Марек Гот - Я не люблю пятницу

— Стерн за нами не полезет. В Сиуте мы выйдем из одного портала, войдем в другой и перепрыгнем куда‑нибудь подальше отсюда.

Внезапно она безо всякого перехода спросила:

— Вам же двадцать восемь лет?

— Да.

— Тогда давай на "ты". А то я себя начинаю ощущать старухой.

Во, номер! Не могу сказать, что я всю жизнь мечтал, чтобы могущественная чародейка (хорошо, пусть бывшая чародейка) просила меня называть ее на "ты". Она, конечно, не намного старше меня, но как‑то мне от такой фамильярности не по себе становилось. Всю жизнь я провел в армии, и уважение к старшим по чину в меня вдолбили накрепко. Хорошо, пусть — видимость уважения.

— Ну–у… ладно, — дураки, которые спорят с чародеями, долго не живут.

Перед нашей гостиницей, прямо на мостовой, кипел бой. Я сразу же толкнул Полину обратно за угол и заскочил туда сам.

— Да что вы себе…

Я присел и осторожно выглянул. Улица была пустынна. У жителей Карт Луга (и Карт Луг вовсе не является в этом плане каким‑то особенным городом) есть некое шестое чувство, позволяющее предвидеть неприятности. А здравый смысл подсказывает им держаться от неприятностей подальше. Не было даже двухместных колясок, которые раньше стояли у входа.

Дрались на мечах шесть человек, причем пятеро были из одной команды. Бойцами они были умелыми — не чета той деревенщине, которая вздумала напасть на меня в лесах земель Вельсунгов. Все действовали четко и слаженно, как единый организм. Никто из тех, кого я знал, не смог бы противостоять их одновременной атаке. А вот коротышка с двумя мечами, который находился в центре живого круга, смог. Зрелище было жутким и красивым одновременно. Он словно не бился, а танцевал под какую‑то слышную только ему музыку, то плавно замирая, то двигаясь настолько быстро, что глаза не успевали уследить за движениями.

Атака закончилась, и нападавшие отступили. У двух из них я заметил кровь. Коротышка снова замер.

- - Это Эрлик, — Полина тоже высунула голову из‑за угла. — Надо ему помочь. Там что‑то нехорошее происходит.

Надо же! Какая наблюдательная чародейка нам попалась!

Я выдернул меч и бросился на помощь, которая, как уже было видно, не больно‑то и требовалась. Меня заметили практически сразу. Нападающие стали перестраиваться. Но Эрлик тоже меня заметил краем глаза и сделал совсем уж невероятную вещь — почти без разбега он подпрыгнул, сделал в воздухе кульбит, и, приземлившись, проткнул мечом в левой руке одного противника, а мечом в правой — другого. Оставшиеся, не сговариваясь, развернулись и припустили вниз по улице. Эрлик тоже побежал, но не за ними, а в гостиницу.

— Скорее… там…Виктор… — Полина держалась у меня за спиной.

Когда я влетел в холл, все уже закончилось. Эрлик невозмутимо вытирал мечи о штору.

В мою сторону он и глазом не повел. Поразительно — у него даже дыхание не сбилось. Виктор напротив — тяжело дышал, привалившись к стене. В его руке был меч. Со второго этажа испуганными птенцами глядели Альф и Алиса. На полу лежало три тела.

— Где Фрай?

Виктор попытался что то ответить, но согнулся пополам и только застонал.

— Что с ним? Где Фрай? — крикнул я, обращаясь уже к Альфу.

— Не знаю.

— Займись Виктором.

Сам я начал методично распахивать двери номеров. Фрай был в номере Виктора. Его обмотали двадцатью километрами веревки — от кончиков больших пальцев на ногах до подбородка. Во рту торчал кляп. Фрай катался по полу и рычал. Я вытащил грязную тряпку у него изо рта.

— Скорее… скорее… развяжи меня… развяжи сейчас же…

Я размотал веревку. Фрай вскочил и стал трясти руками и ногами, будто стряхивая с себя невидимых муравьев. При этом он что‑то бессвязно выкрикивал. Мне стало страшновато.

- - Эй, Фрай, что с тобой?

Он не отвечал, и его трясло, как от лихорадки. Похоже у нашего приятеля приступ какой‑то болезни. Я пару раз врезал ему по щекам. Трясти его сразу перестало.

— Все. Все, Питер. Я в порядке, — пошевелил челюстью и добавил, — спасибо.

— Что это было такое?

— Я же тебе говорил — я закрытых пространств боюсь.

— Так тут вроде…

— А это еще хуже — так вот связанным лежать, что даже пальцем не пошевелишь. Что там? — Он кивнул на дверь.

— Уже все. Уходим.

В холле Полина пребывала в состоянии близком к истерике.

— Скорее… скорее же… вставай, Виктор… они сейчас будут здесь…

Я подумал: а что будет, если применить к Полине тот же метод, что и к Фраю? Наверное, вначале меня убьет Виктор. Потом Полина потащит мое тело к своим некромантам, оживит и снова убьет. И хорошо будет, если Эрлик не станет вмешиваться. После увиденного я испытывал к нему какой‑то подсознательный, иррациональный ужас

Виктор честно пытался встать, но получалось у него плохо. Проходя мимо Алисы я сказал:

— Иди собирай вещи. Мы выписываемся.

Когда я спустился, все были в сборе. Альф и Фрай тащили под руки Карелла. Остальные разбирали их вещи.

— Пошли.

Из‑за разрушенной конторки высунулась плешивая голова хозяина гостиницы.

— Эй! А кто будет платить за этот погром?

Эрлик равнодушно направил на него невесть откуда взявшийся арбалет.

— Нет, — успела крикнуть Полина. — Не стреляй!

Нагуаль так же равнодушно пожал плечами, но арбалет опустил. Весь его вид как будто говорил: "Не очень‑то и хотелось".

— Продашь их лошадей, — обратилась Полина уже к хозяину. — Там должно хватить.

Конечно, должно! Там должно хватить еще на один такой клоповник. Лошади в Карт Луге стоят дорого, потому что их постоянно не хватает.

Хозяин сразу умолк. Может его впечатлило более чем щедрое предложение, но я полагаю, что решающую роль сыграл даже не арбалет, а безразличная готовность Эрлика пустить его в ход.

Вся наша компания высыпала наружу. Тут уже было полно любопытных, которые при виде нас сразу же вспомнили, что у них есть неотложные дела. Так что мы без помех прогаллопировали до конца улицы и свернули в какой‑то узенький проулочек, где передвигаться можно было только боком. Я понял, почему Полина не пожелала ехать верхом. На свежем (относительно свежем) воздухе Виктор быстро отошел и теперь мы передвигались быстрой рысью. Чародейка прекрасно ориентировалась в лабиринте городских улиц, отыскивая, такие улочки, о существовании которых постороннему человеку даже догадаться было невозможно. Дома становились все ниже и беднее, пока не превратились в лачуги, построенные из мусора и земли. Наконец мы выскочили на окраину. Теперь вокруг было только поле, и лишь кое–где торчали отдельные домики.

— Нам — туда, — запыхавшаяся Полина указала на какое‑то строение на горизонте.

Я искоса взглянул на Эрлика. Он выглядел, как после легкой пешей прогулки по лесу. Даже не вспотел, а тащил, между прочим, два мешка — свой и Виктора.