-то протяжный, непрерывный. И крадущийся все ближе. Посмотреть бы — но поди сквозь кроны разбери, что на небе творится! Вроде как голубое — вот и все, что удается различить.

Гром между тем нарастал, сотрясая уже самую землю, а потом вдруг превратился в треск, хруст. Стало видно, как вдалеке раздаются в стороны ветки и целые деревья, как с недовольным клекотом, карканьем и писком разлетаются вспугнутые птицы. Что-то хлопнуло в последний раз — и гром затих.

Девушка прислушалась. Вроде бы все тихо, ничего больше не происходило. Атая поколебалась — и любопытство взяло верх. Не так уж часто в ее здешней жизни хоть что-нибудь случалось. Проверив наличие ножа на поясе, она стала пробираться вперед. И неожиданно услышала человеческий голос. Но не речь — на взгорке стояло человекообразное существо грязно-болотного цвета, с горбом и вовсе невообразимого, совершенно неживого цвета и махало руками.

Уклейка на всякий случай изобразила улыбку и тоже помахала в ответ. Авось порождение чащобы окажется дружелюбным?

Однако тварь вдруг зарычала в непонятной ярости и бросилась на нее.

Сердце екнуло, от испуга перестав биться, и девушка что есть ног бросилась наутек. Однако существо оказалось шустрым — догнало уже через сотню шагов, сгребло цепкими лапами и потащило, потащило, не снижая бега. Уклейка орала и царапалась, брыкалась как могла, вцепилась пальцами в волосы, извернулась, клацнула похитителя зубами за шею, хорошенько зацепив кожу, потом еще раз. Дотянулась до мочки уха, вцепилась в него. Однако существо, похоже, совершенно не чувствовало боли. Тут девушка вспомнила о ноже, попыталась достать — но безуспешно, только волосы упустила и опять повисла головой вниз через плечо. Тогда она извернулась в другую сторону и вонзила зубы чудищу в лапу.

Внезапно над лесом вдали ало полыхнуло — и жесткий удар невероятной силы сорвал ее с плеча похитителя, швырнул спиной вперед. Девушка ударилась, перевернулась, врезалась невесть во что, перевернулась еще раз и с хрустом зарылась глубоко во что-то мягкое…

Потом были покой, тишина, синее небо над головой — и невероятная боль во всем теле. Немного отлежавшись, Уклейка все-таки попробовала пошевелиться. А когда это удалось — встала на ноги, цепляясь руками за окружающие ветки.

Оказалось, от смерти ее спасла лещина — в зарослях даже осталась широкая светлая полоса, проломанная телом девушки сквозь крону из гибких тонких ветвей. Вокруг на высоту почти по пояс все было завалено ломаными сучьями, ветками, а стволы деревьев торчали вверх толстыми голыми палками, и лишь на некоторых с одной стороны осталось по нескольку ветвей. Лес стал светлым и прозрачным, просвечивающим почти на полдня пути в любую сторону.

— Валежника на всю оставшуюся жизнь хватит, — пробормотала Уклейка, забираясь на груду повыше, и выпрямилась на ней во весь свой скромный рост.

Взгляду девушки предстала совершенно ужасающая картина. Лес, что ближе, стоял без ветвей — одни стволы. В паре сотен шагов перед ней стволы тоже лежали, с корнями вырванные из земли неведомой силой. А дальше — как раз там, где она собирала валежник, — осталась только взрытая, вздыбленная земля, голая и безжизненная. Ни деревьев, ни кустов, ни даже травы или мха — все было истреблено, уничтожено, стерто, словно гигантская рука кинула сверху валун, хорошенько покрутила и убрала, дабы убедиться в успехе кровожадного развлечения.

— Великие небеса… — пробормотала девушка, осознавая случившееся. — Так это получается, что он меня спасал? Ой…

Уклейка кинулась обратно, пробираясь через завалы листвы и веток, норовя заглянуть сквозь них в глубину и окликая странного отважного незнакомца. Однако стон послышался не впереди, а за ее спиною — спаситель девушки, похоже, пролетел мимо орешника, меж двух елей и зарылся в глубину лапника.

Или это уже лапник рухнул на него сверху?

Атая, невольно постанывая при каждом шаге, подошла ближе, стала растаскивать тяжелые толстые ветки, пока свету не открылось тело, ухватила существо за руку, напряглась, выволакивая незнакомца на свет. Теперь, вблизи и без неожиданности, существо оказалось вполне обычным мужчиной из народа людей — просто одетым в странную одежду из неведомой, тонко вязанной ткани непривычного цвета и с заплечным мешком за спиной. Тоже странным и по цвету, и по форме — но вполне человеческим.