Сьюзен Купер - Восход тьмы

— Посмотрите на Знаки, — сказал Уилл, — с ними что-то происходит. Они светятся.

Он стал медленно поворачиваться вокруг, все еще держа перед собой ремень с тремя Знаками, пока не заслонил серый свет, который проникал через дверной проем. Теперь его руки оказались во мраке церкви, а Знаки тем временем начали светиться еще ярче. Каждый их них излучал какое-то странное сияние.

Носители Света смотрели не отрываясь.

— Это та сила, которая заставляет Тьму отступить? — спросила жена Джона Смита своим мелодичным голосом. — Возможно, что-то спит внутри Знаков и сейчас начинает пробуждаться?

Уилл тщетно старался понять, что Знаки пытаются ему сказать.

— Я думаю, это какое-то послание. Но я не могу понять…

Свет струился из трех Знаков, наполняя полумрак церкви сиянием, которое было похоже на солнечное, — сильное и теплое. Волнуясь, Уилл протянул руку и пальцем дотронулся до Железного Знака, но тот не был ни холодным, ни горячим.

Фермер Доусон вдруг сказал:

— Взгляните наверх!

Рукой он указывал куда-то в сторону нефа, прямо напротив алтаря. Обернувшись, все увидели то же, что и фермер: от стены, как и от Знаков, исходил свет. Он был похож на луч огромного фонаря.

И Уилл все понял. Он радостно произнес:

— Так вот в чем причина!

Мальчик направился к источнику света на стене, держа в руках ремень со Знаками, и тени на скамьях и деревянных балках под сводом церкви двигались вместе с ним. По мере того как два источника света становились ближе друг к другу, каждый из них начинал светить еще ярче. Очертания высокой фигуры Фрэнка Доусона двигались вслед за Уиллом. Мальчик остановился в самом центре сияющего луча, исходившего из стены. Это выглядело так, словно через узкое окошко в стене внутрь струился свет из невероятно яркой комнаты. Он заметил, что свет идет от чего-то очень маленького, длиной не больше его пальца.

Уилл уверенно сказал мистеру Доусону:

— Мне нужно быстро забрать это, пока оно светится. Если оно перестанет светиться, его будет невозможно найти.

И, передав ремень с Железным, Бронзовым и Деревянным Знаками в руки Фрэнка Доусона, он двинулся вперед к светящейся щели в стене и потянулся за маленьким источником магического сияния.

Светящийся предмет легко вышел из разлома в штукатурке, через который просвечивал чилтернский камень стены. Он лежал на ладони мальчика: круг с перекрестьем внутри. Но этот Знак не был специально высечен из камня. Сквозь идущий от него свет Уилл мог видеть гладкую ровную округлость линий. Все говорило о том, что камень был натурального происхождения и образовался из чилтернской извести пятнадцать миллионов лет назад.

— Каменный Знак, — произнес фермер Доусон. Его голос звучал спокойно и почтительно, а карие глаза оставались непроницаемыми. — У нас есть четвертый Знак, Уилл.

Вместе они вернулись назад к остальным, неся сияющий Атрибут Силы. Три Носителя Света смотрели на Знак в полном молчании. Пол и пастор спокойно сидели на скамье, словно спали. Уилл, стоя рядом с товарищами, взял свой ремень и нанизал на него Каменный Знак, присоединив к остальным. Ему пришлось прищуриться, чтобы яркий свет не слепил глаза. И когда четвертый Знак оказался рядом с тремя остальными, свет померк. Теперь они были такими же темными и спокойными, как и раньше, а беловато-серая поверхность Каменного Знака оказалась очень гладкой и красивой.

Черное перо грача по-прежнему находилось в Бронзовом Знаке. Уилл вытащил его — от него сейчас мало проку.

Когда Знаки перестали светиться, Пол и пастор зашевелились. Они открыли глаза и обнаружили, что сидят на скамье, хотя, как им казалось, еще секунду назад они стояли на ногах. Пол моментально вскочил и огляделся по сторонам.

— Оно исчезло, — удивился он.

Он посмотрел на Уилла, и на его лице появилось странное выражение удивления, замешательства и тревоги. Его глаза наткнулись на ремень в руках Уилла.

— Что случилось? — спросил он.

Пастор поднялся на ноги и изо всех сил пытался понять смысл происшедшего, его круглое холеное лицо искривилось.

— Конечно, оно исчезло, — подтвердил он, медленно оглядывая церковь. — Кто бы ни был нашим спасителем, хвала Господу!

Он тоже посмотрел на Знаки, висевшие на ремне Уилла, а затем взглянул вверх, простодушно улыбнувшись.

— Это подействовало, да? Крест. Не крест на церкви, а христианский крест.

— Крест — это очень древний символ, пастор, — проговорил Старый Джордж неожиданно твердо и отчетливо. — Появился он задолго до возникновения христианства, задолго до прихода Христа.

Пастор широко улыбнулся ему:

— Но не до появления Бога.

Носители Света посмотрели на него. Невозможно было продолжать этот разговор, окончательно не сбив пастора с толку. Однако через секунду заговорил Уилл.

— На самом деле таких понятий, как «до» и «после», просто не существует, так ведь? — сказал он. — Все, что по-настоящему важно, существует вне времени. Оно приходит оттуда и уходит туда.

Мистер Бомонт повернулся к нему в крайнем удивлении:

— Очевидно, ты имеешь в виду бесконечность, мой мальчик?

— Не совсем, — ответил Уилл — Носитель Света. — Я имею в виду часть каждого из нас и часть всего, о чем мы думаем и во что верим, которая не имеет никакого отношения ни к завтра, ни к сегодня, потому что находится на совершенно другом уровне. Хотя и «вчера», в определенном смысле, находится там же, на том же уровне. И «завтра» тоже там. Вы можете посетить и то и другое. И все боги находятся там, и все, что они отстаивают. И их противоположность, — грустно добавил он, — тоже там.

— Уилл, — пастор удивленно смотрел на него, — я не уверен, нужно ли изгонять из тебя злых духов или, наоборот, посвящать тебя в духовный сан. Нам с тобой в скором времени придется довольно много беседовать.

— Да, придется, — спокойно подтвердил мальчик, застегивая ремень, утяжеленный драгоценным грузом. Он думал не о потревоженных теологических установках мистера Бомонта, а о выражении лица Пола. Брат все это время смотрел на него с пугающей отчужденностью, которая хлестнула его, словно кнутом. Этого он не мог вынести. Не надо принимать слова так близко к сердцу. Он поднял голову, собрал все свои силы и направил широко раздвинутые прямые пальцы рук на Пола и пастора.

— Вы забудете, — мягко сказал он на Старом наречии, — забудете, забудете.

— …в церкви в Эдинбурге, на фестивале, — восхитительно… — пастор говорил с Полом, застегивая верхнюю пуговицу своего пальто. — Сарабанда в Пятой сюите заставила меня плакать. Он величайший виолончелист в мире, несомненно.

— О да, — соглашался Пол, — да, это так. — Он повел плечами, поправляя воротник пальто. — Уилл, мама ушла вперед? Здравствуйте, мистер Доусон, счастливого Рождества!