Стивен Браст - Сетра Лавоуд

13. Теперь мы выходим с территории элементарной лингвистики и переходим к искусству мыслить как Паарфи. Простой, но может быть самый значительный факт состоит в том, что он собирался стать историком, а не писателем, но окружаюшая его среда не хотела использовать его как историка. Мы искренне благодарны ему за это, а его покровительница, издатель, переводчик и читатели-энтузиасты стали восторженными поклонниками исторического рамана; зато писатели, как класс, выразили намного меньшую благодарность, в любом виде, и стараются только взять у него то, что в состоянии.

Так что когда мы берем его книги — Гвардия Феникса, Пятьсот Лет Спустя и Виконт Адриланки, в первый том которого, Дороги Мертвых, это эссе имело честь быть включено — надо понимать, что потребовалось намного больше записных книжек, значительно более длинных набросков и еще больше серьезной работы над настоящей историей, о которой он думал в первую очередь. Таким образом, если вы хотите следовать по пути Паарфи, надо оставить 90 % места для исторических деталей: настоящий проповедник краткости.

14. То, что Паарфи по образованию историк, а не писатель развлекательных романов, может также объяснить, почему он периодически чувствует необходимость тщательно объяснять вопросы, на которые обычный автор не обратил бы внимания. Посмотрите, например, на начальный абзац Шестой Главы того самого тома, который вы держите в руках, Дороги Мертвых , поэтому я не буду ничего цитировать.

15. Недооцененный момент, который обсуждается в предисловии Декана Памларского Университета к Пятьсот Лет Спустя, состоит в том, что переданная Паарфи и переведенная Брастом Драгерьянская речь на самом деле короче, энергичнее и менее архаична чем та, на которой говорят персонажи. Уважаемый Декан пишет:

Справедливости ради отметим, что в книге имеется один аспект, действительно не соответствующий традициям того времени. Манера разговора придворных, а также Кааврена и его друзей. Речевые формы не зафиксированы исследователями и вообще не совпадают с интересующим нас периодом.

Для создания диалогов Паарфи использовал модное в то время Путешествие Рэдрифа и Голдстара к Вратам Смерти неизвестного автора, в особенности те эпизоды, где главные персонажи пьесы играют во внутреннем дворе тюрьмы. Доказательством тому служат слова одного из палачей в финале пьесы: “Собака! Мне кажется, я уже битый час ни о чем другом и не прошу!” Это или похожие восклицания несколько раз звучат в “Гвардии Феникса”, а также в книге, которую вы сейчас держите в руках. Их назначение — показать, что время пустых любезностей подошло к концу.

Но тонкости словоупотребления, точность выбора момента использования этих оборотов речи дают прекрасное представление о придворных манерах того периода и позволяют не прибегать к громоздким и устаревшим конструкциям. Считайте подобный подход удачным переводом, не искажающим ничего существенного для всякого, кроме разве что лингвиста.

И опять, мы должны понять, что когда Паарфи провозглашает краткость в прозе своим неизменным принципом, он говорит правду. Те же, кто склонен усомниться в этом, приглашаются проверить ссылки на тексты, в которых упоминается о том, сколько времени занимали такие разговоры. Заметим только, что в некоторых случаях для это требовалось намного больше времени, чем можно насчитать слов на странице.

16. Имейте в виду, что некоторые места в тексте, которые вам кажутся ошибками, почти всегда появляются там совершенно осмысленно, так как Паарфи и Браст пытаются совладать с почти непереводимыми обстоятельствами. К примеру смесь футов, дюймов, ярдов, миль, метров, километров, лиг и фарлонгов — попытка передать настоящую сложность Империи, в которой одновременно используется шесть различных систем для измерения расстояния.

17. И последнее, для того, чтобы писать как Паарфи, или, в данном случае, как любой другой Драгерианин, вы должны тщательно объяснить своим читателям, что такое Цикл, Великие Дома и число 17.

Самое главное: Этническая основа Стивена Браста — венгр, организатор троцкистского профсоюза. Он из Миннесоты, но как раз сейчас живет в Лас Вегасе, где много играет в покер. Он также гитарист, играет на банджо и на барабане. У него есть попугай по имени Док, и он отвечает на телефонные звонки, говоря «Я ваша черника» — если, конечно, вы сумели разбудить его до полудня, иначе он говорит «Лучше, чтобы это было хорошо». Пути Мертвых — его девятнадцатая книга, или Виконт Адриланки его девятнадцатая книга, а Пути Мертвых — первая часть трилогии.

У Стива есть две теории о литературе, и одна о том, как писать книги.

Первая теория: «Главная Фишка Теории Литературы в следующем: Вся Литература состоит их таких вещей, о которых писатель думает, что это круто. Читатель полюбит книгу ровно настолько, насколько он согласен с писателем, что круто, а что нет. И это работает на всем пути от внешней организации до уровня матафор, подтекста и того способа, как используются слова. Иначе говоря, я не думаю, что полная броня и огромный звенящий меч это круто. Я их не переношу. Я люблю плащи и рапиры. Так что я пишу истории, где много плащей и рапир только потому, что это круто.

Вторая теория: «К роману надо относиться как к зданию, построенному из как можно большего количества крутых вещей.»

Как писать как Стивен Браст: «Это действительно просто. Вот все, что вы должны сделать: повесить на стене, которая находится у вас перед глазами, плакат и видеть его, пока пишите. На плакате должно быть написано крупными буквами: А теперь я собираюсь рассказать вам что-то по-настоящему крутое . [1] Стив добавляет, что последнюю идею он позаимствовал у Джина Вулфа. Если внимательно прочитать многие блестяшие произведения Вулфа, то сразу станет ясно, что для него этот метод работает, тоже. Поэтому вы можете быть уверены, что теперь вы знаете, как пишут три замечательных автора, Паарфи, Браст и Вулф; если так случилось, что ваши амбиции влекут вас с этом направлении, вы должны согласиться, что, купив и прочитав эту книгу, выгодно вложили ваши деньги и время.

Стив говорит, что для него это работает.

Уважаемый читатель, после такого количества эпилогов, послесловий и просто приложений, одним послесловием больше, одним меньше, разница невелика.

Прежде всего я хочу поблагодарить всех тех читателей, кто дочитал до этого места, то есть прочел больше тысячи страниц оригинального текста. По моим подсчетам списали Дороги Мертвых на свой компьютер примерно 11 тыс. человек, Властелин Темного Замка — 6 тысяч, значит примерно 3 тысячи читателей дочитают до этой точки. Ты один из них, мой уважаемый читатель!