Токацин - Солнечный змей

— Илькку, — прошептал Некромант, задумчиво оглядываясь на запад, и странная улыбка скользнула по его губам. — Настоящий древний Илькку, грозный, как шторм. Сколько же он, интересно, проспал там…

— Чего? — Фрисс плюхнулся на мокрую палубу рядом с магом, не замечая ни качки, ни водорослей, ни гигантского червяка на борту, ни сердитых воплей уэкинов. — Нецис, ты знаешь этого дракона?!

— Увы, нет, — маг с сожалением покачал головой, — но он определённо из рода Илькку. А это очень древний род, Фрисс. Вот бы взглянуть на него поближе…

— Сто цеготов вам в бухту! — Скегг, нависший над путниками, с трудом удержался, чтобы не дать никому пинка. Алсаг, почуяв его намерение, сердито зарычал и показал клыки.

— Не время болтать, колдуны. У нас на борту амау — и делать ему тут нечего! — Скегг проворно отпрыгнул в сторону, когда хвост червя дёрнулся и чуть его не зацепил. — Все на левый борт!

Уэкины уже сгрудились слева от Двухвостки, слегка ослабляя её путы. Она шарахнулась к ним, корабль затрещал, накренившись на левый борт. Червяк, свиваясь в кольца и махая ножками, покатился по скользкой палубе навстречу волне.

— Плавники! — заорал Скегг, махая руками рулевому. Тот засуетился, вдавливая в палубу рычаги. Плеск за бортом умолк, червяк прокатился по доскам, лёгким движением хвоста смахнул ограждение и беззвучно ушёл в глубину. Плавники «Фрати» вновь забили по воде. Корабль наконец развернулся носом на восток и теперь поспешно удалялся от островов.

— Течение Линг, — криво усмехнулся Некромант. — Фрисс, я уже и не мечтал о встрече с ним. Надеюсь, оно убедит Скегга Ивейду заняться поручением, а не случайными заработками.

У мачты, собравшись кружком, уэкины пересыпали жемчуг из карманов в ларцы из-под аметиста и кварца, пересчитывали и восхищённо охали. Скегг, усевшись на панцирь Двухвостки, хмурился и вздыхал.

— Жемчуг Дракона! Столько, сколько не видели во всех морях… И что мы унесли?!

— Хватит на дрова для твоей уэки, — отозвался, недовольно щурясь, Нецис. — Или на новую, не такую хрупкую. Хватит метаться по всем морям, Скегг Ивейда. Гавань Коуцаты нас заждалась.

— Чтоб тебе пусто было, колдун! — поморщился уэкин. — Если бы я мог выкинуть вас в море и погрузить вместо Двухвостки ту пару сундуков… Колдун! Ты чем занят?! Где твой огонь от червяков?!

— Где моя жемчужина? — Некромант поднялся на ноги, опираясь о плечо Речника. — Я выберу сам.

— Чтоб я ещё раз связался с друзьями Халана… — Скегг обречённо зажмурился и махнул рукой. — Всего одну, колдун. Хаэй! Поднять парус! Мы идём к Коуцате!

Тхэйга зашевелилась, похрустывая костяными бортами, черепа на её обшивке перемигнулись, и глазницы их снова потухли. Развёрнутое крыло, заново смазанное жиром, медленно свернулось и прижалось к борту. Кесса потянула его за кончик, проверяя гибкость последнего сустава. Крыло послушно выгнулось в нужную сторону. Койя, устроившаяся у борта, внимательно глядела на Речницу и корабль, и её уши подрагивали от любопытства.

— Некому следить за тхэйгой, — вздохнула Кесса, намыливая перчатки. Желтовато-зелёный жир видимых пятен не оставлял, но отчаянно пах рыбой. Менее пахучий сок пузырника достать было негде.

— Если Король позовёт нас на задание, а корабль не взлетит, будет обидно, — пояснила Речница, развешивая чистые, но всё ещё пахнущие рыбой перчатки на шипах тхэйги. Койя взлетела на борт, обнюхала повешенное и шевельнула усами.

— Пока война на востоке не закончится, сок пузырника нам добыть негде, — покачала головой Кесса и погладила тхэйгу по гладким черепам. — Жди нас тут. Не шевелись и не пугай служителей.

Эта комната — длинная и узкая «пещера» в стенах Замка — предназначалась для одной из замковых хиндикс, но этот корабль сейчас где-то летал, и пещера пустовала — и служители затолкали туда тхэйгу, потому что видеть некромантский корабль на пристани Замка они уже не могли. Иногда Речница находила у порога «пещерки» склянки с жиром, мыло и мочалки, но дальше порога никто из служителей не заходил, и если бы тхэйга не переминалась с лапы на лапу, она давно бы покрылась пылью на полпальца.

Речница вышла наружу, навстречу тёплому ветру, несущему запах степных пожаров и дорожную пыль, оглянулась на дверную завесу. Повешенное на зиму полотно из коры до сих пор не убрали — видно, надеялись, что оно удержит тхэйгу надёжнее, чем летняя завеса-циновка. Речница вздохнула.

На пристани было пустынно — Речники перебрались на свои участки и забрали корабли с собой, крылатые кошки на днях улетели в степь, к сородичам из клана Оремис, остались только раненые, которым летать ещё было не под силу. Койя недовольно шевельнула хвостом и перебралась на плечо Кессы. Жёлтой кошке было скучно и одиноко.

— Они уже, наверное, в море, — прошептала Речница, глядя на юг. — Если только дедушка не заманил их к себе. Алсаг, как водится, обшарил все бочонки… а кислуху в этом году ещё не варили, и не знаю, стоит ли варить её — из такой-то тины…

Бурые комки спутанных водорослей было видно и с обрыва — они всплыли и опутали Остров Аста, и плотовщики, в иные годы собиравшие вороха тины на мелководье, сейчас смотрели на неё брезгливо и отталкивали от берега прочь. Половодье не пришло и не промыло тину, за зиму пропахшую илом. Кто-то в окрестностях Замка осмелился бросить её в котёл, и запах варёного ила тянулся из-под обрыва. Койя громко чихнула.

Кесса покосилась на небо. Блеклый серебристо-серый диск висел над землёй. Белый, невыносимо яркий кругляш солнца дрожал и источал странную красноватую дымку, но не было сил разглядывать её — глаза немедленно начинали слезиться. В глубине Зеркала Призраков, обращённого к небу, клубились золотисто-багровые тучи, а под ними что-то взрывалось и пронизывало их красными сполохами. Кошка дотянулась лапой до Зеркала и покачала его — подвески зазвенели, бушующее пламя подёрнулось серой дымкой.

— Ничего не видно, — вздохнула Речница. — Пойдём в столовую, посидим там.

В столовой тоже было пустынно и тоскливо. Без Морнкхо, на днях уехавшего на восток, Замок будто осиротел. Властители и маги занимались какими-то странными делами, встревоженные служители говорили вполголоса и постоянно оглядывались, Речники в столовую заглядывали редко, молча съедали приготовленное и так же молча уходили. Кесса, окинув взглядом пустой зал, села у двери.

— Затишье, — покачал головой служитель Мовен, выглядывая из кухни. — Все войны далеко от нас. А нас пока хранят боги. Есть икко, икенур и ракушки, больше ничего.

— Койя, хочешь есть? — спросила Речница. Кошка шевельнула хвостом.

— Ничего не надо, Мовен, — Кесса облокотилась о стол и задумчиво посмотрела в окно. Она не заметила, как зашелестела дверная завеса, но вздрогнула от звука шагов и тени, упавшей прямо на неё.