Дуглас Хьюлик - Свой среди воров

Вместо этого я выпустил штору.

– Я хочу, чтобы ты меня прикрывала, – сказал я, не оборачиваясь. – Той же защиты, что для твоих людей, но без ниточек. Я хочу, чтобы за мной, на случай чего, стояла организация, но я не желаю в ней числиться. Я хочу, чтобы люди знали, что, наезжая на меня, они наезжают и на тебя, но говорить буду сугубо от своего имени.

Она ахнула.

– Ты хоть слышишь, что говоришь? Никто не заключает со мной таких соглашений – да и ни с кем! Никто!

– Если это так важно, могу выполнять разовые поручения, – кивнул я. – Мне просто не хочется тебе принадлежать. Каждое дело будет оговариваться отдельно. В прочих случаях я буду, если ты согласишься, работать с твоими людьми, а они не станут меня использовать, пока я не дам отмашку.

Я повернулся к ней лицом.

– Мне понадобится поддержка. Никко загнал меня в угол, и мне не заработать на его территории, а на стороне Келлза я не светился много лет. Мне кое-что капает, но мало, чтобы действовать самостоятельно. Нужно больше. Когда в Десяти Путях все уляжется, мы сможем обговорить детали, но знай, что мне не обойтись без своего куска пирога.

– Ты… – начала Одиночество.

– …владеешь дневником Иокладии, – договорил я, – единственной вещью, нужной тебе для спасения империи.

Веселые искры в глазах Одиночества сменились холодным блеском.

– В чем дело? – осведомился я. – Твоя честь обходится слишком дорого?

Негодованием полнилось все ее существо. Как я смею так с ней разговаривать? Но она молчала. И я знал, что выиграл – пусть не все, но партию.

Я указал на пустое кресло среди обломков мрамора:

– Присядь. Я еще не закончил.

– Ну как, хорошо сидит? – поинтересовался Железный Деган.

– Сойдет, – отозвался я, в третий раз одергивая дублет и минуя третий же квартал. – Правда, прошлый хозяин был поуже в плечах.

– Скажи спасибо, что вообще что-то нашли, – отозвался он. – На тебя не очень-то подберешь, хоть обойди весь город.

Новая одежда стала последним и самым мелким из моих требований. Но Одиночество уже была сыта мной по горло. Она приказала срочно подыскать мне что-нибудь и чуть не вышвырнула за дверь.

«Срочно» означало обноски: темные бриджи, штопаные чулки – некогда желтые или белые, но теперь никакие, – поношенную льняную рубашку, дублет и жупан с разрезом – то и другое блекло-бордового цвета. Ничто из этого не сидело на мне как следует, а в жупане кое-кто обитал, но все равно это было лучше, чем спешно перекроенные шмотки Нестора.

Вдобавок на мне были мои собственные сапоги, а главное – мне выдали пару новых кинжалов и до странного приличную рапиру, найденную в самом доме.

– Туда, – сказал я, указав на сине-белый полосатый навес по правую руку.

Оттуда тянуло жареной рыбой, луком и перцем.

– Ты спрятал там книгу? – неверяще спросил Железо.

– Нет, – сказал я. – Я хочу есть. Со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было.

Мы были на границе кордона Каменной Арки, откуда до площади Пятого Ангела еще идти и идти. Железо одним зорким взглядом окинул послеполуденные толпы. Мы находились на территории Никко.

– Я тоже не прочь перекусить, – заметил Железо, облизнув губы. – Только не отходи.

– Не парься, – ответил я.

Железо приставили ко мне в качестве телохранителя и надсмотрщика. Одиночество не хотела неприятностей ни со мной, ни от меня, пока я не добуду книгу.

Моим требованиям она уступила с большой неохотой. Зато прикрыть Кристиану согласилась на удивление быстро, хотя никак не могла понять, зачем мне защищать баронессу. Она позаботилась подчеркнуть, что гарантировать защиту от Серого Принца, особенно Тени, не мог никто. Я и сам это знал, спасибо Урок, но все равно был признателен за честность.

Защитить же от Тени меня было еще труднее. Придать мне в помощь Рук не имело смысла и вряд ли бы помогло. Все, что придумали, – дать Тени знать, что я перешел под крыло Одиночества и нападение на меня есть нападение на нее. Они находились на грани войны, и я сомневался, что это подействует, однако другого выбора все равно не было.

К лотку стояла маленькая очередь, но мы сразу прошли вперед. Светляки зароптали. Железо послал им взгляд, и этого хватило.

Над решеткой стоял маленький человек с желтоватой кожей и блеклыми волосами уроженца степей. Он раздувал уголья и переворачивал рыбу величиной с ладонь, одновременно нарезая лук, измельчая приправы, подливая оливкового масла на сковороду и неустанно мурлыча что-то под нос.

– Привет, Ралл’ад, – поздоровался я. – Хороший улов?

Руки Ралл’ада застыли – одна тянулась к огню, другая занесла над разделочной доской нож. Он побледнел и вскинул взор.

– Пожалуйста, уходи, – прошептал он с сильным акцентом.

Я состроил гримасу. Это Никко, как пить дать. Весть о моей опале распространилась повсюду, и даже бывшие Уши вроде Ралл’ада старались забыть о нашем знакомстве. Я не винил его, так как он беспокоился за жену и восьмерых детей. Но есть все равно хотелось.

– Я вижу, у тебя нынче соленые желтобрюхи? – сказал я, заглядывая в ведро с выпотрошенной и вычищенной рыбой. – Дай-ка нам двух…

Железо похлопал меня по плечу, поднял три пальца и указал на себя.

– Нет, четырех, получше.

Ралл’ад покорно склонил голову и бросил на сковородку горстку красных перчиков. Они мгновенно зашипели и заплевались маслом.

Мы с Одиночеством немного обсудили Никко. Я, конечно, хотел, чтобы его замочили – как за Эппириса, так и на будущее, чтобы мне не оглядываться всю жизнь. Но она уперлась намертво. Никко был ее противовесом в Десяти Путях, и без него кордон погрузился бы в хаос, похоронив всякие планы. Она предложила поговорить с Никко и объяснить, что я неприкасаем.

Я только рассмеялся. Никко плевать на Серого Принца, когда речь идет о мести. Но она считала иначе, и мы закрыли тему. Мне показалось, что ее не грела мысль о том, чтобы встать между Никко и мной, и если я разберусь с ним по-своему, она не станет возражать, коль скоро это не помешает ее планам.

Ралл’ад поиграл сковородой и бросил по ходу нарезанный лук. Чад обжег мне глаза, одновременно вызвав слюну.

– Мне конец, если увидят, что я с тобой разговариваю, – прошипел Ралл’ад.

Он снова подбросил рыбу – дважды – и отставил скороводу на стол. Затем взял миску с нарезанной мятой, петрушкой, чесноком и кускусом.

– У Никко везде глаза и уши!

– Я знаю, – сказал я. – Сам был таким, не забыл?

Повар побелел.

– Да не волнуйся ты. Если что, передашь Никко, что я пошел к Пяти Столбам, – он тебе еще спасибо скажет.

– А ты и правда туда идешь?

– Рыбу не пережарь, – улыбнулся я.

– Ни в коем случае, – отозвался Ухо.

Главный затык в переговорах с Одиночеством был связан с Келлзом. Я настаивал на том, чтобы его оставили в покое – по крайней мере, в живых – и не уничтожали его организацию. Одиночество стояла на том, что вела с ним войну, и большое спасибо за предложение развернуться и бросить все. К тому же Келлз заключил союз с Тенью – и как прикажете поступить?