Анна Гаврилова - Путь магии и сердца

— Отлично, — так и не дождавшись ответа, процедил Кир. — Теперь слушаем и запоминаем. Моя девушка пережила сильнейшую атаку и сильнейшее магическое перенапряжение. Пять суток без сознания. Вероятность полного выгорания и смерти. Все слышали?

Да, слышали все. Некоторые даже закивали, я и сама едва от кивка удержалась.

— Ваши вопросы, дорогие… коллеги, неуместны! — Голос Кира совсем страшным стал. Таким, что вся нечисть и все боевые умертвия позавидуют. — Любому, кто подойдёт к Эмелис с подобными, — взгляд Кирстена вперился в Кейна, — претензиями, голову оторву. Все поняли?

В этот миг я сообразила, что слова ложатся на очень благодатную почву. То есть Кирстен не впервые объясняет сотоварищам своё отношение к их любопытству. Только раньше, как поняла, до угроз не доходило. Просто достаточно хорошо изучила Кира, чтобы сказать с абсолютной убеждённостью: если бы он такое пообещал, Кейна бы уже в лазарет несли.

— Сплетников постигнет та же участь, — не унимался синеглазый. — И не говорите, что не предупреждал! Картина нападения и применённых заклинаний составлена. Своё любопытство вы можете удовлетворить в деканате, у госпожи Флессы, господина Канга и Ликси. Это для тех, кому общего разбора не хватило. А рядом с Эмелис… увижу — убью.

Кир не красовался и не лгал. Я знала наверняка, потому что в своё время очень внимательно слушала нанятых папой педагогов. Ещё я не без удивления отметила тот факт, что боевик использует особую интонацию.

Таким приёмам в магических академиях не учат, на балах подобных знаний тоже не дают. Это… ну не запрещённая, просто очень закрытая техника, доступная лишь тем, кто наделён очень большой властью: верхушке аристократии и королевским семьям. Она позволяет… убеждать чуть эффективнее.

Возможно, мне следовало испугаться — ведь человек, способный на такую злость, опасен по определению. Может быть, стоило возмутиться и обидеться за сотоварищей — ведь это Кейн с претензией подошёл, а остальные даже не заикнулись. Ну или удивиться — в том, что маги интересуются подробностями атаки, нет ничего особенного, это профессиональный интерес!

Возможно. Вот только я не испугалась, я… Дохлый тролль!

Я слишком хорошо понимаю, какая судьба ждёт Кирстена после академии. Я знаю, я вижу — моему синеглазому сообщнику предстоит стать политиком. Да, Кирстен бьётся на тренировках, пишет контрольные Ликси, ходит на дополнительные занятия по универсальной магии, но он… не маг.

Ещё я прекрасно осведомлена о том, что политики так не поступают. Политик никогда не выйдет против всех, он слишком хорошо осознаёт последствия. Политик будет искать иной, мягкий способ, или, что тоже не исключено, прогнётся в стремлении угодить большинству. Я не раз и не два видела такие прогибы.

Кир не мог поступить так, как поступил. Это слишком, как говорят в среде магов, круто.

Кир не мог! Но поднялся и сказал. И ради кого? Девушки, с которой связывает маленькая личная договорённость. Ради меня…

Синеглазый неохотно опустился на скамью. Успокаивался он медленно, даже слишком. Друзья заговаривать не решались, я тоже язык прикусила — так, на всякий случай. Только ладонь на его колено положила.

Кирстен, несмотря на состояние крайней агрессии, сжал мои пальчики очень нежно. Потом повернулся, сказал:

— Дорогая, хватит мучить эти несчастные овощи. Доешь их уже, а?

Пришлось снова взять вилку и продолжить давиться диетическим ужином. Но отвратный вкус паровых овощей не помешал ощутить, как сердце наполняется теплом.

Спасибо тебе, мой синеглазый сообщник. За всё.

Покидая столовую, я отметила любопытный факт: Милли и её парень, Син, ужинали не в привычной компании, а за одним столом с Тэссианом. Значит, пощёчинами сокурсница не удовлетворилась. Что ж, её право. Я бы на её месте тоже отсела, и как можно дальше…

Пока кое-кто предавался чревоугодию, а кое-кто, наоборот, давился и проклинал господина Жарка, мир погрузился во тьму. Вдоль дорожек и на фасадах корпусов зажглись фонари, на небо, прорвав пелену туч, выкатила круглая, как блюдце, луна.

Я спешно натянула перчатки, накинула капюшон плаща и выдохнула, мысленно отмечая, что пора доставать из чемодана шубку. Она, хоть и короткая, всё-таки теплей. Да и удобнее, если по правде.

Кирстен привычно приобнял за талию, поймал мою руку и потёрся носом о полусогнутые пальчики. Боевик уже не злился, был спокоен, как закованный в броню дракон. Я же, наоборот, нервничать начала. Просто отлично помнила, как он о планах на вечер спрашивал, и продолжения этого разговора… побаивалась.

— Так что с планами на вечер? — подал голос боевик.

Вот ведь! Не везёт так не везёт!

— Домашку по теории магии иных миров сделать нужно.

Брюнет усмехнулся. Причём так, будто в курсе, что сочинение про гоблинов только через две недели сдавать.

— Ещё пропущенные лекции переписать нужно, — нашлась я. Ну почему сразу про это не вспомнила?! — И к завтрашним занятиям приготовиться. У нас, кажется, завтра ещё и теория щита в расписании, а госпожа Флесса…

— Ближайшую неделю преподы тебя точно трогать не будут, — сообщил Кир. — Даже если уснёшь посреди семинара.

Да, я и сама догадываюсь, но…

Мы спустились с крыльца столовой и остановились под ближайшим из фонарей. Синеглазый притянул ближе, обнял так, словно пытался предотвратить попытку побега. У меня даже рёбра слегка заболели.

— Эмелис… — сказал и замолчал.

Я тоже молчала. Торопить даже не думала, задавать наводящие вопросы не собиралась. В сознании трусливо билась мысль: а может, обойдётся?

Не обошлось.

— Эмелис, я понимаю: гоблины, лекции, домашка… Но я очень по тебе соскучился, и… Эмелис, пойдём ко мне? — последняя фраза была сказана на выдохе, словно Кир и сам всей этой ситуации побаивается.

Я в отчаянии закусила губу. Многострадальное сердце забилось испуганной птичкой, дыхание сбилось.

— Кирстен, я не…

Сказать категоричное «нет»? После всего, что он для меня сделал?

— Кир, я…

— Ты… — подхватил боевик. Замер. И хотя выражение его лица было самым что ни на есть нейтральным, я почувствовала себя глупым оленёнком, угодившим под прицел охотничьей стрелы.

— Я не могу.

Сообщник ничуть не растерялся. Спросил тем же тихим, проникновенным голосом:

— Почему?

— Потому что прогулка в мужское общежитие — это перебор, — потупившись, пробормотала я.

Да, поцелуи — это одно, а вот общага… общага — это слишком!

Кира ответ не удовлетворил, попытка спрятать глаза понимания тоже не вызвала. Боевик поддел пальцем мой подбородок, заставил глядеть прямо. А мне пришлось приложить все усилия, чтобы не зажмуриться, когда наши взгляды встретились.