Юлия Куликова - Летопись Фиднемеса 1-2

А Мат Фаль запел более плавную мелодию. Его голос звенел, заполняя всю равнину, проникая в каждый уголок замка, так что у всех по коже шли мурашки. Во двор вышла Гвиддель и, поняв все, закрыла лицо руками. Аргон, сжав губы, обнял ее, стараясь утешить.

А вокруг кромлеха ползал подобно гигантскому змею молочного цвета туман, петляя между камней. Сверху низко наползала черная туча. Она бы слилась с темнотой ночи, если бы не вспышки, озарявшие ее изнутри огненными всполохами. Ученики один за другим, понурив головы, покидали замок. Клятва, данная Эмри, обязывала их подчиняться. К тому же Мат Фаль своей тягучей мелодией словно заворожил их, заставляя подчиниться, лишая даже мысли о сопротивлении. Едва ученики показались на равнине, молочный туман устремился к ним, направляемый рукой и голосом волшебника.

Подчиняясь то ли магии, то ли зову, оставшийся в живых оплот Фиднемеса выстроился, образовав два магических круга вокруг третьего – созданного кромлеха. Внутри стоял древний Алтарь, освещенный светом магии волшебника, от рук которого вновь вспыхнул теперь уже белый столб, и вновь удар…. Волны белого света прошли, казалось, через каждого человека, оставив странное ощущение чужого вторжения.

Ученики Фиднемеса запели плавный гимн, который со слезами и отчаянием слушали приходившие в себя пленные Уркама. Голос Мат Фаля перекрыл их голоса, став ведущим, заглушая и направляя. И печаль охватила всех. Люди в замке, взобравшись на стены, могли только ожидать своей участи, наблюдая за торжеством магии, сверкавшей на равнине и олицетворяющей победу Уркама.

Придет утро, но света никто не увидит. Наступит новый день, но уже Тьма будет править миром. Слезы текли по щекам людей, слушавших таинственные слова чарующего голоса, фоном для которого звучал другой гимн, исполняемый очень тихо учениками Фиднемеса. Как встретить момент Конца Света? Что делать? Стоит ли метаться, стенать и сожалеть? Ведь изменить уже никто ничего не в силах…

Темная кровавая луна повисла над опустевшим Фиднемесом. Долина, пропитанная кровью, готовилась принять нового властителя мира. Голос Мат Фаля то набирал силу, то затихал, заглушаемый голосами учеников Священной Рощи. И если люди внутри замка могли плакать, то ученикам никто и ничто уже не могло помочь. Боги оставили их всех.

Несмотря на поздний час Асмуг не собирался покидать стену Раглана. Он был растерян, как никогда в жизни. Не был ли он виноват в том, что его сын перешел на сторону этого кровожадного бога. Ведь Мат Фаля никто не поддержал. Спасая жизни своих друзей, он отдал себя. Герцог вслушивался в голос сына, сожаления, что не может увидеть его. Завтра на землю спустится тьма. И никто не знал, что делать. У них оставались лишь воспоминания. Воспоминания о прожитой жизни, о любви, о надежде, которой жил каждый из них. В памяти возникали события, которые были, казалось, давно забыты, и детали, которые не привлекали ранее внимание. Оказалось, что в этом мире ценно все. Любой миг, солнце на небе или весенняя гроза, общение с родителями и родной дом, зеленые холмы возле замка, первая встреча с возлюбленной, первый взгляд и каждое мгновение, прожитое вместе. Первый снег, первый мороз, первый подснежник… Годы проходят, и люди начинают равнодушно относиться к тому, что их окружает, уже не замечая красоты, не дорожа тем, что стало привычным и обыденным….

Мат Фаль заставил их увидеть мир по-другому. Своим предательством он смог показать красоту окружающего мира, он сумел заставить людей по-другому взглянуть на друг на друга. Наивно, радостно, словно каждый день – чудо. Глазами ребенка, каждое мгновение открывающего для себя что-то новое, и глазами древнего старца, с радостью и печалью вспоминающего свою прошедшую жизнь, одновременно.

Услышав чей-то вздох, Асмуг вздрогнул, и обернулся. Рядом с ним, закутавшись в плащ, стояла Гвиддель. Ее глаза, как и у всех находившихся здесь людей блестели от слез.

-– Грустно, правда? – прошептала она.

-– Та плачешь, – заметил Герцог, не замечая собственных слез.

-– Я плачу за Него, – ответила Гвиддель, махнув рукой вдаль, – Ведь он сам сделать этого не может.

-– Ты любишь его… – Принцесса с улыбкой кивнула в ответ, – Я, наверное, стал слишком стар и труслив….

-– Когда ты чего-то не успел, это причиняет боль, – заговорила девушка, по-прежнему глядя в даль, туда, где вспыхивал туман, ставший похожим на грозовую тучу, сверкающую молниями и полыхающую изнутри огнем, – С этим надо смириться, с этим надо научиться жить….

-– Когда ты успела стать такой мудрой? – с ласковой улыбкой поинтересовался Асмуг.

-– Общаясь с ним, – Гвиддель взглянула в лицо Асмуга.

-– Но как он мог так поступить?! – вмешался в разговор с чисто юношеским негодованием придвинувшийся Гарет.

-– Вы никогда не думали, – произнес неожиданно Дирокс, также глядя вдаль, – Что мы сами усиленно толкали его к этому шагу? Он просил лишь одного, веры. Безграничной веры…. Мы не смогли дать ему. Яд сомнений точил наши души.

-– Теперь поздно сожалеть, – качнул головой Мондрагон.

Утро наступило очень быстро. Казалось, ночь была слишком короткой, чтобы каждый мог осмыслить свою жизнь. Голоса учеников стихли с первыми лучами…. Мат Фаль еще продолжал петь, пока свет не озарил кромлех из огромных мегалитов. Последняя нота затихла где-то в вышине совершенно чистого лазоревого неба.

И люди, вздохнув, решили принять свою судьбу, покинув Раглан и выйдя в долину.

Лежавший на земле в стороне от Священных кругов Мат Фаль казался мертвым. Одной согнутой рукой он прикрыл лицо от лучей света. Никто не решался к нему подойти. Ученики Фиднемеса, которые бодрствовали вместе с ним всю ночь, не смели размыкать магический круг и сели на землю здесь же, ни с кем не разговаривая. Многие, просто прикрыв глаза или полностью закрыв лицо руками, молились про себя. И все ждали.

Солнце пересекло первую половину неба, приблизившись к точке, разделявшей границу. Мат Фаль медленно поднялся с земли и прошел под настороженными взглядами к кромлеху. На самой границе он остановился. Внезапно он обернулся и внимательно поглядел, охватив взглядом всех сразу и остановившись на каждом одновременно, будто давая возможность убедиться, что их надежды напрасны. Бледное лицо и тени под глазами…. И пронизывающий взгляд… Взгляд оборотня. В глазах полыхнул настоящий потусторонний огонь, будто отразился внезапно вспыхнувший мир вокруг. Волшебник резко отвернулся и шагнул за черту первого круга.

Ученики тяжело поднимались на ноги, вновь начиная магический обряд. Мат Фаль коснулся рукой Алтаря Света, и запел. Его голос возносился так высоко, что, казалось, звенит в ушах. Надрезав кинжалом себе руку, он пустил кровь на алтарь. Пока заполнялись письмена, волшебник все пел и пел, пока в один момент его голос не стал совершенно хриплым. Его переход из света во тьму был завершен.