J.M. - Убийца теней

Разговаривая о Талвеоне, оба они одновременно глянули в окно. И улыбнулись.

- Может, мальчишка не добежал еще. А может, и не разыщет, - сказала Ярла. - Тогда сами искать пойдем.

- Этот не добежал? Этот не разыщет? - изумился Лорк. - Вот уж ерунда. Этот кого хочет сыщет быстрее всех.

- Да ты же его один раз видел, а судишь.

- И раза хватило. Тот еще проныра.

По дороге в "Луну и блин" встретился им Самай, который имел дар в самый нужный момент на пути попадаться. Ярла попросила его сбегать до тюрьмы и узнать у стражника, где освобожденный Талвеон. А если узнает - найти ученого и расспросить, как у него дела.

- Он мне сказал почему-то, что я ему веру в людей вернул, - подразумевая Талвеона, задумчиво протянул Лорк. - До сих пор не пойму, почему.

- Ну-у... - Ярла замялась. Не заявишь же человеку напрямую что, вот, мол, ты лучше многих других, в тебе "помутнений" почти нет, поэтому и веру вернуть можешь. - Родственную душу в тебе увидел, вот, думаю, почему.

В общем-то, это тоже была правда.

- Первым священником, - заговорил Лорк о другом, - все уже уверены, станет отец Скейс. Другие двое вторых и главная сестра женской обители согласны. Но последнее слово, конечно, за Норвейром. Скорее всего, Первообитель, после того как прошлый ее ставленник зарекомендовал себя не лучшим образом, решит в пользу местной кандидатуры.

- Даже несмотря на сомнительное участие отца Скейса в деле Талвеона?..

- Для Норвейра дело Талвеона важно, но все же это только одно из многих дел об отступничестве. У нас поговаривают, Первообитель предпочтет оставить в покое одного еретика, лишь бы не ворошить происшествие с отцом Воллетом. Тут одно слишком связано с другим. Суд вынес оправдательное решение, для норвейрцев оспаривать его - себе дороже.

- Если только им не придет в голову объяснить безумие Воллета не раскаянием, а влиянием черного колдовства, которое сотворил еретик. Готовя свой спектакль, я думала о реакции Первообители... Но моей целью была свобода для Талвеона здесь и сейчас, а дальше... по обстоятельствам.

- У нас поговаривают еще и о том, что у Хосвейна есть некоторые знакомства в Норвейре.

- А-а. Ну, это меняет дело. К лучшему.

Ярла хотела добавить что-то еще, но не успела. Они оба увидели, как по дороге идут, приближаясь к "Луне и блину", двое. Точно сумасшедший заяц, скачет Самай - сделает несколько прыжков, остановится, ждет. А следом за ним шагает человек, знакомый и незнакомый одновременно. Оказывается, он высокого роста. Сильно исхудавший, но не утративший прямой осанки. Лицо без взлохмаченной бороды - совсем молодое. Волосы аккуратно подстрижены. Правда, движется этот человек медленно - ни Ярле, ни Лорку не надо объяснять, что суставы рук и ног после пережитого издевательства у него еще сильно болят. Но взгляд... Когда Талвеон подошел ближе и увидел двоих друзей через окно, взгляд его непохож был на взгляд человека, претерпевшего столько мучений. И на взгляд вырвавшегося на свободу узника тоже непохож. Чрезмерного упоения, опьянения свободой не было в нем. Это лишний раз говорило о стойкости Талвеона, о его способности и в заточении оставаться свободным, свободным внутри. Говорило о его силе и доброте.

Самай забежал в харчевню в ожидании двойной награды:

- Вот, вы вестей о нем просили, а я его самого вам привел.

Ну, не поспоришь: действительно две монеты заслужил. Спрятав заработанное в карман, мальчишка по своему обыкновению сверкнул зубами и испарился:

- С вами хорошо, да некогда, дела у меня.

Ну да, кто бы сомневался.

Вошел Талвеон - Ярла и Лорк невольно ему навстречу подались. Не из жалости к немощному, а потому только, что к таким людям хочется ближе быть. Все слова, готовые уже сорваться: "Да вам бы отдыхать пока, не выходить" - неуместны стали. Но без обоюдных расспросов, конечно, не обошлось. Талвеон после нескольких фраз понял, как устроилось все, или - как Лорк и Ярла все устроили. Поблагодарил в немногих словах, но таких, что теплотой и сердечностью от них веяло. Потом внимательно на Ярлу посмотрел:

- Ты сильно винишь себя, да? За то, что тот человек, Вейр Дарн, погиб?

Прямым текстом Ярла не обмолвилась об этом и словом - ей оставалось только удивляться, как Талвеон за такое короткое время сумел догадаться обо всем.

- Не будем...

- Это и меня касается. Ведь выходит, что ценой его жизни куплена моя. Ты не должна одна нести эту вину, на нас обоих она.

Ярла молча уставилась в стол перед собой.

- Есть тяжелые вещи, которые приходится нести до конца своих дней, - сказал Талвеон. - О них нельзя забывать. Но и падать под их тяжестью, поддаваться унынию тоже нельзя, ты же знаешь.

- Знаю, - откликнулась Ярла и расправила плечи, словно пытаясь поудобнее уложить на них эту тяжесть незримую.

Талвеон рассказал, что вчера его присутствие на суде даже не потребовалось. Во второй половине дня его освободили из тюремной камеры, отвели к лекарю, к цирюльнику, потом в баню, а потом поместили на приличный постоялый двор. Эту крышу над головой, пока ученый своими лекциями не заработает на другое жилье, ему будут оплачивать из городской казны.

- За год и забыл, какое это счастье - побриться да вымыться, да на мягкой постели спать, - заключил Талвеон с усмешкой. - Не говоря уж о том, чтобы поесть человеческой еды и трубку выкурить.

Прозвучало все это не жалобой, а так, в виде наблюдения.

- Лекциями зарабатывать собираетесь... - не одобрила Ярла. - Где? Неужели в этом городе останетесь их читать? После того как с вами тут так обошлись?

Чего спрашивает, сама же видит уже ответ...

- Да не все же обошлись. Других-то людей, которые мне ничего плохого не сделали, гораздо больше.

- Других... у вас у самого-то нет разве "других" за пределами Лоретта? Родных, друзей, кого надо бы навестить?

- Часто за малую долю знаний приходится платить почти полным одиночеством, - туманно, но с капелькой горечи отозвался Талвеон. - Впрочем... теперь это уже не совсем так. Думаю, людей, которые ради моего спасения рисковали жизнью, я могу назвать своими друзьями. Что же до Лоретта, пока герцог Хосвейн проявляет ко мне расположение, этот город, возможно, одним из самых безопасных мест для меня стал. Здесь все обвинения с меня сняты, и я вроде как даже под покровительством. Значит, ни в Эйр, ни в Норвейр меня не выдадут. И официальное разрешение на чтение лекций в ученой общине уже есть.

- Многие ли слушать-то их пойдут?

Освобождение освобождением, но репутация отступника к Талвеону прилипла крепко. Вряд ли старания старшин "исправить враждебное мнение" дадут быстрый результат. Хотя... кто знает?

- Пускай не многие. Я на это и не рассчитываю.

- А если переменится у герцога настроение? Очень уж он, говорят, переменчивый.