Анна Гаврилова - Путь магии и сердца

— Да, я. И я, в отличие от тебя, понимаю разницу между дракой и покушением на убийство. Более того, я недоволен приговором. Я уже отправил в Орден требование о пересмотре дела и ужесточении наказания.

— Что?

— Преступления, нарушающие Сводный кодекс, должны караться строже. Это не я сказал, так в самом кодексе написано.

— Мразь! — выдохнул защитник. — Какая же ты мразь! Из-за какой-то паршивой верилийки ты… своих…

Ударить Кир не успел — Леор подлетел раньше. Сбил Кейна с ног, скрутил, несмотря на яростное сопротивление и попытку достать хотя бы ногами.

Но парень всё равно не унялся:

— Ты не за справедливость бьёшься, Кир! Ты делаешь это потому, что они напали на твою…

Леор неприязненно поморщился и припечатал Кейна кулаком по затылку. Захмелевший защитник вырубился раньше, чем договорил.

И хотя оппонент слышать уже не мог, Кир ответил:

— Да. И что?

Тишину, которая воцарилась на арене, нарушил усталый голос тренера:

— Эмелис, Кирстен… идите отсюда, а? — И совсем тихо: — Надоели вы мне. Не академия, а гоблинский притон какой-то…

С занятий меня выставляли нечасто, но бывало — за споры с преподами, в основном. А вот удалиться с тренировки попросили впервые. И хотя Канг сделал это ради того, чтобы оградить нас с Киром от излишнего любопытства, было обидно.

Кирстен помог надеть шубку, терпеливо дождался, пока натяну шапку и перчатки. После подставил локоть, предлагая опереться, и повёл к корпусу женского общежития — тренировка стояла в нашем расписании последней.

Под ногами хрустел снег — утром дорожки расчистили, но к обеду снова намело. С неба сыпались искристые маленькие снежинки. Мир казался не просто белым — ослепительно чистым. Вот только мороз ощутимо кусал за щёки…

— Кир, а что это было? — тихо спросила я.

— Ты про Кейна?

— Ага.

Боевик шумно вздохнул, сказал, не скрывая грусти:

— Это любовь, Эмелис.

Я изогнула бровь, одарила брюнета удивлённым взглядом.

— Видишь ли, на первом курсе Кейн и Карас встречались, — пояснил Кир, чем вызвал ещё большее удивление.

— А расстались почему?

— Понятия не имею, но думаю, тут не обошлось без влияния Даяны и Лим. Видишь ли, девочки не только дружили, но и соревновались. Всегда, с первого дня. И до разрыва с Кейном Карас не могла принимать участие в самом главном соревновании…

— В битве за тебя? — догадалась я.

Кирстен не ответил, красноречиво пожал плечами.

— Карас ушла, а что Кейн?

— Ну… я солгу, если скажу, что он воспринял ситуацию спокойно.

Тут же вспомнились рассказы сокурсниц о том, как проходило завоевание Кира.

В какой-то момент боевое трио в лице Даяны, Лим и Карас распугало всех конкуренток. Синеглазому было предложено выбрать одну из троих. Кир, разумеется, отказался, причём довольно тактично. Но девочки решение боевика не оценили и начали… ухаживать.

Каково было Кейну наблюдать, как возлюбленная бегает за другим? Не думаю, что легко.

— Говорят, Кейн возлагал на наш с тобой союз большие надежды, — сказал боевик. — Надеялся, что Карас, глядя на нас, одумается.

— Одумается и вернётся?

— Ну да.

Я покачала головой: ужас какой.

— А в том, что Карас пошла другим путём, и в том, что проиграла… ну ты уже знаешь, кого винит Кейн.

— Но она сама этот путь выбрала, не мы.

— Кейн любит Карас. А когда любишь…

Кир не договорил, но я прекрасно поняла, о чём он. Любовь зачастую слепа и не всегда справедлива. Временами ей проще обвинить весь мир, нежели того, чей образ поселился в сердце. Вот только…

— Это не любовь, Кир.

Боевик повернул голову, глянул недоумённо.

— Это не любовь, — повторила я. — Самоистязание какое-то. Карас четыре года даже не…

— Нет, Эмелис, — перебил синеглазый. — Это любовь. Просто она… разной бывает. Кто-то готов прощать любые прегрешения, кто-то наоборот — даже малейший проступок к преступлению равняет, хотя любить при этом не перестаёт. Кто-то готов ждать до скончания времён, кто-то…

Кир опять замолчал, оборвав себя на полуфразе. Я тоже молчала, но в результате не выдержала:

— Я бы так не смогла. Я бы не простила.

Боевик одарил странным взглядом. Показалось, уголки его губ дрогнули.

— А твой жених? — вопросил сообщник. — Он прощать умеет?

Это что? Намёк на наш сугубо деловой роман, отдалённо похожий на измену?

— Мой жених — политик, он поймёт.

— Уверена? — В голосе собеседника не было ни толики иронии, но я всё равно злиться начала. Нет, ну действительно, при чём тут Рид?

— Мой жених — политик, — повторила я. — Это во-первых. Во-вторых, он поддержал решение о моём переводе в Дурбор, и он прекрасно понимал, чем этот перевод грозит. В-третьих… Кир, ну а что мне было делать? Терпеть нападки Мая и компании?

Кирстен шумно выдохнул, выражение его лица заметно смягчилось.

— Мелкая… ну передо мной-то точно оправдываться не нужно.

— Я не оправдываюсь, я констатирую.

— Уверена?

— Да.

Не знаю почему, но злость не отпускала. Даже наоборот — маленькая искорка, вспыхнувшая в душе, начала разгораться. А Кирстен был невозмутим, как бронированный дракон, степенно вёл по устланной снегом дорожке и даже не пытался обнять или поцеловать. Почему? Да потому что свидетелей поблизости не имелось.

И говорил совершенно ровным, почти равнодушным тоном…

— Эмелис, поясни один момент. Ты здесь, потому что твой отец в опале, и он побоялся, что доучиться в Верилии тебе не дадут. А жених? Если он политик… ты уверена, что свадьба состоится? Ведь жениться на дочери неугодного…

— Свадьба будет, — перебила я. — Опала рано или поздно закончится.

— Кому не угодил твой отец?

Вопрос был из числа запрещённых. В смысле, из тех, которые мы старались обходить, чтобы не задевать тайны друг друга. Я могла промолчать, но…

— Первому министру. Кому ж ещё?

Да, ложь. Та самая, которой старательно избегала в отношениях с Кирстеном. Но что делать, если молчание… оно слишком подозрительно в этой ситуации.

— Самому Форану?

— Да, Форану, — уверенно сказала я.

Уголки мужественных, красиво очерченных губ дрогнули, в синих глазах появились искорки смеха. Очень неуместные, если честно.

— Кир, а тебе без шапки не холодно? — Да, пытаюсь свернуть со скользкой темы.

Боевик намёк понял, но не внял.

— Эмелис, Форан имеет все шансы стать новым королём Верилии…

— Нет у него шансов. — Да, опять вру. И злюсь, сама не знаю почему. — Королём станет Уйлим, это несомненно. Он моложе и хитрей, к тому же именно его поддерживает парламент, и…

— А в академии уверены, что ты совершенно не разбираешься в политике, — протянул сообщник.

— Не разбираюсь, но кое-что понимаю, — парировала я. Куда резче, чем следовало.