J.M. - Убийца теней

Как объяснить Воллету, что, даже не соглашаясь с изложенными идеями, можно восхищаться силой ума автора? Такие как он этого не понимают, им всюду мерещатся враги.

- Знаю, - вкрадчиво продолжал Воллет, - вам жалко их. - Библиотекарю стало не по себе от такой проницательности. - Но согласитесь: иногда книга может быть страшным оружием разрушения неокрепшей души. Она может посеять пагубные сомнения, из которых вырастет отступничество. Не говоря уж о том, что сам по себе запрет - это искушение, а искушения всегда провоцируют на низменное. Когда же нет того, что вызывает искушения - нет и самих искушений. Как бы вы ни ценили книги, отрицать, что порой они толкают души к гибели, вы не можете. Открывая такую книгу, слабый духом человек ступает на дорогу, ведущую прямиком к страшному миру Левого Берега.

- Но уничтожение... - произнеся это, библиотекарь замялся. Похоже, сегодня такой день, когда Воллету приходится терпеть одного мямлю за другим. - Такое решение надо хорошо обдумать, чтобы потом не пожалеть о содеянном сгоряча.

Мямли вечно тянут время и находят отговорки.

Воллет прикинул про себя - не привести ли библиотекарю живой пример падения, спровоцированного не только греховной природой, но и посещением внутреннего зала библиотеки - все тот же пример, Лорка. Но рассудил, что не стоит. Библиотекарь всегда относился к Лорку хорошо. Неподобающе хорошо. Все они так - один другого чуют, вольнодумцы, отступники...

Библиотекарь так и будет тянуть и мямлить, это ясно. Но зачем Воллету заручаться его согласием, когда можно самому принять меры? Что ему помешает? Разве он не первый священник Лоретта? Кто посмеет перечить, если он, никого не спрашивая, сделает с этими книгами то, что считает нужным? Кто посмеет в открытую заявить, что он неправ, в чем-то его обвинить его? Норвейр?.. Но Норвйер может и не узнать ни о чем. Да, если настоятельно предупредить всех трех вторых священников и остальных братьев, что в Первообитель сообщать ничего не надо, можно обрести полную свободу действий.

А может, кроме библиотекаря и двух его помощников и не придется никого предупреждать. Кто кроме них заметит пропажи во внутреннем зале? А этих троих припугнуть будет легко. Значит, путь свободен. Почему такой вариант прежде не приходил ему в голову? Ключи у него есть. Действовать нужно ночью, чтобы никто не помешал. Сегодня же ночью.

Приняв это решение, Воллет постарался побыстрее завершить разговор и выпроводить Скейса. Предупреждение лучше отложить на потом, когда кое-что будет уже сделано.

А пока... окончательно определиться насчет будущего Лорка? Нет, не следует спешить. Пусть посидит в повинной хижине и подумает о своем поведении, ему это полезно. Авось, станет сговорчивее, добровольно покается и со смирением примет заточение во имя спасения своей души.

До вечера Воллет занимался обычными своими делами, решал хозяйственные вопросы братства - все-то надо проверять самому, вплоть до того, сколько картошки да хлеба закупить, никому-то нельзя ничего доверить...

К вечеру началась гроза. Такое проявление стихии обычно не к добру. Но, может, сегодня окажется наоборот.

Братьям пора уже отходить ко сну. Воллет выждал еще немного. Сам себя убеждал, что время это нужно ему не для сохранения тайны, а для молитвы. И действительно, молился, просил у Творца вразумления. А потом, когда в промежутках между громовыми ударами уже ничего, кроме дождя да ветра, никаких звуков жизни братства слышно не стало, пошел в подсобный дом. Отпер дверь и запер за собой, стал подниматься на последний этаж башни. Шел по темным лестницам, зажженную свечу ладонью от сквозняков прикрывая. Мало света, но ему хватит: хорошо здесь все знает, даже и в полной темноте дорогу найдет.

Но в самой библиотеке такого крошечного огонька мало. Многое придется рассматривать, напрягать зрение. Зажег Воллет несколько лампад на столах, подвинул поближе к полкам.

Но не слишком ли большую работу взял он на себя? Без помощи библиотекаря, который легко тут ориентируется, трудно будет за одну ночь отыскать самые вредные книги. Конечно, десятка три-четыре заглавий Воллет припомнит, но здесь и множество других есть... Все подряд без всякой системы хватать нет смысла. "Разоблачающая комедия" и "Ложные и философские и религиозные учения" Марвена Путешественника, например, обе в списке запрещенных книг, но они по вредоносности несравнимы. Первую из них обязательно надо уничтожить, а уж Марвена - как придется.

Начать Воллет решил с того, что лучше всего помнилось. "Свободная поэзия", "Житие святого Ферранонта", "О бесконечном" - отвратительнейшее сочинение еретика по имени Фиолт. Систему расстановки книг первый священник знал. В ней учитывались разные параметры - имя автора, год написания, город, где сочинение впервые было обнародовано. Дело пошло довольно быстро: вот уже несколько стопок подлежащих истреблению книг сложил Воллет. Их надо сжечь, и удобнее всего сделать это здесь же. Воллет перетаскал тома в жаровню, в которой сейчас не было ни угля, ни дров, и подпалил свечой. Страницы тут же занялись, начали темнеть, обращаясь в невесомый пепел. Можно было бы продолжить поиски других вредоносных сочинений, но первый священник смотрел на разведенный им костер, как завороженный.

Книги, на создание которых было затрачено столько сил, столько времени, тяжкого труда и авторских озарений, исчезали в огне. Некоторые из них, как точно знал Воллет, существовали в единственном экземпляре или же в нескольких, собранных в библиотеке братства Священного Знака. Теперь можно не беспокоиться, что кто-то когда-то прочитает их.

Но вот потух этот убийственный костер, завершилась под бушевание грозы казнь мыслей и идей. Нужно было действовать дальше. Первый священник оглянулся вокруг. Громады библиотечных стеллажей уходили под высокий потолок. Бесконечные ряды книг надвинулись на него, как грозное воинство. Да, он ведь объявил им войну, этим враждебным знаниям и измышлениям, которые противоречат правильным, единственно правильным взглядам... Часть из них он уже уничтожил, от опасных сочинений остался только едкий дым, а вскоре развеется и он.

Воллет смотрел на книги, сжав кулаки и стиснув зубы, не отдавая себе отчета, что в его поведении таится безумие. Он видел скачущие по стенам и потолку тени, которые отбрасывало колеблемое сквозняками пламя светильников. Но других теней, густым роем окруживших его, он не замечал.

Нужно действовать, и он будет действовать. Нужно разыскать другие наиболее вредные книги, пусть для этого понадобится просматривать все одну за одной. Пусть понадобится приходить сюда ночь за ночью, он сделает это... А может, действительно начать жечь все подряд, не тратя времени на чтение этой дряни? Начать прямо сейчас... И никто не скажет ему ни слова, никто не вправе перечить ему здесь, в его братстве.