Дуглас Хьюлик - Свой среди воров

– Понимаю, – кивнул Келлз. – Но он сначала разберется с Никко и Одиночеством, и это займет время, а мы успеем придумать, как спихнуть ее кому-нибудь другому.

Я несогласно засопел, но Келлз сделал вид, что не слышит. Он не ждал, что я мгновенно приму его сторону, но рассудил, что в конечном счете я его поддержу. Так было всегда. Только прошлое казалось сейчас бесконечно далеким.

Потом мы принялись обсуждать Никко, Десять Путей и стратегию. Но нас хватило ненадолго: я очень устал, и Келлз отправил меня отсыпаться. Я даже не подозревал, насколько измучен, пока не вышел из комнаты.

Застонав, я поднял голову. Внизу стояли кровати… я знал это. Целые ряды кроватей… Двумя пролетами ниже… Мягкие постели…

Я все думал о тех кроватях, когда улегся на пол и свернулся калачиком, будучи рад провалился во тьму.

Я проснулся от тычка в ногу.

Перекатившись на спину, я обнаружил над собой Дегана. Тот держал короткую трость и методично тыкал ею в мою подошву. Еще я заметил, что лежу в постели в отдельной комнате. Я не стал выяснять ни того, как я здесь очутился, ни того, как прорвался сюда Деган.

– Выкладывай, – буркнул я. – Ты ведешь себя по-скотски, только если принес плохие новости.

Деган заложил трость под мышку.

– Имперские войска обложили кордон.

Да, это плохо. Я сел и сморщился от боли в спине.

– Рассказывай.

– Вояки поставлены у всех ворот Десяти Путей, – сообщил Деган. – Числом примерно в легион. Никого не впускают и не выпускают – конечно, кроме Белых Кушаков.

– Регулярная армия плюс Белые Кушаки?

– Говорят, что они начали рейды внутрь кордона.

– Зачем?

– А ты как думаешь?

Я сразу подумал о дневнике, но в этом не было смысла. Да, императору книга нужна, но окружением кордона ничего не добиться. Кроме того, это привлекло бы излишнее внимание к предмету, существование которого желательно было скрыть.

– Война, – сказал я. – Императору надоело, что ребята Никко каждый вечер играют в «Мочи Крушака». Он хочет напомнить, кто на кордоне хозяин.

А заодно и сровнять его с землей. Маркино был стар и утратил способность к пониманию и терпению.

– Давно они нас окружили?

– Часа три назад. Я слышал, что только что было спокойно, и вдруг – раз, повсюду Черные Кушаки. Они перекрыли входы и выходы за четверть часа. Никто не успел улизнуть.

Деган вздохнул, и я понял, что он сожалел об упущенной возможности взглянуть на операцию лично.

– Три часа назад? – повторил я. – Почему ты меня не разбудил?

– Я же сказал – кордон перекрыт. Куда ты собрался? Да и Келлз велел дать тебе выспаться.

– Кстати, о Келлзе. Что от него слышно?

– Осматривается на местах.

– Значит, не нравится, – заключил я, вставая.

Нога гнулась плохо, но далеко не так, как я ожидал. Я приятно удивился почти нормальной походке, когда Деган вывел меня из комнаты в коридор. Проклятый Джелем все-таки знал свое дело.

Снаружи смеркалось. В коридоре горели свечи, в жаровне у ворот разожгли небольшой костер.

Люди Келлза суетились, как бывает только в отчаянии. Никто не говорил, но я угадывал их мысли по глазам и учащенному дыханию: «Имперцы здесь. Мы схватимся с Кушаками, как Исидор». А о судьбе Короля-Тени и его Кентов помнили все. Пленных не брали, пощады не давали и переговоров не вели.

Теперь будет то же самое, если не хуже.

– Послушай, – сказал я, – мне нужно…

И застыл посреди двора.

Переговоры. Император не вел их, но лишь потому, что ни у кого не было достойных предложений. Что дал бы ему Круг? Ничего.

А нынче?

– Что тебе нужно? – спросил Деган.

Я поднял руку – помолчи и дай подумать.

Тогда Кругу было нечего предложить, зато сейчас у нас появилась книга Иокладии. Если что-то могло заинтересовать императора и побудить его отступиться от кордона и Круга, то это был дневник покойного Эталона.

Правда, могло и ожесточить. Возможно, он предпочтет уничтожить всех, кто видел ее хотя бы издали. Но список вышел бы чертовски длинным; вдобавок император был близок к этому, коль скоро Кушаки уже орудовали в кордоне.

Рискованная затея, способная быть спасительной. Всего-то и нужно было предать Келлза. И Круг. И в некотором смысле себя.

Ибо наш главный закон гласил, что Круг не водится с империей, ему плевать на империю. Мы смеялись властям в лицо и делали вид, что не боимся. Мы были Кругом. Мы жили не по закону, потому что были умнее закона. А империя – что империя? Нужно избегать столкновений, не попадать под ее тяжелую руку. В карман лезть – но не часто. И никогда не верить ей, не набиваться в друзья.

А Братья, которые все-таки к ней ладились, теряли наше доверие. Стать крысой означало подвергнуться остракизму со стороны тех, кто недавно называл тебя родней. Если я сделаю то, что планирую, передо мной захлопнутся все двери и отвернутся все друзья. Я буду мертв для Круга. Всем будет наплевать на мои мотивы, зачтется только факт. Я пойду дальше организации, дальше многочисленной семьи Круга и обращусь к империи. До этого не додумался даже Келлз, а он рисковал больше, чем я.

Меня не просто изгонят – Круг откроет на меня охоту. Так почему я вообще об этом думаю?

Потому что прочие варианты были хуже: Тень станет Королем, Келлз – его лакеем, а я – их шестеркой; или еще неприятнее: победит Одиночество, а Никко станет ее левой рукой. Оба сценария меня не устраивали, и мне не найти покоя, даже когда уляжется пыль. Либо работать на сломленного человека, либо остаток жизни скрываться от Клинков Никко, которых тот будет посылать толпами. А в итоге империя все равно сокрушит Круг.

Нет, лучше некоему Носу проникнуть в логово императора и спасти Круг или хотя бы попытаться. Меня не забудут, даже если отвернутся. Как-нибудь переживу.

Одна беда – придется предать Келлза, но он все равно не дал бы мне добро. Он уже решил лечь под Тень, а я не мог позволить ему избрать этот путь.

– Так что тебе нужно? – повторил Деган.

– Я должен выбраться отсюда, – сказал я.

– Не возражаю, но зачем?

Я отошел в сторону – мимо проходил какой-то Кент.

– Келлз хочет отдать дневник Тени, – сообщил я.

Деган отшатнулся:

– Тени?! Но как…

– Просто имей в виду, – оборвал его я.

– И это, как я понимаю, тебя не устраивает?

– Нет. И Одиночеству я тоже его не отдам.

Деган пристально посмотрел на меня.

– Одиночеству… Значит, она и есть второй Серый Принц?

– Да. Та, что приходила в мой сон.

Деган все изучал меня.

– Знаешь, – молвил он наконец, – ты мне не нравишься. Всерьез.

– Становись в очередь.

– Смею ли я спросить, зачем он понадобился тебе?

Я помялся, потом ответил:

– Я хочу отдать дневник человеку, которому он по праву принадлежит.

– Иокладии? – удивился Деган. – Это будет непросто, учитывая… о черт! Не Иокладии. Ты хочешь отдать дневник ему.