Дуглас Хьюлик - Свой среди воров

– А если они не поверят, что ты там был?

– Я знаю, где упокоился его меч. Они поверят.

Лирия долго смотрела на меня.

– Сколько? – произнесла она наконец.

– Одна услуга. Мне. Все как с Деганом.

Она переступила с ноги на ногу.

– Что за услуга?

Я притворился, будто привожу в порядок одежду.

– Ударь меня.

– Что?

– Мы слишком долго и слишком спокойно разговариваем. У твоих друзей на воротах могут возникнуть подозрения. Вломи мне, и я скажу, какая услуга.

– Запросто.

Что-то мелькнуло и врезалось мне в челюсть. Я рухнул наземь.

– Убедительно? – осведомилась Лирия, премного довольная собой. – Если нет, могу повторить.

– Порядок, – выдавил я, перекатился на бок и посмотрел на нее.

Она не улыбалась, но в глазах откровенно плясали черти. Я пощупал челюсть, проверяя на цельность.

– Ну? – спросила она, когда я кое-как встал.

Я понадеялся, что кулаки у нее сжаты исключительно напоказ.

– Помнишь книгу, которую вы искали в Пустоши? Из-за которой вы с Деганом – с Бронзовым Деганом – чуть не поубивали друг дружку?

– Помню…

– Я хочу, чтобы ты доложила императору, что она сгорела при пожаре в Десяти Путях.

– Что?

– Не переживай, – сказал я. – Я сохранил остатки. У тебя будет доказательство.

– Она действительно сгорела?

– Насколько тебе известно, да.

Лирия скрипнула зубами.

– Я не собираюсь лгать насчет вещи, которую мне приказано найти! Тем более императору!

– Ты же понимаешь, что это шантаж? – отозвался я. – И что если тебе нужно одно, то придется отдать мне другое?

– Да, но я все равно не согласна.

– Но почему, черт побери?

Лирия долго смотрела на меня, после чего повернулась и пошла прочь.

– Не могу, – бросила она на ходу.

Я схватил ее за плечо и развернул к себе.

– Ты не понимаешь, – выпалил я. – У тебя нет выбора. Либо ты делаешь по-моему, либо за тобой приходят Деганы. Все очень просто.

– Нет, не просто! – крикнула она. – Я уже нарушила Клятву императору! И не собираюсь повторять.

– Клятву? – переспросил я. – Да начхать на твою Клятву! Вот что я скажу насчет Клятв: их не дают вслепую, они меняются со временем, и их не так легко разорвать. Я даже думать не хочу, сколько клятв за последнее время нарушили у меня на глазах, но понял одно: все клятвы сдержать невозможно. Как ни старайся – просто невозможно, и все. Приходится выбирать, причем не только что́ именно выполнять, но и как. Нужно заглянуть дальше слов и дальше смысла, который тебе приятен, чтобы выяснить, о чем идет речь на самом деле. Когда произносишь слова Клятвы, тебя все устраивает и все понятно, но суть клятвы не в этом. Обещание должно изменяться вместе с тобой и, главное, с обстоятельствами, в которых ты оказываешься. Смысл не в том, чтобы сдержать слово, а в том, чтобы остаться верным намерениям, с которыми ты его давал. – («Даже вопреки Ордену», – осознал я внезапно.) – Если ты уйдешь, то не только не вернешь императору нужную ему книгу, но и окажешься в долгу перед Деганами. Тебя, гвардейца императора, возьмут на поводок. Ты договаривалась с Железным Деганом, но кто может знать, какая дьявольщина понадобится им?

Лирия смотрела в сторону. Я не стал говорить ей о том, что Деганы, в сущности, выполняют ту же работу, что и она, разве действуют несколько шире. Это не соответствовало моим целям.

– Послушай, – не унимался я, – ты можешь упереться и сказать, что да, было дело, но только однажды, и больше ты ничего не нарушишь, а потому чиста, но мы с тобой будем знать, что это неправда. Деганы придут за тобой, и ты увязнешь еще глубже. А так ты выполнишь мою просьбу и будешь свободна. Что полезнее для императора с прицелом на будущее?

Лирия смотрела на стены имперского кордона, как будто прозревала сквозь кирпич и раствор.

– Зачем тебе нужно, чтобы я соврала насчет книги? – спросила она наконец.

– Потому что иначе ты и твои соратники разнесут город в клочья заодно с моими друзьями. Если император будет знать, что книга сгорела дотла, то ничего подобного не случится.

«Ну и с меня шкуру не спустят за лишнее знание», – подумал я, но предпочел промолчать.

Лирия медленно выдохнула. Когда она заговорила, голос звучал так тихо и обреченно, что я почти не слышал.

– Хорошо. Что я должна сделать?

Я полез в сумку и показал ей обугленные страницы дневника. От него осталось ровно столько, чтобы можно было показать, что это именно дневник Иокладии, но утаить нехватку страниц. Я жег его лично после побега со склада.

– Когда пожар в Десяти Путях потушат, иди на склад в Пустоши, где Белые… – Я осекся, и фраза повисла, а Лирия нехорошо затаила дыхание. – Где погибли твои братья по оружию, – поправился я. – Там найдешь книгу, а также обгоревшие останки и меч. Меч оставь, а книгу возьми. Все будет выглядеть так, будто книга чудом уцелела.

Я спрятал дневник и вынул завернутый в тряпицу футляр.

– И это забирай. Это умаслит твоего босса.

Лирия потянулась к футляру и замялась.

– Что это?

– Реликвия, – ответил я и подумал: «Взятка». – Рака немного попорчена, зато сам предмет в прекрасном состоянии.

«Чтобы ты не сильно бесилась из-за того, что я тобой помыкаю».

Я сунул ей футляр.

– Это перо, которым Теодуа писал Вторую Апологию.

«Не хватало мне новых врагов…»

– Но как?..

– Долгая история, – отмахнулся я. – Лучше не спрашивай.

Какое-то время Лирия рассматривала сверток, после чего осторожно приняла его в ладони и сунула за пояс.

– Насколько я поняла, я больше тебя не увижу, когда все кончится?

– Даже во сне! – пообещал я.

– Живи этой мыслью, – отозвалась она и протянула мне руку.

Я удивленно взглянул и по привычке сунул ладонь, чтобы создать Замок. Но она была не из Круга. Наши пальцы соприкоснулись, и она дернула меня за кисть, ударив коленом в живот.

Я согнулся, упал на колени и начал блевать.

– Мы не могли расстаться добром, – хладнокровно пояснила Лирия. – У людей возникли бы подозрения.

Я проводил взглядом ее сапоги.

Останься во мне воздух, я бы рассмеялся, но вместо этого икнул и простился с завтраком.

Легкие только начали наполняться, когда перед моим носом замерли мягкие коричневые туфли. Поверх были видны старые красные чулки.

– Все друзей наживаешь, как я погляжу.

Я знал этот голос. Он был лишний. Я кое-как сел и взглянул на Келлза.

Сердце екнуло при виде его живым, но я не разобрал, от радости или страха. Келлз был бодр, здоров и даже как будто набрал пару фунтов. Еще он улыбался.

Это было не к добру.

Запястный нож мгновенно прыгнул мне в руку.

– Ну-ну! – Келлз погрозил мне пальцем. – Кушаки смотрят и хмурятся, догадываясь о твоих планах.

– Два Кента пырнули друг друга на улице, – сказал я, вставая. – Им-то что?