Елена Звездная - Будь моей ведьмой

— Да нет, — Стужев улыбнулся, — ничего опасного, не переживай. Просто уходить не хочется.

Помешивая чай, лукаво поинтересовалась:

— Борщ вкусный, оставлять боишься?

Князь хмыкнул, подался ко мне и, глядя в глаза, прошептал:

— Жена очень вкусная, очень-очень, боюсь оставить.

Теплой волной накрыло с головы до ног, просто счастье такое, что боишься задохнуться, но не ответить было бы нельзя:

— Мм, возьми с собой.

— Э, нет! — Стужев откинулся на спинку стула и уже серьезно, без шуток, произнес: — Рит, я едва не поседел, пока твоя ягушенская сущность латала дыру в пространстве. Теоретически я в курсе, что это происходит без вреда для хранительницы, а на практике чувствовать, как тебя трясет, и не знать, чем помочь… Это слишком суровое испытание для моей поганой душонки, Маргош, так что посидишь дома без меня пару часиков. Ну или собирайся, мы вечером к твоим родителям заедем.

Это я помнила, впрочем, и многое другое тоже.

— А в управление нам когда?

— Какое? — не понял Саша.

— Мм… ну маг Руслан, — начала я и умолкла, увидев широченную ухмылку на лице Стужева. — Что?

Покачал головой, рассмеялся и, глядя на меня, спокойно, чуть лениво даже сообщил:

— Куратор Руслан, два схваченных и лишенных силы мага, Георгий Денисович и все мальчики-зайчики, в твоем слэнге — анимешки глюченые, в данный конкретный момент застряли в реальности Зарданы. — В сине-серых глазах промелькнуло что-то очень жестокое. — На Землю, в нашу имеющуюся реальность, они вернутся в лучшем случае лет через двадцать пять, в худшем, если не сумеют договориться с Алкером, никогда.

Мне вдруг показалось, что в нашей уютной кухне подул холодный северный ветер.

— Саааш, ты сейчас пошутил? — осторожно спросила я.

Князь рассмеялся и пропел:

И все. А я сидела. Вспоминала накачанных красавцев нашего универа, Колдуна, Снега, Вовчинского…

— Саш! — испуганный вскрик.

— Маргош! — Он недовольно поморщился. — Без истерик и ягушенского человеколюбия. Я должен был их устранить. И заметь — никого не убил, ты вообще на меня плохо влияешь.

Затаив дыхание, в ужасе смотрю на Стужева. Тот, окинув меня взглядом, коварно протянул:

— В моей майке, вот такая испуганно-встревоженная, ты меня дико возбуждаешь, Ритусь.

Не отреагировав на его попытку сменить тему, я решительно заявила:

— Так нельзя!

— Почему же, можно, лично я уже подкрепился и готов на новые подвиги во имя демографии отечества.

— Не смей! — взвизгнула я.

Стужев выдал злобно-обаятельно-угрожательную улыбку и плавно поднялся, не отрывая от меня очень жадного взгляда. Мгновенно вспоминаю, что передо мной тот самый опасно-притягательный Александр Стужев, который младший Кощей, сказочный злодей и лучший друг чертей в преисподней. А еще озабоченный очень.

— Саша, борщ стынет! — запоздало вспомнила я о собственной безопасности.

— Подогреем, — таким тоном прошептал Князь, что сразу стало ясно — он не о еде сейчас.

И шагнул ко мне. Я вскочила, спасаясь за неимением ничего лучшего, расположением стола посреди кухни и его способностью встать между мной и очень опасным элементом общества.

— Коварный Ритусик, — прошептал Князь, начиная маневр по обходу препятствия.

— Стужев, тебя вроде как ждут, — напомнила я.

— Подождут. — Он все так же пристально смотрел прямо на объект преследования и явно планировал захват.

Неожиданно заиграл похоронный марш. Классический шопеновский. Князь дернулся, достал трубку, ответил на звонок и несколько секунд слушал, пристально глядя на меня. Затем глухо произнес:

— Imo.

Еще несколько секунд и злое:

— Occupatus.

И прервал разговор. В следующее мгновение трубка полетела на стол, следом отправилась майка Стужева, и, поигрывая мускулами, он плавно шагнул к оторопевшей мне.

Заиграла музыка! Опять похоронный марш, но только теперь в рок-обработке.

— Мля, достали! — рыкнул Саша, схватил телефон и ответил на звонок рычащим: — Imo.

Не знаю, что там ему сказали, да и не знаю, что Стужев ответил, потому как прозвучало странное:

— Interitum aufert!

И завершив разговор, вновь бросил айфон на стол. Да так, что по экрану протянулась тоненькая трещинка.

— Так, — расстегнув пуговицу на джинсах, начал он, — на чем мы остановились?

Недоуменно пожала плечами, Стужев окинул выразительным взглядом и уже сделал шаг ко мне, как вновь зазвонил телефон. Adele «Someone Like You». Взбешенный Князь вновь схватил телефон, ответил и сообщил собеседнику нетривиальное:

— Любезный мой, Кристофер, знаешь, а я, судя по всему, выяснил причину вымирания динозавров на Земле. Тебе интересно? Правда, мой клыкастый друг? Ты уверен, что готов услышать это великое знание? Точно, готов? В таком случае, слушай внимательно. Да потому что им тоже кто-то размножаться не давал! In nomine daemonis! Quid problema?

Но проблема, видимо, имелась, потому что Стужев нахмурился, выслушивая что-то, потом сел, начал барабанить пальцами по столешнице, резко встал, схватил майку и вышел.

Некоторое время я, несколько растерянная, просто стояла. Потом начала убирать со стола, но тут же явился призрак, погрозил мне пальцем и взялся убирать сам.

— Да я как бы…

— Леди Маргарита, если у вас комплекс Золушки, я вас к отличному специалисту отведу, — произнес вошедший Генри. — Вы с ним уже заочно знакомы, кстати.

— Это тот, кто вам посоветовал заготовить извинятельные букеты? — догадалась я.

— Да, — признал скелет. — Величайшего ума человек!

И направился к холодильнику… В глянцевой поверхности отразился высокий мужчина лет пятидесяти, чуть седоватый, импозантный и солидный очень. Я вздрогнула. Заметивший это скелет обернулся и спросил:

— Что-то не так?

Кивнула и указала на холодильник. Генри посмотрел на свое отражение, привычным жестом подправил волосы, улыбнулся себе, причем отражение сверкнуло великолепными зубами, и полез доставать замороженное мясо.

— То есть… вы себя другим видите? — догадалась я.

— Меня все «другим» видят, леди Маргарита, — пояснил Генри, выкладывая на столешницу мясо, яйца и имбирь. — Только на вас чары не действуют.

Испуганно смотрю на привидение, которое, в отличие от скелета, на меня во время разговора смотрело и степень моего потрясения оценило.

— А меня вообще никто, кроме вас, не видит, — обрадовал призрак.

— Здорово, — ничуть не обрадовалась я. — Ну, я пойду?

— Идите, — благодушно разрешил Генри. — Все равно сейчас лук резать буду, а это для вас, живых, весьма слезопускательное дело.

Я сбежала, поблагодарив за вкусный обед. Выйдя в холл, нашла книгу, ту самую, ягушенскую, она так на столе и лежала, и, обнимая фолиант, поспешила в спальню, откуда доносился временами злой голос Стужева.