Наталья Жильцова - Полуночный замок

Постепенно радужное сияние добралось до самого низа и едва коснулось пола, стены разом полыхнули, да так ослепительно ярко, что я зажмурилась, силясь уберечь зрение.

Одновременно тело внезапно онемело, а по коже пробежали сотни иголочек. Неужели?..

Мысль так и не оформилась до конца, прерванная обжигающей болью в груди, и я закричала. С этим криком волна дикого, невозможного жара прошла по телу, буквально сводя меня с ума. В этом безумии внезапной вспышкой вспомнились собственные рассуждения о мутациях, а потом почему-то кино про человека-паука. И я расхохоталась.

Падая на пол и содрогаясь в конвульсиях, я смеялась над собственной глупостью и доверчивостью, которые привели меня сюда, над надеждами, о которых теперь никто и не узнает. Над тем, что была слишком принципиальной и в моей жизни так никогда и не будет мужчины…

Внезапно все исчезло, столь же неожиданно, как и началось. Свет погас, а я, ослепшая, на грани обморока, лежала на хрустальном полу и глотала ртом прохладный воздух. Тело, помнящее недавнюю боль, била крупная дрожь.

Что случилось? Все на самом деле закончилось или будет продолжение?

Сжавшись, я боялась даже шелохнуться, но прошла минута, другая, еще несколько, но ничего больше не происходило. Я уже и отдышаться успела, и недоверчиво открыла слезящиеся глаза, а потом решилась даже сесть.

Ничего. Тело все еще ноет, и только.

Но сэр Аскенвальд говорил, что все мои предшественники умирали, а я до сих пор жива! И почему? Ведь ничего не делала, только смеялась истерически. Однако это ведь не причина, верно? Слышала я, конечно, поговорку о том, что смех продлевает жизнь, но никогда эта фраза не воспринималась столь буквально. Да и вообще, если бы инициация закончилась, кто-то бы да уже зашел сюда проверить результат, верно?

Хм. Значит, вариантов нет: нужно сидеть и ждать, когда наконец эта инициация пройдет до конца и я уже умру.

Тяжело вздохнув, я уселась поудобнее и мрачно уставилась в хрустальную стену.

Ждала долго, наверное, больше часа. В конце концов, от сидения затекли ноги, поэтому я, не выдержав, встала и походила туда-сюда по колодцу. Потом еще походила. А потом поняла, что хочу в туалет. И чем дальше, тем сильнее, так что я наконец плюнула и решительно пошла по коридору обратно. Ибо даже если и предстоит умереть, то сделать это хочется, предварительно удовлетворив естественные надобности на нормальном толчке!

Быстро проскакав несколько шагов до монолитной, казалось бы, стены, я нетерпеливо постучала, отчего голубоватый хрусталь заискрился. Мимоходом это отметив, я прислушалась. Ничего.

Не слышат, что ли? Учитывая толщину этих стен и голубоватый, явно магический туман в глубине хрусталя, оно и неудивительно. Ну и как тогда выбраться? Не под дверью же, пардон, облегчаться? Ведь в этом случае после моей кончины ни на какие «благородные воспоминания», которые расписывала мадам Эльза, точно можно не надеяться.

— Эй! — крикнула я и, переминаясь с ноги на ногу, вновь требовательно застучала в искрящуюся от каждого прикосновения дверь. — Мне ненадолго, только до туалета добежать! Откройте!

С последними словами стена дернулась и отползла в сторону.

«Голосовой контроль, как и в Полуночном замке! Ну конечно!» — радостно вспомнила я и пулей влетела в комнату. И растерянно остановилась, ибо в ней никого не было.

— Здрасьте, приехали, — вслух пробормотала я. — А где сэр Аскенвальд? Или хотя бы тетка в балахоне?

Ответа, разумеется, не последовало.

Неужели, они даже ждать моей окончательной кончины не стали? Обидно. Впрочем, какая разница? Главное, найти туалет, и чем быстрее, тем лучше. Ибо, чувствую, еще капельку, и могу оконфузиться.

Поэтому я подлетела к двери и проверенным методом стука и крика открыла ее, вырвавшись в коридор. К несчастью, тоже совершенно пустой.

Люди, люди, мне нужны люди, хотя бы один человек! Я бездумно, наугад побежала вперед, судорожно озираясь по сторонам. Увидев первую попавшуюся дверь, рванула ручку на себя и почти нос к носу столкнулась с худощавым мужчиной в белоснежном балахоне.

— Привет! — хватая обалдевшего мужика за рукав, выдохнула я. — Умоляю, покажи, где тут туалет, а?

— Э-э… — ошалело протянул он и указал куда-то вправо.

Быстро повернув голову, я заметила небольшую дверцу и, радостно взвыв, рванулась к вожделенной уборной. Три прыжка, щелчок щеколды, и вот оно, счастье!

Наслаждалась я им, правда, недолго. Буквально через пару минут в дверь осторожно постучали, и голос, в котором я без удивления узнала сэра Аскенвальда, вкрадчиво вопросил:

— Мадемуазель Элена? Вы действительно здесь?

— Да! — откликнулась я. — Я сейчас, уже выхожу!

И со вздохом покинула, пожалуй, самое лучшее место этой обители.

Вышла и сразу, виновато потупив глаза, произнесла:

— Вы извините, что я не дождалась, но мочи терпеть не было.

— Элена! — Сэр Аскенвальд неожиданно схватил меня за плечи и вгляделся в глаза. — Вы живы!

— Да вы… не волнуйтесь, — выдавила я растерянно. — Ведите обратно к вашему источнику, допройду испытание…

— Вы уже его прошли! — перебив, воскликнул маг.

— Да ладно? — не поверила я. — Вы же сказали, я умру! А я жива.

— А вы живы! — счастливо повторил старейшина.

— Так, может, церемония не до конца прошла?

— Вы ведь сумели открыть дверь! — в ответ на мое предположение напомнил сэр Аскенвальд. — А она открывается только после окончания обряда. И ваша аура, Элена! Неужели вы сами не чувствуете?

Чувствую? Интересно что? Я прислушалась к себе, но ничего, кроме ноющих мышц и приятной расслабленности после посещения уборной, не обнаружила. Впрочем, оно и неудивительно: не умею я ауры читать. Если честно, даже толком не представляю, что они вообще такое. Так что остается верить в компетентность сэра Аскенвальда и…

Стоп.

Только теперь до меня дошло: обряд закончен! Полностью! И я не умерла, я буду жить! Жить!

Колени как-то разом задрожали и ослабли. Я судорожно всхлипнула и, выскользнув из рук светлого старейшины, тяжело осела на пол.

В себя я приходила с трудом, продираясь сквозь спутанные обрывки мыслей и подступившую к горлу тошноту. Ненавижу обмороки! Это только в романтичных книжечках героини запросто по несколько раз подряд в них падают, а потом подскакивают аки козочки. А на деле тот, кто хоть раз испытывал подобное, знает и о дикой слабости, и о дрожи во всем теле, и о бешеном сердцебиении от переизбытка адреналина и недостатка глюкозы в крови.

Мне же сие удовольствие выпало испытать уже во второй раз. Впервые я, помнится, грохнулась в обморок на первом курсе института, когда кровь из вены на медосмотре брали. Только тогда у медсестры нашатырь под рукой оказался, и возвращение в «реальный мир» проходило быстрее. Теперь же приходилось бороться с дурнотой собственными силами: сбившееся дыхание восстанавливать да пытаться мысленными уговорами сердцебиение унять. Ну и глаза… необходимо было их как-то открыть, стараясь при этом, чтобы желудок наизнанку не вывернуло.