Анна Гаврилова - Путь долга и любви

— Именно, — отозвался папа. — Но Вонгард отозвал войска, уничтожив тем самым Уйлима в глазах большинства союзников. За счёт этого мы и победили.

— А где сейчас Уйлим?

— Не важно, — ответил Рид поспешно.

Я закусила губу. Расспрашивать дальше или… взывать к милосердию не стала. Не тот случай, когда нужно быть снисходительным. И вообще — меня тут не было, я только частью информации владею, а раз так, то и права на вмешательство у меня нет.

— Я очень рада, что всё закончилось.

Рид улыбнулся, отец добродушно кивнул. Он же и спросил:

— А ты?

— Что я?

— Как отучилась? — пояснил папа. — Как Дурбор? Как академия?

Сердце споткнулось, дыхание сбилось, снова комок к горлу подкатил… но я пожала плечами и ответила самым беззаботным тоном:

— Скучно у них. И преподаватели так себе…

— Эмелис… — позвал Рид. Теперь он смотрел очень виноватыми глазами. — Эмелис, прости, но закончить учёбу ты не сможешь.

— Я понимаю.

— Не сердишься?

— Ни капельки, — искренне ответила я. — В конце концов, я с самого начала знала, что карьеры магички мне не видать.

Мужчины облегчённо вздохнули, причём оба. Неужели в самом деле ждали упрёков и истерик?

— Ну раз так… присмотришь за приготовлениями к свадьбе? — спросил Ридкард.

А я… я едва не спросила «к какой?!».

Сердце вновь споткнулось, а руки предательски задрожали. Хорошо, что уже успела отставить чашку, иначе бы выдала себя с головой. Впрочем, я и так попалась — лицо не удержала, побледнела.

— Эмелис? — позвал их величество обеспокоенно. Потом нахмурился, склонил голову набок.

— А когда мы женимся? — Голос тоже подвёл, дрогнул и едва не сорвался на писк.

— Через месяц, — ответил господин Форан.

Я потупилась и закусила губу, надеясь скрыть обуявший меня ужас за притворным смущением. Месяц? О Всевышний…

Перед глазами возникла картина: я и Ридкард, вместе, в постели. Его губы жадно впиваются в мой рот, его руки не менее требовательны и настойчивы. Жар тела, прикосновения, пот, пронзительные стоны… О нет! Я этого не вынесу!

— Месяц? — переспросила уже вслух. — Я не уверена, что это… решение разумно.

Папа удивлённо приподнял брови. Их величество остался невозмутим, но блеск, вспыхнувший в тёмных глазах, мне очень не понравился.

Но отступать я не собиралась. Вдохнула поглубже и продолжила самым ровным тоном:

— Во-первых, я не уверена, что успеем подготовиться. Во-вторых, мне кажется, что народ подобную спешку не оценит. Сами посудите — Рид только-только взошел на престол и тут же, буквально на следующий день, позволяет своей невесте запустить руки в казну, чтобы начать подготовку к сомнительным, с точки зрения народа, торжествам.

— Средства будут выделены из личной казны Ридкарда, — вступился отец.

— Ты уверен, что наш народ поверит в такое благородство? — парировала я.

Комментировать эту реплику мужчины не стали — вопрос, слава Богине, риторический. Зато Рид к другим моим словам прицепился…

— Почему ты думаешь, что народ воспримет свадьбу своего монарха как нечто сомнительное?

— Ну это же очевидно. Всего несколько дней назад Верилия была на пороге гражданской войны. Люди перепугались, им сейчас не до праздника. К тому же ты стал королём лишь вчера. И пусть ты фигура довольно известная, народ ещё не знает, чего ждать от тебя в качестве монарха. Сейчас люди хотят видеть твои действия, твои решения, а не то, как ты женишься на дочери первого министра, то есть… развлекаешься.

— Свадьба действиям не помеха.

— Это знаешь ты, это знаю я, а народ мыслит проще. К тому же только подумай… Ну начали мы подготовку к свадьбе, и что? На одной полосе газеты репортаж о твоих поездках, встречах и реформах, а на следующей рассуждения газетчиков о том, какого цвета салфетки будут на завтраке в честь невесты. Это несерьёзно, Рид.

Блондин поджал губы и промолчал, а я вздохнула и добавила:

— Свадьба короля должна стать событием важным, объединяющим, радостным. Нужно сперва успокоить людей, а уже потом устраивать балы и приёмы.

— И когда, по-твоему, нам следует играть свадьбу?

— Месяцев через пять, — подумав, объявила я. — Возможно, в первый день лета. А что? Как раз совместим с народным праздником, и…

— Три месяца, — перебил Ридкард. И таким тоном это было сказано, что я внутренне дрогнула. — Три месяца и ни днём позже.

— Но снег к тому времени едва-едва растает, и…

Попытка воззвать к разуму провалилась с треском.

— Три месяца, Эмелис, — повторил наречённый. — И ни днём позже.

О Всевышний…

Папа моё сопротивление тоже не оценил — сидел хмурый и молчаливый. Впрочем, его чаяния понять куда проще, нежели настойчивость Рида. Ведь господин Форан ради меня, ради своей дочери, в авантюру с престолонаследием ввязался. И успокоится лишь тогда, когда я на этот самый престол взойду.

— Ладно, поздно уже, — глянув на часы, пробормотал господин Форан. — Пойду.

Он отставил недопитый бокал, с заметным усилием поднялся на ноги. Я не могла сказать, что папа постарел или сдал за это время, но его усталость чувствовалась.

Я тоже встала, сделала шаг навстречу и поцеловала в щёку. Отец легонько погладил по спине, подарил тёплую добрую улыбку, от которой душа окрылилась. Правда… окрылилась она всего на миг, потому что Рид, в отличие от отца, никуда не торопился.

— До завтра, ваше величество, — с поклоном сказал отец.

Рид кивнул и только.

Едва за папой закрылась дверь, в гостиной моих новых покоев как-то ну очень неуютно стало. Лёгкий запах сырости, который не отступал даже перед жарко пылающим камином и цветами, принесёнными по моему велению, начал не просто беспокоить — бесить. И текстиль на окнах, как вдруг выяснилось, мне не нравится — старомодный. И форма настенных магических светильников не устраивает. И ковёр на полу… он, кажется, ужасно пыльный! А рисунок…

— Эмелис, что происходит?

Я вздрогнула. Только теперь осознала, что стою посреди гостиной и старательно разглядываю узор напольного ковра. С огромным усилием перевела взгляд на сидящего в кресле жениха, робко улыбнулась.

— Прости?

— Ты не хочешь выходить за меня?

— С чего ты взял?

Губы Рида исказила усмешка. Он отставил почти нетронутый бокал, тряхнул пепельными волосами и поднялся. Это движение было неожиданно грациозным, почти хищным, и я снова вздрогнула и едва сдержала желание отступить. Просто никогда прежде не видела Ридкарда таким.

— Ты не обрадовалась этой новости, Эмелис.

Безумно хотелось отвести глаза, но позволить себе эту роскошь я, увы, не могла.

— Ошибаешься. Я рада. Просто всё так неожиданно…

— Ты настояла на переносе торжеств, — делая ещё один шаг навстречу, сказал Рид.