Милослав Князев - Война с орками

Поскольку дальше что-либо обсуждать было бессмысленно, я попробовал ударить по решетке еще раз. Зачем ждать, если и так понятно, что тюрьма, в которую мы угодили, давно бездействует и надеяться на появление обслуживающего персонала бессмысленно? Попал почти в то же самое место, всего на пару миллиметров правее. Тогда хвостатая попросила у меня мифриловый меч и стала методично рубить железный прут. Куда точнее, чем я, да и поглубже, если честно.

Примерно минут двадцать рубила она, потом я, потом опять хвостатая. Сталь не колбаса, и ее просто так не перережешь. Приходилось снимать стружку, словно при заточке карандаша или как бобры деревья валят, что, пожалуй, более похоже. Да и меч, особенно мифриловый, не топор, что тоже не добавляло удобства. Причем решетка – она не дерево, с удобством работы имелись большие ограничения, в смысле, проблемы. Мы были вынуждены рубить самым концом лезвия. Но все же уже на второй Анжиной смене прут был перерублен.

– Ну вот, осталось всего семь, – с энтузиазмом заявила хвостатая.

Похоже, что выбираться из заключения ей не впервой.

– И откладывать на потом не стоит, – добавил я, – так как регулярные обеды для постояльцев тут вряд ли предусмотрены.

Анжа со мной согласилась и продолжила работу. Уже через восемнадцать часов мы, голодные и уставшие, вылезали из своей камеры. Темный коридор уходил далеко в обе стороны. Одна стена – сплошной камень без каких-либо стыков и следов кладки, вдоль другой – решетки таких же камер, как и та, из которой мы только что выбрались.

– В какую сторону пойдем? – спросил я.

Хвостатая только пожала плечами. Глупейшая идея разделиться и обследовать оба направления никому из нас в голову даже не пришла. Пошли налево. Просто потому, что эту сторону первой проверяли, сначала Анжа хвостом, а потом и я в зеркальной поверхности меча.

Большинство камер были пустыми – ничего, кроме пыли. Только примерно двадцатая от нашей (а может, и больше, я специально не считал) оказалась занята. Нет, никого живого там, разумеется, не было. Одна высохшая мумия.

– Судя по всему, когда-то это был человек, – сделал заключение я.

– Мужчина, – подтвердила очевидное Анжа.

Никаких предметов или одежды не наблюдалось ни на самой мумии, ни в камере вообще, так что выводы о расовой принадлежности и поле делать было, в общем-то, несложно. Может, все, кроме тела, истлело и рассыпалось прахом от времени, а может, ничего и не было вообще. Кто знает, возможно, заключенным в этой тюрьме одежда не полагается. Недаром температура вполне комфортная.

– Ничего и не было, – будто бы прочтя мои мысли, убежденно ответила Анжа.

– Откуда такая уверенность? – спросил я хвостатую.

– Магия, – как о чем-то само собой разумеющемся, ответила она.

Уловила вопрос в моем взгляде и продолжила:

– Чувствую хоть слабое, но сохраняющее заклинание. Прийти в негодность и высохнуть за тысячи лет вещь может, но полностью рассыпаться – точно нет.

– Вот скажи, Анжела, – обратился я к ней, – маг ты слабый, даже на двенадцатую ступень не тянешь, а тут все видишь так, будто бы у тебя как минимум шестая.

– Маг я действительно слабый, – не стала возражать она. – Даже очень слабый. Но некоторые вещи, совсем немногие, у меня получаются лучше, чем у других.

– И какая сила тебе помешала получить свою магическую ступень именно в тех видах магии, что у тебя получаются? – спросил я. – Не все же универсалы.

– Не все так просто, – ответила хвостатая. – Возьмем, например, магическое зрение.

– И что у тебя с ним не так? Вон, чужие заклинания рассматриваешь, как будто орехи щелкаешь.

– Все не так. И магическое зрение в этом смысле хороший показатель. Ту же ауру я вижу похуже, чем самый слабый маг двенадцатой ступени, а чужие заклинания получше, чем маг восьмой или седьмой, а если они опасны, то различу лучше и быстрее, чем те, у кого ступень пятая, а то и четвертая.

– Так это хорошо! – вставил я.

– Конечно, хорошо, – согласилась хвостатая, – но при проверке магических способностей начинают с ауры. Кстати, вот благодаря такой избирательности моего магического зрения последствия ментального удара и защиту от магического воздействия изнутри камеры наружу я заметила сразу, а сохраняющее заклинание – только когда присмотрелась специально.

– Интересно, – только и сказал я.

– С остальным мне доступным ситуация похожая, – продолжила Анжа. – Взять ту же магию разума. Правду ото лжи отличу хуже, чем двенадцатиступенчатый маг, даже хуже, чем ты со своим амулетом. А глаза отвести могу так, что твоя светлая обзавидуется.

– Ну это раньше она глаза плохо отводила, – попытался вступиться я за Эль. – Сейчас, став жрицей Древа Жизни, может куда больше.

Рогатая аж фыркнула в ответ.

– Только если достаточно близко от своего Древа, – прокомментировала она. – Но и там у меня лучше получится.

Сказав так, Анжа сделала шаг в сторону и исчезла. Вообще! Сколько головой ни крутил, не смог ее увидеть (даже намека на тень не было). Вспомнил, чему меня учила Эль, стал спиной к стене, выпустил еще два осветительных шарика и начал внимательно рассматривать каменные стены и решетки камер, даже не пытаясь специально увидеть ту, кого на самом деле искал. По словам светлой, в таком случае можно было заметить желаемое периферийным зрением. Но не на этот раз.

– Ну все, выходи, признаю, что ты в этом деле лучшая, – сдался я.

От противоположной стены отделилась неясная тень, которая тут же материализовалась в довольную ушасто-рогато-хвостатую Анжу.

– А если будет угрожать реальная опасность, то и с небольшим отрядом мимо архимага промаршировать смогу, – похвасталась она.

– Точно? – с сомнением спросил я.

Из рассказов светлой помнил, что отвести глаза не только от себя, но и от кого-то еще очень трудно, а от целой группы практически невозможно.

– Не знаю, не пробовала, – честно призналась хвостатая. – Но без отряда гарантированно смогу. В одиночку я и от двух архимагов укроюсь!

– А еще что можешь?

– Да вроде больше и ничего. Разве что от магических атак уклоняться. Но не ставить щиты, а просто заранее чуять опасность и уходить от нее.

– Знаешь, Анжела, что я подумал? Может, ты когда-то была очень сильным магом и вместе с памятью потеряла свои способности или просто забыла о них.

– Красивая теория, но очень сомнительная, – ответила хвостатая. – Забыть можно, но лишиться – никак. Ни прибавить, ни убавить. Скрытый от меня самой магический потенциал легко бы определили в любой академии. Но я проверяла, ничего нету.