Ольга Шерстобитова - Русалочья заводь

Я кивнула в ответ, чувствуя, как по коже расползается пожар. Наверное, было бы правильнее всего танцевать мне сегодня с разными гостями, но оторваться друг от друга мы с Лиром не смогли. Только к полвторому часу ночи, когда Даринель пошла за тортами и пирожными, а я вышла за мороженым, мы на время расстались. На веранде сидел лорд Арасамин и смотрел куда-то вдаль.

Я поставила поднос обратно.

— Лорд Арасамин, — позвала я его.

Он вздрогнул и оглянулся.

— Можно просто Арасамин, Ариадна.

Я улыбнулась.

— Я хочу вас давно кое о чем спросить.

— Слушаю тебя, — ответил он.

Я замерла на мгновение.

— Не подумайте ничего плохого. Я не хочу показаться бестактной, но мне нужно кое-что у вас узнать.

— А Лир не сказал тебе этого? — спросил его дядя удивленно.

— Нет. Он связан обещанием.

Лицо Арасамина стало непроницаемым.

— Про мою дайари.

— Да, — ответила я твердо.

— Зачем тебе это знать, Ариадна? — спросил он спокойно.

— Сложно объяснить, интуиция подсказывает, что я должна услышать эту историю. Не из любопытства. Поверьте. И не из корысти. И не по какой-либо другой причине.

Ари, ты где?

Разговариваю с твоим дядей на веранде. Не приходи. Мне нужно кое-что узнать.

Хорошо.

Какой сговорчивый.

— Почему вы не хотите, чтобы кто-то знал эту историю? — спросила я дядю Лира, садясь на скамейку возле стола.

— Это мой стыд и позор, Ариадна. Скажи мне, что ты знаешь об этой истории, и я тебя дополню, — сказал он просто.

— Вы вынуждены были жениться на другой женщине. Этого требовал от вас закон. Ваша дайари ушла, посчитав, что вы ее предали.

— Суть верна, Ариадна. У каждого человека внутри существует определенная грань. Грань чувств. Грань боли. Грань слез. Грань ненависти. Грань прощения. Только у любви, пожалуй, нет никакой грани, если она амор-алите. Иногда, только, поэтому многие люди готовы долго терпеть то, что терпеть нельзя. А еще при этом долго молчать и делать выводы. А потом взять и просто уйти. Без слов и обвинений, без объяснений и прощаний. Моя дайари так и сделала. И не вернется.

— Почему? Лир говорил, что она бессмертная. Почему вы не верите и не ищете ее? — спросила я его.

— Я струсил. Я женился на другой. Я не смог противостоять Совету магов, как это сделал Лир. Я не смог бороться за нее и за свое счастье. Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете, — сказал очень тихо Арасамин.

— Так найдите ее и скажите ей об этом.

— Я и сейчас не достоин ее любви и ее света, Ариадна. За малодушие и слабость нужно платить. У всего есть цена, поверь мне.

— Есть, — согласилась я. — И любовь стоит столько, сколько вы готовы за нее отдать.

— Тогда я не готов был отдать за нее ничего, — сказал устало дядя Лира.

— Но сейчас готовы на все, и нельзя сдаваться. Неужели она вас не любит? Это же невозможно, — сказала я уверенно.

Лорд Арасамин улыбнулся. Грустно так. Обреченно.

— Вы можете сказать мне, кто она?

— А сама не догадалась? Ты же смышленая очень.

Хммм…

— Как много ты знаешь бессмертных девушках, которые способны полюбить темного мага?

— Но вы то не темный, — заметила я.

— Но когда — то был им, — улыбнулся он. — Моя дайари меня изменила. Ее магия оказалась сильнее моей в несколько раз, и я стал светлым. Правда, сначала она умудрилась ее потерять, и я отдал ей половину своих сил, но ее сущность пересилила тьму, сделав ее силы светлыми.

— Ваша история мне почему-то очень знакома, — сказала я тихо, пытаясь понять, что такого сказал мне лорд Арасамин, что внутри меня все вибрирует будто.

— Не догадалась? — спросил он тихо, готовый назвать мне имя.

— Быть такого не может, — сказала я, пораженная тем, что подумала.

— Чего не может? — спросил дядя Лира.

— Аранатариэль. Ваша дайари. И как я раньше не поняла этого, все ведь так очевидно, — сказала я растерянно.

— Да, Ариадна. Моей дайари была и есть — Аранатариэль. Твоя догадка верна.

Лорд Арасамин устало посмотрел на меня.

— Вот откуда Лир и Аран слышали песни звезды, а я — то все гадала, где они с ней познакомились и почему так мало мне об этом говорят.

— Ты осуждаешь меня за это все? — спросил он спокойно.

— Нет. Что вы, нет, — ответила я мягко.

— Жалеть меня тоже не стоит, Ариадна. Я сам во всем виноват.

— Вы ведь знаете о пророчестве, правда? — спросила я его спокойно.

— Да, знаю.

— Если я верну ее к жизни, у вас появиться шанс все изменить, не упустите его, иначе ваша жизнь так и останется без света, — сказала я тихо.

Лорд Арасамин посмотрел задумчиво на меня.

— Ты думаешь, у меня есть шанс на ее прощение, когда она окаменела от горя, узнав, что я променял ее на другую и собираюсь жениться? — спросил меня с надеждой дядя Лира.

— У каждого в жизни есть шанс. Она любит вас. Очень любит, я в этом не сомневаюсь. И, кроме того, я — ее творение, во мне — ее магия, и я смогла дать Лиру шанс. Не думаю, что Аранатариэль не сможет простить вас, — сказала я уверенно. — Она во многом лучше меня.

— Спасибо за поддержку, Ариадна. И прости меня, если я был не прав в отношении тебя в чем-то, — сказал он мягко.

Я улыбнулась.

— Пойдемте-ка в дом, меня Лир заждался, а вас — драконы, — сказала я, зная, что дядя Лира очень дружен с Властителями небес — родителями Рокота, Молнии и Грома.

Я подхватила поднос с мороженым, лорд Арасамин открыл мне дверь и вошел следом.

Лир ждал нас возле двери.

— Наконец-таки, — сказал он, обнимая меня, и вдыхая запах моих волос. — Я уж было думал, что вы оттуда не выйдете никогда.

Мы с дядей Лира улыбнулись.

— У тебя очень мудрая жена, племянник. Дорожи ей и не обижай, иначе дело будешь иметь со мной, — сказал лорд, и подмигнул мне.

— Как интересно-то, — заметил Лир, усаживаясь на диван, и спокойно устраивая меня у себя на коленях, — ты полчаса поговорила с моим дядей, и он встал безоговорочно на твою сторону. О чем разговор был? — спросил Лир, протягивая мне шоколадное мороженое.

— О его дайари, — ответила я, отправляя в рот лакомство.

Брови Лира высоко поползли вверх.

— Ты что серьезно восприняла наше с Рокотом предложение спросить моего дядю об этой истории? — удивился он.

— Представь себе.

— Ну, и как результаты? — спросил Лир, усмехнувшись, и отправляя себе в рот ложку моего, между прочим, десерта.

— Положительно, — заметила я.

— Что, неужели рассказал, как все было, и назвал имя? — спросил Лир ехидно.

— Да. Я бы и сама догадалась, что это Аранатариэль, — сказала я.

Лир вытаращил на меня глаза, а потом — поперхнулся холодным мороженым и закашлялся.

Рокот, оказавшийся рядом, похлопал его по спине.

— Что ты ему такого сказала? — спросил он, смотря на растерянного Лира.