Сергей Панченко - Миров нехоженные тропы

Военный совет закончился тем, что именно Пиотте доверили установить тот самый наблюдательный пункт. Согласно плану, они должны были незаметно для противника приземлиться неподалеку и организовать скрытное наблюдение. Экипаж был обязан постоянно передавать по рации обо всех наблюдениях за врагом. Для бесшумного приземления один из легких плотов оснастили дополнительными аккумуляторами, для того чтобы была возможность отключить двигатель заблаговременно. Экипаж оснастили «винторезами» – снайперскими бесшумными винтовками, приборами ночного видения и видеокамерой с хорошим зумом, чтобы Сергеич имел наглядное представление об объекте.

В воздухе появился запах прелых прошлогодних листьев. Снег лежал только в тени деревьев и на северных склонах оврагов. Мелкие речушки разлились и превратились в огромные полноводные реки. Повсюду, насколько хватало глаз, блестели русла вышедших из берегов рек. Мирная картина начинающегося пробуждения природы совсем не настраивала на милитаристский лад. Мотор ровно тарахтел и хотелось подставив под теплое солнце лицо лежать и ловить каждый фотон света.

Плот летел по огромной петле, с большим запасом обходя возможные места скопления мерзляков. Скоро должны были показаться горы, вдоль которых и предстояло лететь. Война у Петра уже сидела в печенках. Только осознание взваленной на плечи ответственности заставляло довести это дело до конца. Да еще наблюдая за Сергеичем, юноша понимал, насколько для человека могут быть важными занятия к которым он привык, даже такие как война. Командующий был в своей тарелке. Петр был уверен, что назад, в деревню, он уже никогда не вернется. Юноша вспомнил, как Степан Сергеич в самом начале просился отпускать его за пенсией. Он даже ни разу не заикнулся о ней. Наверно, таким он был на войнах, смелым собранным и всегда имевшим план. Петр подумал, без какого занятия он не сможет обходиться в старости. Скорее всего, без путешествий по мирам, любовь к которым привил ему отец. Интересно, а его дети смогут также ходить по мирам как он? Возможно, все это могут, кто верит, а может, нет? Его друзья даже не пытаются, считая это умение уделом избранных. Что друзья, даже сестры не хотят. Для них это какое-то опасное умение, без которого можно прекрасно прожить.

– Горы! – Перебил мысль рулевой, показывая рукой в сторону горизонта.

Вдали, в голубоватой дымке мерцающего воздуха виднелась серая цепочка невысоких гор. Весь полет был синхронизирован по часам. На той карте, что была в руках юноши, весь путь был размечен черточками. Поверх каждой было написано время достижения этой точки. Петр посмотрел на часы. Пока время совпадало. К крепости они должны были выйти через пять часов. После прохождения последней контрольной точки можно было выключать двигатель и двигаться только на аккумуляторах.

Лавируя между редких вершин, высота которых не позволяла пролететь над ними, постепенно добрались до последней черточки на карте. Пиотта поставил напротив галочку, сделал доклад в штаб и выключил мотор. Только свист винта, да непременных горных ветров нарушал тишину. Сажать плот на виду врага было не совсем правильно, поэтому сажали на удачу, надеясь, что последний бастион врага находится поблизости. Как только под днищем показалась нормальная площадка для приземления, плот сразу сел. Часть экипажа осталась готовить что-то вроде блок-поста, маскируя и укрепляя место приземления. А группа под командованием Петра двинулась по склону вниз, чтобы разведать место нахождения крепости.

Хитрые начальники ЭнтОнта опасаясь того, что укли могут взорвать Дерево, не казали нос за пределы крепости, готовые в любой момент юркнуть обратно в Унаблор. УйанОун сделал ЭнтОнта своим заместителем и требовал, чтобы он приносил только хорошие вести. Это здорово бесило. Приходилось снова рисковать жизнью, для того, чтобы добытую тобой славу присвоили себе другие.

ЭнтОнт вспомнил, как в самом начале противостояния с уклями надеялся затеять свою игру и извлечь из этой войны свою пользу. Какими наивными казались те мысли. Теперь самой большой выгодой в этой войне казалась возможность выжить. Жизнь и была самым желанным подарком. Его отряд утопал в весенней распутице. Шерсть аовтов превратилась в грязные сосульки, которые глухо стукались друг о друга на ходу. Реки разлились и превратились в препятствия. Хорошо, что аовты умели плавать. На родине, в диких условиях они жили у побережья незамерзающих океанов и охотились на рыб. После сотен лет одомашнивания их способность плавать никуда не делась. Аовты чувствовали себя в воде, как дома. Зато его народ совершенно не умел плавать и испытывал страх перед жидкой водой, которую многие ни разу не видели. Каждое форсирование реки превращалось в серьезное испытание для нервов. Казалось, что солдатам легче умереть от пули, чем переплыть реку на спине аовта. Были случаи падения в воду, заканчивающиеся трагически. Эти случаи вселяли еще больше паники в сердца его солдат.

Боевые действия наконец обрели свое значение. Враг тоже стал нести потери и проигрывать. Несмотря на редкие удачи ЭнтОнт был уверен, что сможет развить успех. Очевидно, что у уклей были проблемы с личным составом. Его разведотряды докладывали лишь о небольших отрядах противника. Возможно, это было тактической уловкой, а возможно, после многих лет геноцида, уклей действительно осталось немного. ЭнтОнту не терпелось покончить с проблемой одним ударом, но учитывая прошлый опыт лезть напроломом, приходилось себя отговаривать. Хитрые ловушки требовали больше времени, но зато приносили гарантированный успех. Приходилось день и ночь выслушивать доклады разведчиков, чтобы иметь представление о том, где и какие отряды противника находятся в настоящий момент. Для того, чтобы устроить нормальную ловушку врагу требовалось, совпадения множества факторов.

Отряд снова вышел к реке. За день они уже преодолели три стремительных реки. Солдаты стояли возле водной преграды с недовольными лицами.

– Что встали, как будто укля живого увидели? Тем, кому страшно плыть могут вернуться назад и добровольно отдаться под трибунал. – Солдаты хмуро посмотрели на своего командира. В душе ЭнтОнт понимал их, но допустить слабину, означало потерять дисциплину, а с ней и боеспособность армии в целом.

С противоположного берега помахал рукой разведчик, указывая, что путь впереди свободен. ЭнтОнт первым пустил своего аовта в воду. Животное не испытывало никаких сомнений и с удовольствием поплыло к берегу. Грязь растворялась в воде, являя истинный цвет шерсти аовта. Командующий искренне позавидовал ему. Его самого передергивало от прикосновения воды к ногам. Внутренности подымались куда-то вверх, словно тоже боялись прикоснуться к воде. ЭнтОнт старался не подавать вида, надеясь воодушевить подчиненных. Он обернулся. Половина отряда уже вошла в воду и плыла следом. По лицам солдат можно было подумать, что страшнее этого испытания им еще не приходилось пробовать.