Мария Виноградова - Тёмные времена

Исэйас, отпущенный наконец бдительным Ролло, повернулся к изучающему алтарь охотнику, придушенно всхлипнул и, не сдержавшись, молча разревелся, глотая слезы. Хес удивленно повернулся к нему, и послушник попятился назад, пораженный густым серебром глаз своего наставника. Охотник молча подошел к мальчишке и притянул к себе рыжую вихрастую голову, успокаивающе поглаживая вздрагивающие плечи.

— Хватить хныкать, — отстранил от себя парнишку и неожиданно подмигнул. — Дела только начинаются, а сейчас нам надо позорно драпать. Остановить Прорыв я уже не смогу, а когда Твари полезут отсюда, наши шансы на выживание скатятся до нуля. Сейчас надо предупредить Гильдию, ближайшие города и деревни об опасности — пусть люди уходят под защиту крепостей. А заодно раскатаем этот Святой Орден по бревнышку, потому что я уверен, что таких, как Гайюс, там более чем достаточно, а значит — и точек будущих Прорывов. Боюсь, что начинается война за выживание.

Посреди светлого, яркого и полного жизни леса, дрожа, начала проявляться оскверненная, покрытая прахом территория, от которой во весь опор летели два всадника, а рядом с вороным одного из них, крепко держась за стремя, пластался в бешеном беге мужчина с хищными, нечеловеческими глазами.

— «Я не колдун!» — Исэйас беспрестанно ерзал в седле, то и дело оглядываясь на Хеса.

— Так и есть, — буркнул охотник, закатывая глаза.

— Ну и горазд же ты врать! — возмутился послушник. — Я же…

— Слушай, мелюзга! — разъярился черноволосый мужчина. Я тебя сейчас на ближайшем суку повешу вверх ногами, если не уймешься!

— «Фейри не лгут, они лукавят», — передразнил Исэйас, на всякий случай направляя коня подальше от Хеса. — Уй!

Вороной Хеса внезапным скачком оказался рядом с лошадью послушника, и охотник, поймав зазевавшегося мальчишку за ухо, с сомнением разглядывал его, размышляя, что же с ним теперь делать.

— Фейри — они такие, — злобно фыркнул Ролло, раздраженно теребя черную повязку из плотной ткани на глазах.

— Пакостное животное, — шипит Хес, стоящий с лоскутом материи в руках. — Ролло, Темный тебя сожри, ну подумай ты своей пустой головой!

— Не трогай меня! — угрожающе рычит баггейн, скаля внушительные клыки.

— Как ты думаешь, что скажут люди, когда увидят твои глаза? Правильно, с дубьем и вилами нас встретят! — Охотник потрясает повязкой. — Тебе-то разница какая, что с ней, что без нее — все одинаково хорошо будешь видеть!

— Не хочу! — упрямится Ролло, но уже не так уверенно.

— Дурень, — беззлобно ругается Хес и приводит последний аргумент. — Я ведь и приказать тебе могу!

Оборотень раздраженно сверкает желтыми глазами и покорно повязывает черную ткань на голову, мстительно пытаясь отвесить довольному охотнику подзатыльник. Хес хмыкает и легко уворачивается от тяжелой руки друга.

На привал они расположились только после захода солнца. Караковый Исэйаса был покрыт пеной, а темные от пота бока ходили ходуном. Послушник только печально смотрел, как жеребец широко расставил ноги и низко опустил голову. Мальчишка был уверен, что конь падет после такой бешеной скачки, и сейчас тоскливо поглаживал животное по мокрой шее. Хес, косо поглядев на едва ли не всхлипывающего паренька, протянул к лошади тонкие нити ворожбы, вливая в него толику ци и с удовольствием наблюдая, как радостные искорки пляшут в глазах оживившегося Исэйаса.

Парнишка тихо сопел, с головой завернувшись в тонкое походное одеяло, Хес тоже спал, повернувшись спиной к костру, и Ролло осторожно, чтобы не потревожить отдыхающих спутников, поднялся и бесшумно исчез в лесу.

Остановился у реки и полной грудью вдохнул ночной воздух. Мягко мерцала спокойная гладь воды, над которой тонким маревой дрожала ночная мошкара; по стеклу реки иногда пробегала рябь, когда начинала играть рыба; а окружающий, казавшийся таким тихим мир был полон запахов и звуков, которые различал оборотень. Он угрюмо глянул на полускрытую облаком луну: сейчас он ненавидел себя. Ненавидел за тот промах, которых совершил, и который привел его к такой жизни — в образе твари, за которыми он всегда охотился и которых ненавидел всем своим существом. А сейчас именно в его груди теснилось щемящее чувство близкой свободы: он чуял живую, теплую человеческую кровь совсем неподалеку, на месте их стоянки. И звериная сущность тяжело ворочалась, сдавленная тисками разума и крайне недовольная тем, что бывший охотник, пусть и с трудом, но контролирует ее. Ролло знал — однажды она победит, и тогда те, кто окажутся рядом, пострадают. Это Хес у нас такой… уникальный и полный сюрпризов. А если под его когтистую лапу подвернется тот же Исэйас?

Баггейн досадливо зарычал, проклиная упрямого друга, который не смог поднять на него клинка и обрек на мучения.

— Ролло? — он подошел, как и всегда, совершенно неслышно.

Раньше бывший охотник часто становился жертвой его бесшумных нападений. Злился, тряс стервеца за грудки, но черноволосый парнишка лишь смеялся, глядя на перекошенное лицо друга. И однажды, наученный горьким опытом и уже знающий невыносимого напарника, он сцапал его за густую шевелюру раньше, чем тот понял, что раскрыт, и устроил ему такую трепку, что Хес еще неделю дулся на него. Но подкрадываться перестал.

Голос, звучащий за спиной, сейчас был тихим и немного виноватым. Ролло медленно повернулся и хмуро посмотрел на друга.

Хес стоял в паре шагов, словно боясь приблизиться, потом мягко ступил вперед и как-то неуверенно протянул к нему руку.

— Я проснулся, а тебя нет… Я мне показалось, что… — он осекся и с мучительной неловкостью посмотрел на замершего баггейна.

— Что меня нет, а наша встреча — это всего лишь сон? — оборотень сделал шаг навстречу ему и ласково обхватил чуть дрожащие тонкие пальцы.

— Да, — тихо произнес Хес и опустил блеснувшие серебром глаза, глядя на Ролло снизу вверх, ведь баггейн на голову выше своего друга.

В душе у Ролло вспыхнула совершенно непонятная ему ярость — сейчас перед ним стоит настоящий Хес. Не тот гордец, каким его видят простые люди; не безжалостный охотник, почти легенда, каким его воспринимают восхищенные товарищи по Гильдии; а растерянный и — невероятное дело — напуганный, совсем еще молодой парень, каким его знал Ролло. Только перед ним маски срывались, и он видел его настоящим, искренним. Только вот, как выяснилось, и он ошибся. Проклятый фейри!

— Почему я узнал об этом только тогда?! — от рычания оборотня заложило уши, и он резко дернул растерявшегося Хеса к себе, отпуская руку и перехватывая за ворот расстегнутой рубахи.

Движение неловкое — замок цепочки амулета, сломанный Магистром, не выдержал рывка и с легким звоном рассерженных нитей упал вниз.