Анна Гаврилова - Путь долга и любви

Меня переселили, причём не абы куда — в покои Теридана. Нет, сам Терри на свою кровать уже не претендовал, он претендовал на другую, ту, что под белым балдахином.

Смешно, но младший принц был не единственным, кто воспылал желанием переночевать в покоях верилийской гостьи — двое из тайной канцелярии тоже остались. Ну и бойцы из личной гвардии Вонгарда под дверью…

В общем… они засаду устроили. Засаду на Ситара!

Я на лавры сыщика, разумеется, не претендовала, но, глядя на происходящее, не могла не улыбнуться. Бетти, которая не пожелала уходить к себе и заночевала со мной, на специально принесённом диванчике, тоже недоумевала.

— Госпожа Эмелис, ну неужели они думают, будто этот человек возьмёт и придёт? — прошептала горничная, когда мы погасили светильники и улеглись.

— У них сложная логика, — столь же тихо ответила я.

Времени уже за полночь было, и, несмотря на все волнения, глаза нещадно слипались. Но горничная молчала столь выразительно, что пришлось зевнуть, перевернуться на бок и объяснить…

— Теридан убеждён, что три недели — слишком долгий срок. Думает, Ситар настолько очарован моей красотой, что больше попросту не вытерпит.

— А-а… — протянула Бетти понятливо.

— Что? — не выдержала я.

— Всё, — помедлив, ответила девушка. — Теперь ясно.

Я хотела промолчать, но убеждённость, прозвучавшая в голосе Бетти, задела.

— Что именно тебе ясно?

— Всё ясно, госпожа Эмелис. Господин Теридан совершенно прав. Вы действительно очень красивы, и тот бандит точно не вытерпит.

Я бессильно откинулась на подушки и тяжело вздохнула. Хотя, чего ещё ждать от прислуги? Нет, Бетти, безусловно, смышлёная, но… но не до такой степени, как хотелось бы. А Терри просто ослеплён собственными чувствами, вот и выдумал невесть что.

— Бетти, ты не понимаешь. Ситар не придёт. Ситар не может прийти.

— Почему?

В голосе горничной прозвучало недоумение, причём до того искреннее, что не ответить не могла.

— Ситар не просто так получил звание короля теневого мира и не случайно слывёт неуловимым. Он слишком умён, чтобы сунуться во дворец, тем более сейчас. Если бы Ситар хотел прийти, он бы просто взял и пришел, а не предупреждал о своём появлении этим букетом.

— А может, он считает, что вы не поймёте, от кого цветы.

— Думать, что я не пойму — полагаться на случайность. А такие люди, как Ситар, такими глупостями не страдают.

— Но ведь в прошлый раз вы не поняли, — возразила горничная.

— Но он-то об этом не знает. Он просто не может знать, что я приняла те букеты за знаки внимания от Терри.

Бетти с аргументом согласилась, но не успокоилась.

— Господин Кристон говорил, что люди вроде этого бандита наделены особой наглостью. Может, он придёт потому что… потому что…

— Захочет утереть Терри нос?

— Да.

— Нет, Бетти. Это ещё большая глупость. Говорю же: Ситар слишком умён, чтобы поступить подобным образом. Терри совершенно зря эту засаду затеял.

Точно знаю, горничная осталась при своём мнении, но возразить вслух не посмела. Я же подтянула одеяло к подбородку, закрыла глаза и опять зевнула.

Понимание того, что в моей спальне побывал нежданный и крайне опасный посетитель, тревожило, но не сильно. Причина этого спокойствия была проста — магия!

Три недели назад я была беззащитна, как новорожденный котёнок, зато теперь… нет, щиты ещё не восстановились, но я уже совершенно чётко ощущала силу своего дара. Более того — ощущения были необычными, куда более яркими. И хотя господин Рейер, который навещал едва ли не каждый день, ничего об этом не говорил, я знала — мне ужасно повезло.

Такое случается крайне редко, по официальной статистке в одном случае из ста. И механизм данного явления учёным сообществом до сих пор не объяснён, но факт остаётся фактом. Редко, очень редко оказавшийся на грани выгорания маг после восстановления становится сильнее. Словно, отдав всю свою силу, он ещё и ограничительный барьер из себя выжал, очистился, чтобы взять больше.

После того как восстановление закончится, я смогу ставить физические щиты с той же лёгкостью, с какой сейчас ставлю силовые. И это уже не высший, это уровень архимага! Правда, узконаправленный, так что тягаться с Лауном или даже Терри мне не придётся. Что, впрочем, нисколько не расстраивает.

— Госпожа Эмелис? — снова позвала Бетти. — Госпожа Эмелис, а что если Ситар из принципа?

— Из какого ещё принципа? — сонно отозвалась я.

— Ну как же? Ему ведь именно из-за вас пришлось из столицы бежать. А это, как мне кажется, стыдно… Если он король, то его подданные… они, наверное, не поймут. Он просто обязан поквитаться.

— Спи, Бетти, — не в силах слушать этот лепет, пробормотала я. — Спи и… и спи. Не придёт Ситар. Я точно знаю, не придёт…

Не уверена, но, кажется, я провалилась в сон раньше, чем успела договорить. Зато все эти разговоры, все эти мытарства привели к тому, что мне добрые полночи сущие ужасы снились.

Будто лежу в кровати под белоснежным балдахином, в одежде, причём в мужской, но под одеялом. Глаза закрыты, но не сплю, потому что… ну потому что Ситара жду — а что ещё мне тут делать?! Не сплю… и с упоением вдыхаю собственный запах, которым пропитались простыни.

Чувства? Чувства обуревают самые разные! Злость, тревога, неудовольствие — это потому что жарко, и… какая-то особенная, невероятная нежность.

Временами не выдерживаю, переворачиваюсь на живот, чтобы уткнуться носом в подушку… просто так чётче ощущается запах, от которого я плыву, от которого сердце бьётся чаще.

Рядом, в креслах у слабо мерцающего камина, спиной к окну, ещё двое. Спецы из тайной канцелярии. Мне ужасно не хотелось, чтобы они остались, но я согласилась. Просто я не имею права упустить Ситара, не хочу провалить дело из-за глупой самоуверенности. Тем более после прокола со щеколдами.

Какой же я дурак! Какой же я…

(Да-да… восприятие мира во сне временами очень причудливо.)

Потом я размышляла о том, какую выволочку устрою дворцовой страже — как бы там ни было, а ловкость Ситара не оправдывает их невнимательность. Причём выражения, которые вертелись в голове, были настолько далеки от приличий, что словами не описать.

Ещё… ещё о себе самой думала. Глупость невероятная, но мне так хотелось запустить пальцы в собственные локоны, прижаться, коснуться губами шеи… Ещё невероятней то, что в итоге я себе эти мысли запретила — заставила себя думать о Ситаре. Образ вежливого блондина вызывал не просто неприязнь, а жгучую ненависть.

А спустя невероятно долгое время, когда уже сон наваливаться начал, я услышала тихий щелчок, следом второй. Сразу напряглась и с огромным трудом удержала рвущийся из груди рык. Пришёл! Пришёл су… Нет, эти мысли были ещё дальше от приличий, чем те, которые посещали в момент размышлений о дворцовой страже.